– Ты чего варежку раскрыл, пулю зубами хочешь поймать?! – проорал в ухо Ржавый. – Уходим, быстро!
Малец быстро перевел ствол чуть в сторону, выстрелил в автомат раненого в надежде просто испортить оружие противника. Автомат подпрыгнул, мужик отдернул руку, попятился к укрытию. Остальные же продолжали стрелять, пули крошили бетон рядом с пожарной лестницей.
Удачник уже спускался, Мальца Ржавый буквально вытолкнул на скользкие ржавые перекладины-ступеньки, едва при этом не сбросив в пропасть. Сам же рыжий выпустил напоследок длинную очередь и спрыгнул сразу на пару ступеней вниз, опасно повиснув на руке. Автомат болтался у него на шее, вторая рука сжимала гранату с выдернутой уже чекой. Отправил снаряд широким броском на крышу. Взрывом над головой взметнуло тучи обломков, пыли и мусора, посыпавшихся на головы беглецам. Рядом тихо пронеслось вниз тело одного из преследователей. Глухо стукнулось о землю.
Ржавый победно присвистнул и принялся энергично спускаться – буквально на плечах Мальца.
– Ты там полегче! – крикнул парень. – Сейчас всей компанией вниз полетим!
– Суши штаны, ботан! – расхохотался Ржавый. – Живы будем – не помрем!
Они отбежали уже на пару десятков шагов от пятиэтажки, когда за спиной раздался грохот. Полыхнуло, спину обдало жаром.
Дом пылал. Точнее, горели остатки обрушившегося первого подъезда – того самого, где оставалась таинственная квартира.
– Газ взорвался, – завороженно глядя на клубы огня, сказал Удачник. – А я говорил: дети, не балуйтесь спичками, закрывайте конфорки!
Глава седьмая
Пробуждение
Уходили организованно, быстро и тихо. Группа все больше напоминала настоящее боевое подразделение, хотя и выглядела более чем странно и разношерстно. Не сговариваясь, подчинялись теперь Удачнику – просто потому, что тот наиболее четко понимал, куда идти и что делать. Даже знакомый с этой местностью Торчок не спорил с решениями удачливого сталкера. Иногда люди могут мобилизовать все силы, наступить на собственные привычки и амбиции – просто для того, чтобы не погибнуть.
Враги отстали. Возможно, преследователей потрепало взрывом, а может, они снова переключились на разборки друг с другом. Так что у группы снова появилось время и пространство для маневра.
Едва вышли за границы Сектора ярости, условно обозначившего себя россыпями костей и останков, Малец почувствовал слабость. Царапина от пули оказалась не столь уж безобидной и обильно кровоточила.
Остановились на перевязку и короткий отдых. Сейчас у группы были аптечки и перевязочный материал, так что все прошло быстро. Лапа даже вколола Мальцу глюкозу для компенсации слабости.
– Быстро он нас отпустил, – сказал Торчок, задумчиво глядя назад.
– Ты про Сектор? – мрачно спросил ученый. – Я бы так не сказал. Меня чуть не пришили, если ты не заметил.
– «Чуть» не считается, – возразил тот. – И вообще, как-то вяло они постреливали. Как будто Зона решила пощадить нас на этот раз.
– Странное у тебя видение ситуации, – заметил Ржавый. – А как по мне, так вырвались – и слава богу. А почему и по какой причине – одной Зоне известно.
– Она все знает, – четко произнес Клещ.
Теперь он был неотличим от обыкновенного человека, пусть и страшноватого на лицо. Даже ежик пепельных волос отрос на макушке. И не сказать было, что это чудовище выросло из какого-то прыща – ведь и говорило оно по-человечески.
Разглядывая мутанта, сидевшего в сторонке на стволе поваленной сосны, Малец произнес:
– А что ты знаешь про Зону, Клещ?
Наверное, вопрос этот давно назревал, так как все разом обернулись на это существо. Клещ же не проявлял никаких эмоций. Возможно, он вообще не был на них способен. Он просто сказал:
– Зона – мама.
– Ты что же, понимаешь, кто ты есть? – с любопытством спросила Лапа. – Что тебя породила Зона?
– Как можно не понимать? – мутант поглядел на девушку своими неподвижными желтыми глазами, отчего та невольно подалась назад. – Только она не зовет себя Зоной.
– Как же «она» себя зовет? – не удержался Удачник, до этого скептически молчавший.
– Она что же – разумная? – добавил Ржавый.
– Она – все, – сказал Клещ. – А разум…
Он помолчал, странно поводил головой, будто взглядом ища подходящие слова.
– Разум – условность. Люди сами не разумнее камней и деревьев. Единственное, что у них есть особенного, – это иллюзии.
– Да ты тоже философ, – с одобрением сказал Удачник. – Жаль, это нельзя использовать для наших целей.
– Для ваших целей есть разрешение Зоны, – сказал Клещ. – Она не станет мешать вам, пока вы не навредите ей сами.
– Тебе-то почем знать? – с вызовом поинтересовался Пузырь. – Только из волдыря вылупился, а уже советы раздает.
– Ты что, не понял? – тихо сказал Торчок. – Он и есть Зона. Ее голос.
Толстяк вытаращился на него, перевел взгляд на Клеща. Последний, судя по всему, не собирался ни подтверждать, ни опровергать сказанное.
– Зона – она не просто территория, – продолжил Торчок. – Это отдельный мир со своими законами, понять которые мы не в состоянии. И не понимая ни хрена, мы лезем сюда, все портя и сворачивая себе шею. Но иногда появляются посредники – те, что взяли в себя частичку Зоны, сохранив часть человеческой природы. Не слушать их – значит, оставаться глухим и слепым. А здесь это равносильно самоубийству.
– Так если через Клеща с нами говорит Зона, может, спросим его напрямую: где искать Буку? – предложила Лапа.
Мутант молчал, скалясь своей неизменной пугающей полуулыбкой.
– Ну вот, придумали сами себе сказку, – хохотнул Пузырь. – Никакой он не посредник, просто паразит, ловко изображающий человека.
– Бука рядом, – сказал Клещ.
– Вот как? – оживился Ржавый. – Значит, мы идем правильно?
– Да.
– И где он? В Гнилом каньоне?
– И там тоже.
– Любопытно. – Удачник весело поглядел на остальных. – А где именно он там прячется? Скажи, раз знаешь. Чтобы времени зря не терять.
– Он не прячется, – ровно сказал Клещ. – Он хочет, чтобы его нашли.
– Интересно зачем? – удивился Ржавый.
– Я не знаю, – сказал мутант. – Наверное, я просто не должен этого знать.
Спутники оживились, словно пытались разгадать шараду. Принялись потирать ладони, перемигиваться, хихикать.
– По-моему, наш новый друг говорит то, что мы хотим услышать, – заметил Удачник. – Может, за то, что мы его кормим. А может, такова его природа – как у попугая: повторять слова, не понимая их смысла.
– А может, он нас в Гнилой каньон нарочно заманивает, – предположил Пузырь. – Чтобы прикончить. Чего на меня смотрите? На него смотрите. Видите – дурачком прикинулся. Мы ведь не знаем, на что он способен на самом деле и зачем он убил Краба. А ведь он убил, чтобы занять его тело!
