Не особо приятно было наблюдать за Клещом, который неподвижно таращился в чашку чая, поставленную перед ними, как и перед всеми остальными. Чай не пришелся ему по вкусу, зато он, почти не жуя, проглотил очередной сухпаек. Глядя на Клеща, Малец радовался, что тот сидит молча и пока не набросился на остальных с острым желанием всех убить по какой-то беспричинной мутантской причуде. Причем слово «пока» было определяющим.
– Хорошо сидим! – потягивая темный, как смола, чай, сказал Ржавый.
– Может, пересидим, пока эти друг друга переколотят? – с надеждой спросила Лапа.
– Не пересидим, – Торчок покачал головой. – Из этого Сектора никто не выйдет, не выплеснув свою дозу ярости. Думаю, эта квартира – какая-то обманка. Чтобы притупить наше внимание…
Его заглушило неприятное, ядовитое шипение. Все дернулись, схватившись за оружие. Ржавый опрокинул на себя чашку с чаем и разразился руганью. Было от чего психануть: источником шума оказался внезапно включившийся телевизор.
Шумели помехи.
Черно-белое мельтешение внезапно сменилось бледной картинкой. Огромный надувной медведь с ворохом воздушных шариков медленно поднимался в небо. Рыдали трибуны стадиона, знакомый голос проникновенно выводил: «До свиданья, наш ласковый Миша…»
– Здесь, что ли, Олимпиаду-80 до сих пор транслируют? – пробормотал Малец.
Подошел к телевизору, щелкнул переключателем. На другом канале бодро отплясывал ансамбль самодеятельных танцев. Заливистый звук гармошек и балалаек, наложившись на выстрелы, создавал совершенно сюрреалистичную атмосферу.
– Переключи! – севшим голосом потребовала Лапа. – Я все детство на фольклорные танцы ходила, сил нет…
Малец послушно щелкнул переключателем. На экране возникла настроечная таблица. Парень хотел уже было выключить телевизор, как вдруг четкий мужской голос в динамике произнес:
– Ты не там ищешь.
– Чего? – вздрогнул ученый. Обернулся к остальным. – Вы слышали?
– Что именно? – переспросила Лапа. – Выстрелы?
– Голос. Из телевизора. Только что.
– Нет… – протянула девушка. Неуверенно поглядела на остальных.
Удачник покачал головой:
– Не слышал. Может, почудилось?
– Точно, глюки, – сказал Пузырь. – Кофейку еще выпей. Взбодрит.
Малец рассеянно кивнул. Но на всякий случай выдернул вилку телевизора из розетки. Пошел на кухню, принялся варить кофе в алюминиевой турке. Это был тоже удивительный артефакт из прошлого. Сейчас только совсем отмороженный на «совке» кофеман станет варить кофе в алюминии, напрочь убивающем вкус. Впрочем, крутить носом сейчас тоже было бы хамством по отношению к судьбе. А потому парень налил себе ароматный напиток в большую кружку с Волком из мультфильма «Ну, погоди!» и в задумчивости замер.
«Ты не там ищешь», – сказал голос из телевизора. Чей это был голос и что он имел в виду? Малец был уверен, что это никакие не глюки и с ним разговаривала…
Сама Зона? Если так, что он ищет такого и почему не там?
Если разобраться, то он искал Буку. Как охотник ищет трофей. Не там? То есть искать надо было не в Гнилом каньоне? Тогда где? Голос прозвучал именно здесь, в этой квартире. «Может, и искать надо здесь? Но где может спрятаться Бука? – озадаченно подумал Малец. Он огляделся. Поежился. – Да, вполне себе удобная квартирка для проживания в Зоне. Если у кого и могут быть здесь такие апартаменты, так это у Буки. С другой стороны, что я о нем знаю? Что Бука варит кофе в алюминиевой турке? Что у него такие вот смешные кружки с героями советских мультиков? Как-то не стыкуется. Если верить легендам сталкеров, Бука – таинственное существо из глубины Зоны, которому чуждо все человеческое. И если кто-то похож на Буку, как того требует фантазия, так это… Клещ».
– О, черт… – Малец медленно поставил кружку на стол, сделал шаг к выходу из кухни. Поднял взгляд.
Сдавленно вскрикнул.
Прямо перед ним, загородив выход из кухни, стоял Клещ. В руках он держал мумифицированную голову Краба.
– Отвалилась, – сообщил мутант. – На!
Клещ протянул голову на вытянутых руках, отчего Малец заглянул прямо в мутные, мертвые глаза Краба.
Парень заорал. Истошно, дико, выдавливая этим криком из себя скопившийся страх. За собственным воплем он не видел, как примчались товарищи, а сам он шарахнулся к подоконнику, едва не вылетев из окна. Что-то со стуком упало под ноги, и краем сознания ученый понял – это голова несчастного Краба. В ужасе он пнул прочь от себя эту ужасную штуку.
В чувство его привел голос Удачника:
– Спокойно, Малец, не хулигань!
– Ты чего орешь? – прогнусавил Пузырь.
– Это он! – Физик ткнул пальцем в сторону застывшего Клеща. – Я только сейчас понял!
– Кто – он? – с любопытством спросил Удачник.
– Бука! – выдохнул Малец, сжав кулаки, готовый отразить бросок злобного существа, поглотившего их товарища. – Он только притворяется Клещом! Он…
Слова застряли в пересохшем горле. Парень схватил кружку с кофе, принялся жадно пить горячую горькую жижу. И вдруг осознал, насколько глупо выглядит происходящее в глазах друзей. Особенно на фоне продолжавшего неподвижно стоять Клеща.
– Очень интересно, – проговорил Удачник. – А с чего ты взял?
– Голос… – Малец вдруг понял жалкость своих доводов. – Он сказал мне…
Все. Это следовало прекратить.
Вот же позор.
– Не, это не Бука, – спокойно сказал позже всех подошедший Торчок. – Бука – он вполне себе человек внешне. И ни на ком не паразитирует, насколько я знаю. Его необычность в другом.
– А ты сам его видел? – упавшим голосом спросил Малец.
Торчок помотал головой. Парень кивнул, снова приложился к кружке, стараясь не смотреть на мутанта.
– Ты с кофе поаккуратнее, – сказал Ржавый. – От него нервы.
– Я не Бука, – сказал Клещ.
Малец затравленно поглядел на это чудовище. И понял: в чем, в чем, а в этом он, ученый, ошибся. Это существо безусловно было монстром. Но слишком простым, слишком страшным внешне, чтобы быть подлинно жутким внутри.
Бука же – это явление. Это то, что пугает даже таких тертых калачей, как Каток.
– Извините, ребята, – виновато сказал Малец. – Чего-то я действительно перенервничал. Может, поспать немного надо…
Он просочился вдоль стены, стараясь не касаться Клеща.
– Бывает, – с пониманием сказал Торчок.
– Спирт тебе нужен, – бросил вслед Пузырь. – У меня во фляжке осталось.
От глотка спирта отпустило, в голове образовалась ясность. Малец даже забылся ненадолго неглубоким, но освежающим сном, растянувшись на стареньком ковре под ногами Лапы, рассевшейся в кресле.
