Его качнуло. Он бы упал, но студентка удержала его. Он побледнел, лицо еще больше заострилось и осунулось.
– Что-то ты хреново выглядишь, – разглядывая раненого, сказал Пузырь. – Идти-то сможешь?
– А есть варианты? – отозвался Краб. Помотал головой, стараясь привести себя в чувство.
– Могу добить, чтобы не мучился. Оборвать страдания, так сказать, – с серьезным видом сказал Пузырь. Поймал на себе вопросительные взгляды спутников, развел руками. – Нет, ну я просто предложил. Мало ли…
– Дурак ты и не лечишься, – сказала Лапа.
Она поглядела на Мальца, ища поддержки. Тот лишь пожал плечами.
– Дядя шутит, – сказал Ржавый. – А если не шутит, то никто не помешает нам оборвать его собственные страдания от излишнего веса.
Пузырь расхохотался. Но взгляд при этом у него был недобрый. В этот момент Малец осознал, что союз нескольких, совершенно разных людей действительно временный. И забывать об этом не стоило.
Примерно через час извилистого пути вышли, наконец, из Лысого леса. После него покрытый пожелтевшей травой пустырь показался вполне себе уютным. Под прикрытием небольшого бугра остановились на привал, тем более что раненому Крабу требовалась дополнительная передышка. Он сел на сухую траву, привалившись спиной к большому булыжнику, положил на колени «гарпун».
– Тут переночуем, – осматривая местность, сказал Торчок. – К складу надо выходить на рассвете.
– Не проще ли переночевать уже там? – спросила Лапа.
– Там, конечно, удобнее, – сказал проводник. – Да только подходы опасные. Свежая голова нужна, да и хороший обзор не помешает. А скоро темнеть начнет – самый вариант гробануться ни за что ни про что.
– Надо оборону продумать, – слабым голосом сказал Краб. – Дежурить по очереди. Может, действительно кто-то по нашему следу идет. А может, те твари многоголовые увязались.
– Не думаю, что «пауки» далеко от своих гнезд отходят, – возразил Малец. – Разве что кто из людей нас преследует.
– А дай-ка я схожу погляжу, – прищурившись, сказал Ржавый. – Надоело в кошки-мышки играть.
– Давай, я с тобой! – вызвался Пузырь.
Рыжий фыркнул:
– Э, брат. Ты, конечно, мужчина серьезный, да только сильно заметный. Малец, айда со мной.
Парень вздрогнул. Он не ожидал от опытного сталкера приглашения сходить в разведку.
– Я даже не знаю…
– Прикроешь меня своей базукой если что, – сказал Ржавый. – Просто делай, что я говорю, – и все будет в ажуре.
Обернулся к остальным:
– Главное, без нас не уходите – обидимся. Будем, как стемнеет.
Они вернулись на опушку Лысого леса. Малец занял позицию, указанную Ржавым. Взял на прицел небольшой проход среди деревьев. Сильно сказано, конечно, «взял на прицел», учитывая смехотворную дальнобойность и не выдерживающую критики точность аркебуза. И все же оружие дистанционного действия придавало некоторую, пусть и иллюзорную, уверенность. Все же лучше, чем просто дубина в руке.
Оба замерли, стали ждать.
Надвигались сумерки. Малец от усталости начал клевать носом, отчаянно сопротивляясь сну. В отличие от парня его спутник четко понимал, что здесь делает, знал, куда смотреть, чего ждать и как действовать.
– Не спать! – тихо сказал он. – Я вперед схожу, посмотрю, что там к чему. А ты – прикрывай мою задницу, если что.
Малец кивнул, не догадавшись спросить, как именно прикрывать самое важное место его рыжего товарища. Тот с кошачьей ловкостью, бесшумно скользнул вперед, и парень остался один.
И тут пришел страх. Он шел волной, поднимался, как вода во время прилива, грозя утопить молодого ученого в своих удушливых лапах. Это не был естественный страх неизвестности или тревога от предстоящей схватки. Это была почти физическая субстанция, она излучала ледяной холод и дышала трупным смрадом. Парень уже почти задохнулся в этой удушливой липкой волне, отчаянно пытаясь справиться с этим страхом и уловить его источник. Наверняка это был тот, кто неотступно шел по следу, кто выбрал их своими жертвами. И сейчас этот «кто-то» был совсем рядом.
Страшнее всего теперь было остаться в одиночестве. А потому Малец поднял голову над укрытием в редком кустарнике, пытаясь увидеть, куда делся Ржавый. Но вместо товарища увидел их.
Глаза. Сверкающие, неподвижные огоньки глаз чудовища. Огоньки эти вздрогнули и стали медленно приближаться…
Вопль застыл в глотке Мальца. Парень понял: монстру не нужно приближаться, показывать свой истинный облик. Потому что его жертва через несколько секунд умрет сама собой.
От страха.
На плечо ученого легла тяжелая, ледяная рука. Парень медленно оглянулся и увидел незнакомца, в упор смотревшего на него. Несколько секунд Малец пытался понять, кто это и что ему нужно.
И тут он узнал его. Вопль все же вырвался наружу, сердце отчаянно заколотилось, не выдержало нестерпимого страха…
Он умер.
И открыл глаза.
– Не спать! – тихо сказал Ржавый. – Я вперед схожу, посмотрю, что там к чему. А ты – прикрывай мою задницу, если что.
Словно передвинули на несколько минут назад «флажок» на временной шкале видеозаписи.
Малец искоса поглядел на спутника. Машинально кивнул. Попытался сообразить, что бы все это значило.
Говорят, сон – это маленькая смерть. И, по сути, нет разницы между смертью и сном. Умирая, ты просто просыпаешься на некоем новом для себя, спящего, уровне. Нынешняя твоя жизнь, которая кажется тебе реальностью, на том, новом, уровне оказывается самым обыкновенным сном, одним из множества в череде множества смертей одной долгой и счастливой жизни.
Вот и теперь Мальцу показалось, что он пережил один из таких переходов в бесконечной «матрешке» снов, смертей и перерождений, умерев и проснувшись заново. Только почему-то новая реальность неприятно напоминала пережитый сон.
Парень отчаянно пытался вспомнить, кем же оказался тот, кого он узнал в самом финале этого неприятного сна, кто так напугал его. Бесполезно – память отказывалась выдавать страшную тайну. Может, психика просто блокировала информацию, чтобы не сделать ее обладателю еще хуже. А может, никого страшного он и не видел – это была лишь иллюзия, ложная память.
Пока панический хаос в голове ученого пытался обрести какую-то внятную структуру, Ржавый успел исчезнуть в зарослях. Малец рассеянно глядел ему вслед поверх ствола взведенного аркебуза. В какой-то момент в мозгу сама собой включилась успокоительная мысль: хорошо, что такие страшные вещи случаются только во сне.
И тут на плечо легла чья-то рука.
Пальцы на спусковой скобе аркебуза непроизвольно сжались, спустив взведенные пружины. Железный град вырвался из ствола, снося по пути траву и ветки. Выронив оружие, Малец дернулся что было силы – лишь бы вырваться из-под этой страшной ледяной руки. Развернулся, готовый принять лицом к лицу удар со стороны страшного незнакомца.
