– Я видела, как он стянул ее у охранника, – подала голос Лапа. – Но не думала, что он против нас ее…
– Чего? – возмутился Пузырь. – Ты видела? И промолчала? Ты же слышала, что мы тут оружие обсуждаем!
– Во-первых, я забыла, – резко ответила студентка. – А во-вторых… Откуда мне было знать, что вы так ненавидите друг друга, придурки?!
Последний выпад был довольно резок, и толстяк заткнулся. Малец взял девушку под руку, оттащил назад, проворчал:
– Могла бы хоть мне сказать. Тогда бы, может, и Сухаря не завалили…
Он замолчал. И тут же как-то обмяк, осел рядом с телом седого. В глазах потемнело, стало дурно. Наверное, догонял стресс. Сознание он при этом не потерял, только задышал часто, пытаясь привести состояние в норму.
– Ну, ты красава, – сообщил подсевший рядом Удачник. – Я твой должник, как и многие здесь. Может, и не убило бы всех, но посекло бы многих. А в Зоне это жесть.
Малец не слушал. Он смотрел на тело старого сталкера. Удачник проследил за взглядом парня, кивнул:
– Ловко он его на шампур насадил. Чисто уркаганский прием. Но Сухарь сам виноват, что на Носорога наехал. Не та ситуация.
– За что он его? – глухо произнес Малец. – Старик же хотел как лучше.
– Кому лучше? Носорогу? – Удачник покачал головой. – Ты еще не шаришь в наших раскладах. Носорог – он не из простых сталкеров, что тягают для других каштаны из огня. Он блатной, понимаешь?
– Слово смешное, как из старого фильма.
– Ага, смешнее некуда. Носорог у бандитов в авторитете. Те сами хабар не ищут – с рядовых сталкеров налог берут. С тех, за кем нет реальной силы. А Сухарь решил в оборот его взять, вместе со всеми. Может, старик и думал, что доброе дело делает, а для Носорога это минус сто к авторитету.
– И это повод, чтобы убить человека?
– Конечно, не только это. Сухарь решил власть под себя подмять. А это снижало шансы Носорога взять главный приз.
– Он действительно думает найти этого, как его…
– Буку.
– Да, Буку. Но чтобы получить приз, он должен…
– Перебить конкурентов. Верно.
– А Сухаря они убили, как самого опасного?
– Не только. Суть в том, чтобы развалить компанию. Сухарь еще мог собрать это стадо в кучу, но теперь этого не сделает никто. И теперь все расползутся по интересам, а Носорог с корешами будет разбираться с каждым по отдельности.
– И что теперь делать?
– Как что? То, что помешает Носорогу прикончить нас. Собрать тех, кто еще готов держаться в команде, и первыми найти Буку.
В разговор вмешалась Лапа:
– А вам не жалко его?
– Кого? – не понял Удачник.
– Буку.
Мужчина изумленно вытаращился на девчонку. Подслушивавшие разговор, на нее уставились и Краб с Торчком.
Лапа пожала плечами:
– А чего я такого сказал? Носорога вы во всех грехах обвиняете, а сами собираетесь за другим человеком охотиться.
– Он не человек, – сказал Краб. – Точнее, не совсем человек. Мутант, и очень опасный.
– И что это меняет? – твердо спросила студентка. – Кто-нибудь его вообще в лицо видел?
– Думаю, никто из присутствующих его не встречал. – Удачник пожал плечами. – Иначе наверняка сообщил бы. Но это не важно.
– Чего тебе не понятно, мать твою?! – взвизгнул Пузырь, ткнув в сторону Лапы жирным пальцем. – Тут одно из двух: или мы уцелеем, или Бука, которого никто знать не знает! Лично я выбираю себя! Какое мне дело до Буки, про которого я ничего хорошего не слышал?
– А я бы выбрала Буку, – тихо сказала Лапа.
– Почему это? – удивленно спросил Удачник. – Ты же ничего про него не знаешь.
– Зато я теперь все знаю про вас. – Девушка опустила взгляд. – Не уверена, что вы заслуживаете лучшей участи, чем он.
– Вот потому девчонок редко встретишь в Зоне. – Мужчина покачал головой. – Там, где головой думать надо, они думают сердцем. Простите за неуместный пафос.
– И что, женщины всегда проигрывают? – с вызовом спросила Лапа.
– Не всегда, красавица. Но исключения только подтверждают правило. – Удачник по-отечески потрепал Лапу за щеку. Оглянулся. – Ну, что я говорил? Половина уже разбежалась. Сейчас и остальные расползутся.
И точно: сталкеры потянулись к грузовому люку, осторожно выглядывая и спрыгивая на землю. Малец заметил, что уходили небольшими группами по три-шесть человек. Еще несколько толклись возле Торчка, убеждая его в чем-то. Тот явно не спешил поддаваться уговорам.
На все это Удачник посмотрел с нескрываемой тоской, заметив:
– Сухарь пытался дать нам шанс, а мы его упустили.
Прошло немного времени, и в грузовой кабине, кроме Мальца с Лапой, остался только этот философ с шестом. Сталкер огляделся, виновато развел руками:
– Ну, вы сами все видели.
– И что теперь? – спросила Лапа.
– Теперь – каждый сам за себя, – сказал мужчина. – Ладно, ребята, счастливо оставаться.
– А… – Малец сглотнул. – Я думал, вы с нами пойдете…
– Что? – Удачник удивленно поглядел на парня. – Нет, это вряд ли. Ничего против вас не имею, но вы – опасные попутчики.
– Это потому что мы впервые в Зоне? – хмуро спросил ученый.
– Зришь в корень, – усмехнулся тот. – Может, вы и «прушники», да только времени нет проверять. А если «непрушники» – то и сами гробанетесь, и попутчиков за собой утянете. Так что прощайте. Удачи не желаю – желаю не попадаться на моем пути.
Лапа с оторопью провожала Удачника взглядом. Такого прощания она явно не ожидала. Девушка устало опустилась на палубу, прижалась спиной к стенке, обхватив ноги, притихла. Малец присел рядом.
Вой лопастей над головой стал стихать. Мигнул и стал медленно затухать свет, пока не погас вовсе. Ребята остались в полной темноте.
– Дела, – в полной тишине тихо произнес Малец. – Как будто и не было здесь никого. Словно все это нам приснилось.
Лапа не ответила. Она смотрела на неподвижное тело Седого, в темноте похожее на брошенный рядом кусок брезента. Поднявшись, парень оттащил труп к выходу, аккуратно уложил на рампе, накрыл куском пыльной пластиковой пленки. Помолчал, подумав, что старик погиб, пытаясь спасти их всех, а они этого даже не оценили. Скорби, однако, не было, как и других чувств, – ничего, кроме усталости. Мальцев вернулся, подобрав по пути широкий кусок брезента, чтобы укрыться. Повалился на прохладную металлическую поверхность. Приобнял девушку за плечи, мягко прижал к себе. Она устало положила голову ему на плечо.
– Спать, – сказал Малец. – Завтра у нас тяжелый день.
