– Что это за место? – спросила Лапа.
– Видишь клетки? – сказал Торчок. – Из них, наверное, всяких тварей выпускают туда.
Он кивнул на железную диафрагму.
– И что же – нам тоже туда? – растерянно проговорила девушка.
– Другого пути нет, – сказал Клещ.
Тут же взвыли электромоторы, и створки входной двери с грохотом закрылись. Раздался тревожный квакающий звук, под потолком замигал оранжевый плафон.
И тут же с потолка, из многочисленных прикрытых решетками отверстий, потоком хлынула вода.
– Да что здесь происходит? – запаниковал Пузырь, моргая залитыми водой глазами, отплевываясь и бессмысленно кружась на месте. – Зачем это?
– Хотел бы я знать… – произнес Удачник, в оцепенении глядя на тугие водяные струи.
Вода под ногами бурлила, ее уровень быстро поднимался.
– Вы что, не понимаете? – закричал Торчок. – Нас же хотят утопить!
– А, черт! – заорал Ржавый. Бросился к диафрагме, принялся скрести по ней ногтями, пытаясь раздвинуть плотно сведенные лепестки. Затем в отчаянии заколотил по неподатливому металлу кулаками, крича:
– Да как же открывается эта хреновина?!
Все силы бросили на поиски механизма открывания диафрагмы. Но без толку – видимо, управление всем, что происходило в этом помещении, осуществлялось снаружи. Неудивительно, если предположить, что отсюда выпускали на волю опасных мутантов.
Вода уже доходила до пояса. Все устали метаться в поисках спасения, движения стали вялыми, взгляды – обреченными. Только Ржавый набросился на Клеща со злобным криком:
– Это ты затащил нас в ловушку! Это все ты!
Тот молча смотрел на него, словно не понимал, что имеет в виду этот напуганный и обозленный представитель человеческого рода.
– А ты чего встал столбом? Может, поможешь нам искать выход?
Бука не сразу понял, что Ржавый орет на него, а он сам стоит посреди всего этого мокрого безумия с отстраненным видом – как будто риск утонуть вместе со всеми его не касается. Странное дело: он действительно в этот момент не ощущал угрозы. По крайней мере, от воды.
– Малец, ты вообще как? В порядке? – это уже Удачник, державший над головой свою «шайтан-трубу». Как будто сохранность оружия была для него важнее собственной жизни.
Поймав взгляд парня, Торчок крикнул:
– Точно! Шарахнуть по этой чертовой перегородке! Только не из «Шмеля», а из РПГ, кумулятивным!
Ржавый услышал, кивнул:
– Если ничего другого не остается…
И принялся заряжать опустевшую трубу гранатомета.
Вода между тем поднялась еще выше. Вскинув гранатомет, Ржавый грязно выругался и закричал:
– Вот, а раньше вы не могли сказать?! Как я должен стрелять – эту хреновину уже затопило нафиг! Гранату на поверхности разорвет – и толку будет ноль!
– Давай обычную гранату! – предложил Удачник. – А лучше – пару. Прицепим прямо под водой поверх диафрагмы – и подорвем!
– Видимо, придется так и сделать… – отдуваясь и отплевываясь от водяных брызг, отозвался рыжий.
Вода уже доходила ему до плеч. Лапе приходилось хуже всех. Она пока держалась за плечо Буки, так как для того, чтобы плыть, пришлось бы сбросить оружие и всю амуницию. Уровень воды быстро стремился к потолку.
Тем не менее парень по-прежнему не испытывал беспокойства. Это удивляло его самого – пока в голове не всплыл неожиданно ответ.
– Не волнуйтесь! – крикнул Бука. – Люк сам откроется!
– Да с чего ты взял, твою мать?! – прорычал Ржавый, держа над головой руки с зажатыми в них гранатами. – Ты что, пророк или гадалка?
– Это не камера казни и не пыточная, – спокойно ответил парень. – Не видите, что ли? Так отсюда отправляют мутантов в Гнилой каньон. А заодно дезинфицируют помещение. Слышите запах химикатов? Я бы не советовал глотать эту воду.
– Иди ты со своими советами знаешь куда… – начал было рыжий.
Но тут раздался приглушенный скрежет – и вся эта масса воды устремилась в сторону люка, который теперь был раскрыт настежь. На месте диафрагмы образовалась зияющая дыра метрового диаметра, куда мощным потоком, насквозь промывая раскрытые клетки, не оставляя ни одного уголка незатронутым, стремилась мутная вода. У люка поток захватывал воздух и ревел, закручиваясь водоворотом и взбивая грязную пену.
Все это запертые здесь люди наблюдали не дольше секунды. Затем их подхватило потоком и потащило туда, куда и было задумано создателями этого адского аттракциона, остроумно и точно прозванного «сливом», – в темную глубину трубы.
Какое-то время сопротивляться неизбежному пытался Пузырь, вцепившийся в железные края дыры руками и ногами – но телом Ржавого его просто вышибло, как пробку, – и обоих засосало во мрак.
– Набери воздуха, задержи дыхание! – успел крикнуть Бука, прежде чем их вместе с Лапой утянуло следом.
Стремительный полет внутри изогнутой трубы мог бы даже доставить удовольствие любителям адреналина – если бы те знали наверняка, что все кончится благополучно. Сейчас же их несло в неизвестность, и не было даже уверенности в том, что они не захлебнутся, что им хватит воздуха до следующего вдоха.
Через пару секунд бешеного подводного полета труба, круто изогнувшись, устремилась вниз, а вместе с этим субъективно возросла скорость – хотя непонятно было, как это соотносилось с пресловутым законом Бернулли о движении жидкостей в трубах.
Размышлять над неожиданно всплывшими в памяти обрывками школьной программы долго не пришлось. Одного за другим беглецов выплюнуло из трубы в обширную грязную лужу посреди мрачных зарослей.
– А, черт!
– Есть кто живой?
– Не уверен.
– Лапа, ты как?
– Нормально… Вроде… Только нахлебалась этой дряни. Где это мы?
– Ржавый, осторожно – в лицо ножищей!
– Бу-э…
– Твою мать, Пузырь, смотри, куда блюешь!
– Ни хрена не вижу!
– Малец! Малец! Ты здесь?
Бука не сразу сообразил, что зовут именно его. Он все меньше ассоциировал себя с липовым физиком Мальцевым и все больше – с собой прежним. Сделав над собой усилие – больше моральное, чем физическое, – он отозвался:
– Да здесь я. Живой.
Он смотрел в небо, которое проглядывало сквозь нависающие кроны деревьев. Маленькое болотце, в которое выходила труба, вполне щедро освещалось лунным светом. Казалось, даже Луна ярче, чем обычно. Но это уже не удивляло, учитывая, как выглядело отсюда, со дна Гнилого каньона, ночное светило.
Луна была квадратной. При этом сохраняла всю свою лунную географию, или лунографию, со всеми лунными морями, горами и кратерами – только все это было растянуто в соответствии с необычной формой.
