Мальца это бы удивило, для Буки же было вполне естественно. Астрономические явления, наблюдаемые из Зоны, зачастую шокировали даже опытных ученых. Просто потому, что дело было не в оптических эффектах – сама реальность здесь была другая.
– Эй, Удачник, ты чего это за ногу меня схватил? – послышался голос рыжего. – Пусти, говорю!
– Ты что, Ржавый, перегрелся? – возмутился Удачник. – Я в трех метрах от тебя.
– Тогда кто меня сейчас за ногу под водой тянет?.. А-а-а!
Вопль молодого сталкера заглушили торопливые выстрелы его же пистолета. К хлестким хлопкам прибавилась увесистая дробь пулемета Пузыря.
– Вон он, видишь?! Выше бей!
Послышался мощный всплеск, по поверхности лужи прошла волна. Выстрелы стихли.
– Что там происходит? – испуганно крикнула Лапа. – В кого стреляли?
– Хотел бы я знать! – отдуваясь, ответил Ржавый. – Хотя, вру – не хотел бы я знать, у кого это там такие мощные щупальца и клюв – или чем оно там пыталось мне ботинок прокусить!
– Из воды, быстро! – приказал Удачник.
Подчинились все с энтузиазмом, рванув из опасного водоема на крутой берег. Здесь была небольшая песчаная площадка – сравнительно чистая и ровная посреди колючих зарослей. Можно было решить, что выбрались они удачно, но Бука уже понял, что это за место.
– Похоже, здесь у них водопой, – сказал он.
– У кого? – спросила Лапа. – У мутантов?
– И лучше бы не становиться у них на пути, когда им вздумается водички хлебнуть, – кивнул псевдофизик. И резко швырнул камень туда, где ему почудилось какое-то движение.
В тот же момент что-то крупное издало омерзительный, полный обиды вопль и с хрустом ломанулось прочь через кустарник.
– Спугнули кого-то, – констатировал Удачник.
– Мутанта, небось, – отозвался Пузырь. – Пугливый. Может, и остальные такие же? Кто говорил, что это опасное место?
– Все говорят, так что не обольщайся, – сказал Торчок. – Наверняка твари сейчас кружат вокруг нас, присматриваются.
– Или принюхиваются, – хмыкнул Ржавый. – И облизываются.
У него было явно хорошее настроение – как у человека со здоровой психикой, только что избежавшего двух подряд смертельных опасностей.
– Все правы, – без тени улыбки сказал Удачник. – Надо занять круговую оборону.
Бука закрыл глаза, вспоминая, как это было раньше: ощущать Зону необъяснимым, шестым, а то и седьмым чувством. Когда со всех сторон наползают призраки, а ты должен отделить реальные существа и реальные аномалии от бессмысленных фантомов. И то, что он увидел, точнее, почувствовал сейчас, ему не понравилось.
– Они уже здесь, – открыв глаза, сказал Бука. – Они вокруг, их десятки и сотни. Они притаились, они готовы броситься.
– Чего же они ждут? – скептически прищурился Ржавый. – Давно могли бы напасть.
– Так и будет. Как только Луна скроется за краем каньона. А это уже часа через три.
– Погоди. – Удачник подошел к нему, сел на камень рядом. – А с чего ты все это взял?
– С того, что мы люди. Для здешних обитателей мы генетически чужды и годимся в пищу. Они и друг друга жрут за милую душу, только у нас еще и часть генов отсутствует – та, что Скульптор называет «геном жизни». Это выдает нашу слабость и побуждает их на атаку.
– Погоди, я не об этом, – прервал его сталкер. – Откуда в принципе ты все это можешь знать? За тобой, Малец, что-то не замечалось раньше таких познаний о Зоне и ее обитателях.
– Скульптор рассказал, – солгал парень. – В приватной беседе.
– Чего это он разговорился с подопытной крысой? – странным голосом произнес Удачник. – Ладно, в любом случае надо держать ухо востро.
– Кстати, если кто не заметил, – мы на самом дне Гнилого каньона, – сказал Торчок. – Кто-нибудь еще помнит, зачем мы здесь?
– Чтобы найти Буку, – медленно, смакуя каждое слово, произнес Бука.
Теперь это звучало по-новому. Так сказать, свежее.
– Предлагаете прямо сейчас приступить к поискам? – поинтересовался Ржавый. – Я как раз фонарик в подсобке прихватил.
– Фонарей у нас достаточно, – возразил Торчок. – Но, по-моему, искать здесь что-то во мраке – глупо.
– Вот именно, – кивнул Удачник. – Отдохнуть надо. Завтра осмотримся. Хотя я все меньше верю, что Буку надо искать именно здесь. Что ему делать в таких диких джунглях?
Бука поймал взгляд сверкающих в темноте глаз Клеща. Уж этот-то точно знал, насколько неправ Удачник. И насколько при этом он близок к цели. Мутант мог сказать правду, но не стал этого делать. Потому что не было отдельно взятых целей Клеща. Были цели Зоны.
Нужно было подумать. Времени для этого осталось немного. Как и вариантов, которых было всего два.
Уйти или остаться.
Бука лежал на поваленном стволе дерева, согнув и уперев ноги в землю. Старая добрая позиция, позволяющая из сна мгновенно выйти в несколько возможных боевых положений: свалиться вправо или влево от бревна, обеспечив себе прикрытие, сесть на бревно верхом, вскочить на него, получив преимущество в высоте, прыгнуть с него – и так далее. На груди лежал карабин, который, как оказалось, ничего не подозревающий Малец выбрал неспроста: Бука привык к стрельбе одиночными. Правда, когда-то у него был обыкновенный дробовик.
Но оружие никогда не имело для Буки решающего значения. Его сила была в другом. И теперь все вернулось на круги своя.
В отличие от этих людей ему ничего не угрожало. Пока. Хищные твари собирались порвать на куски незваных гостей. Но они не тронули бы рожденного в Зоне – так как воспринимали бы его иначе. Но если он останется с ними – разбирать они не станут, и ему придется разделить участь остальных.
Когда-то, когда он мечтал навсегда покинуть Зону, ему казалось, что в нем слишком много нечеловеческого, того, что Зона подарила ему для выживания в этих местах, но что всегда пугало нормальных людей, отталкивало их от него, а часто побуждало их его прикончить. Людям свойственно бояться и ненавидеть то, чего они не понимают. Стать как все – это был единственный выход из этой ситуации, если он не хотел навсегда остаться монстром, диковинной тварью, способной принести пользу только на лабораторном столе какого-нибудь умника из Института, решившего превратить его мучения в докторскую диссертацию или кресло академика.
Вернувшись в старую шкуру, он вдруг с удивлением ощутил: человеческого в нем стало слишком много. Даже слишком – для того, чтобы беззаботно обитать в Зоне, не беря в голову проблемы простых смертных. И тут необходимо было сделать следующий шаг и признать: он не может уйти. Не может бросить этих людей. Потому что они уже были не просто «эти люди». Они боевые товарищи, а он помнил, что такое боевая дружба.
Не дело было даже не в этом. Он не бросил бы здесь и совершенно чужих, незнакомых ему людей. Просто потому, что не мог бы оставить их на растерзание монстрам. Может, дело было еще и в том, что убийцы, кружившие вокруг них в ожидании захода Луны, не были даже следствием обычных в Зоне мутаций. Они были прямым порождением безумного психопата, прикрывающегося великими целями, но производящего лишь боль и смерть.
