– Обстановочка-то из восьмидесятых, – заметил Удачник. – Аккурат времен Катастрофы на АЭС.
– Может, покинули квартиру, бросив все, как было, во время эвакуации? – неуверенно предположил Малец.
– Ничего не могло сохраниться в таком виде, – возразил сталкер. – Ткани бы сопрели, обои бы сгнили и облезли. Отопления-то нет, зимой здесь иней на стенах.
– А в кране вода есть, – донесся недоуменный голос Ржавого, продолжавшего исследовать квартиру. – И… Электричество.
– Откуда здесь электричество? – не поверил Малец. Подошел к выключателю, щелкнул.
Над головой теплым светом вспыхнул светильник с лампочкой накаливания. В недоумении парень еще раз выключил и включил освещение.
– Это как раз бывает, – сказал Удачник. – Никто не может объяснить, откуда в Зоне электричество, хотя внешние источники отключены. Но в некоторых местах оно есть. Возможно, неучтенные военные кабели или реликтовое напряжение от заглушенного реактора. Не спрашивай меня, что это такое, – за что купил, за то продаю. Труднее объяснить работающий водопровод и канализацию.
– Может, здесь до сих пор живут? – предположила Лапа.
– Кто? – Малец пожал плечами. – Психи какие-то?
– А что, в мире мало психов? – хмыкнул Ржавый.
Иллюстрацией к его замечанию резко и жутко расхохотался Клещ. Рыжий кивнул, оценив поддержку со стороны мутанта:
– Зона – настоящий заповедник для сумасшедших. Есть и такие, кто пытается здесь жить. Правда, я не слышал, чтобы это продолжалось долго. За редкими исключениями.
– Ладно, чего в прихожей топтаться, – сказал Ржавый. – Гости дорогие, проходите в залу.
– Натопчем мы тут хозяевам, – послушно проходя за рыжим, произнесла Лапа.
– Объявятся – извинимся, – сказал Удачник, осматриваясь в комнате.
Здесь были диван и пара кресел, торшер, журнальный столик с кипой газет и журналов, книжные полки у одной стены и старый советский телевизор – у другой.
– «Горизонт», – с уважением сказал Торчок. – Черно-белый еще. Тысячу лет таких не видел.
– А где пульт? – спросил Ржавый. – Может, попробуем включить?
– Какой еще пульт, балда? – рассмеялся Малец. – В те времена не зазорно считалось оторвать задницу от дивана, чтобы переключить канал. Благо каналов-то было всего два-три.
– Оставьте этот хлам в покое. Забыли, как мы тут оказались? Надо оборону занять, – сказал Удачник. – Вдруг панки решат нас достать.
Снаружи донеслись короткие очереди и одиночные выстрелы.
– Кажется, им не до нас, – осторожно выглядывая из окна, сказал Торчок. – Им есть чем заняться.
Малец подошел к окну. Подчиняясь знакам Торчка, прижался спиной к стене, осторожно выглянул. По разные стороны от детской площадки заняли оборону и перестреливались какие-то люди. С одной стороны можно было узнать кого-то из панков, с другой – там, похоже, были и бандиты. И какие-то новые личности, не имевшие отношения к этим двум группировкам.
– Оставили им стволы на свою голову, – хмуро произнес Торчок. – Одна надежда, что они перестреляют друг друга прежде, чем до нас доберутся.
– Или у них просто закончатся патроны, – добавил Малец.
Как бы в подтверждение его слов один из панков принялся злобно трясти переставшим стрелять автоматом. Затем отбросил в сторону эту «бесполезную железку» – и бросился прямиком через детскую площадку. Навстречу ему летели пули, но парень вроде и не замечал опасности. Словно его вела непреодолимая жажда расправиться с врагом во что бы то ни стало. Видимо, то же самое чувство овладело и его противником. Продолжая стрелять, бандит выскочил из-под детской горки, бросился навстречу панку. Одна из пуль задела таки «ирокеза», тот дернулся, но не остановился. И тут же заглох автомат беспредельщика.
Уркагана смело, как налетевшим ветром, он рухнул прямо в песочницу. Сбивший его с ног панк принялся бить бандита ногами, не давая тому подняться с песка и поднимая пыль. Но, видимо, ослабев от потери крови, бил все слабее, пока сам не рухнул на землю. Избитый беспредельщик с трудом поднялся – сначала на четвереньки, затем на колени. Шатаясь, подошел к вяло шевелящемуся панку, упал на него сверху – и принялся «месить» ослабевшего врага кулаками, коленями и даже головой. Все это происходило на фоне перестрелки других, невидимых отсюда участников столкновения.
– Вот жесть… – проговорил Ржавый, выглянувший в окно вслед за остальными. – Кровавое месиво прямо.
Уркаган к этому времени уже поднялся с прекратившего дергаться тела панка. И тут же упал сам, получив пулю в голову.
– Сектор ярости, – тихо сказал Торчок. – Это не кончится, пока они не перебьют друг друга. Или не отвлекутся на кого-то еще.
– Ладно, – сказал рыжий. – А я пока пойду посмотрю, что в холодильнике есть. Надоело сухпайки жрать.
Непонятно, на что он рассчитывал: холодильник, как можно было предположить, встретил его толстым слоем плесени, покрывшей остатки продуктов.
– Ого, – без особо удивления сказал Ржавый. – Тут у еды свой «сектор ярости». Тогда хотя бы заварку поищу.
Закрыв холодильник, он принялся открывать кухонные ящики. Поиски его увенчались успехом: нашелся и чай, и даже зерновой кофе в плотно закрытой жестяной банке.
– А чай-то в пачках со слоником! – радостно сообщил Ржавый. – Я про такой только от мамы слышал.
– Если это тот самый, то вряд ли еще на что-то годен, – заметил Удачник. – Сколько он лет тут хранится?
– Ничего, – бодро сказал Ржавый. – Выдержанный чай только ценнее становится. Будем считать его двадцатилетним пуэром.
Это было странное чаепитие. Рыжий, чиркнув спичкой, с ходу зажег газовую конфорку – и теперь даже не последовало удивленных комментариев. Как будто это само собой разумелось – снабжение газом заброшенного дома посреди Зоны отчуждения. Сама эта квартира теперь воспринималась как некая аномалия посреди стрельбы и яростных криков людей, стремившихся прикончить друг друга под необъяснимым воздействием Сектора ярости.
Малец отдал предпочтение кофе. И быстро обнаружил электрическую кофемолку, еще производства ГДР. Прибор резко завыл, наполнив кухню запахом свежемолотого кофе, и вот это действительно потрясало воображение.
На вкус кофе тоже оказался неплох, как и чай со слоном, чудесным образом сохранивший свои свойства. Нашелся и сахар. Путники сидели в уютном зале, наслаждаясь горячими напитками и спокойствием, почти не обращая внимания на выстрелы и крики. Лапа погрузилась в чтение журналов. Это было что-то невероятно древнее, или, как это принято говорить, винтажное, но студентка с любопытством маленькой девочки разглядывала давно вышедшие из моды фасоны, выкройки и советы по домоводству.
Пожелтевшие газеты тоже уводили в события давно минувших дней, словно стараясь загипнотизировать, вырвать из реальности. В них продолжалась Перестройка, гонка вооружений, тянулись бесконечные очереди и царил дефицит товаров народного потребления. Забавно было читать о проблемах прошлого, когда за дверью этого ненадежного убежища поджидали куда более реальные угрозы.
