– Несомненно, Изверг успел продемонстрировать вам, что даже ослабленный дьяболик смертельно опасен. Я легко могу сломать вам шею. Где император?
Атон положил руки мне на бедра, но до меня не сразу дошло, что сенатор не пытается вырваться… Он просто гладил мои ноги.
– Император сейчас с Алектаром фон Пасусом, – сообщил Атон с мерзкой наглой улыбочкой.
– Отлично. А где Алектар фон Пасус?
– С императором. – Он крепче сжал мои бедра. – Хотите узнать больше? Боюсь, мне потребуется стимул посерьезнее.
Ох… Как же отчаянно мне хотелось его покалечить! Я стиснула зубы и пинком оттолкнула нахала прочь, игнорируя ахи и охи тех, кто заметил мой грубый неприличный поступок. Дрожа от ярости и досады, я нырнула в ложу точно напротив императорской и уставилась на пустые кресла. Так я просидела весь праздник, не обращая внимания на глупых людей, что плавали вокруг точно морские твари. Внезапно темноту над куполом прорезала огромная вспышка дрожащих огней. Поначалу я их проигнорировала…
Но потом все же подняла голову. Кто это решил пошвыряться деньгами?
Танцоры, зрители разразились восторженными криками. Не веря своим глазам, я запросила реестр транзакций Хризантемы. Компьютер добросовестно вывел на экран список подарков, что так обрадовали грандов и грандесс.
«Гиперион». Судно Домитрианов, не использовалось с момента смерти одной из сестер Рандевальда. Теперь корабль перешел сенатору фон Амадору. «Тигрис» достался Атону. «Фартингейл», где раньше жили слуги Домитрианов, – сенаторше фон Уолстром. Хуже того: «Александрия», личный корабль Тайруса, отошел сенатору фон Локлайту, первому, кто переметнулся на сторону Пасуса.
Строки появлялись одна за другой. С тошнотворным чувством я поняла, что Пасус поделил всю собственность Тайруса, Домитрианов, Хризантемы в целом – и просто раздал ее приспешни кам.
Ему даже хватило наглости подарить себе «Руку Горгоны», что Тайрус предлагал ему на Люмине. Теперь ублюдок владел двумя кораблями.
И правом аренды Valor Novus на ближайшие восемьдесят лет.
Тайрус превратился в гостя на королевском звездолете Домитрианов.
Оставалась лишь «Гера».
Пока что.
Я никогда прежде не понимала ценности денег, никогда ими не распоряжалась, никогда их не имела, но понимала, что сенатор разоряет корону. Уже ближе к ночи, когда начался танец Аида и Персефоны, под куполом загремели аплодисменты. И вот он появился, силуэт в ложе напротив. Рядом с ним виднелся еще один, скорее всего Пасус.
Я выскочила из своей ложи и полетела туда. Хотела сама убедиться, как Тайрус себя чувствует, сколько веналокса принимает, но…
Но…
Внезапно магнитные браслеты вынудили меня остановиться. Будто кто-то умышленно не давал мне лететь в сторону Тайруса. Я повисла в невесомости, будто увязла в луже грязи. Тайруса явили ликующей толпе в знак того, что император одобряет происходящее.
Что ж. Раз я не могу полететь прямиком к нему, то подберусь ближе и все равно увижу его лицо. Я должна.
Я полетела к стене, а потом, за секунду до столкновения, сорвала с себя браслеты и оттолкнулась так сильно, как только могла. Раздались удивленные крики; гранды и грандессы поспешили убраться у меня с пути, но сенатор фон Уолстром оказалась не столь расторопна. Мы врезались друг в друга и полетели в разные стороны. На ней браслеты были, на мне – нет. Кипя от ярости, я закувыркалась, не в состоянии контролировать движения, попыталась разглядеть ложу Тайруса, но теперь видела лишь Пасуса. Ублюдок заметил меня и расплылся в полной ненависти улыбке…
В следующую секунду матовый экран закрыл мне обзор.
Вокруг меня кружились пары – затем трио, когда пришел черед танца под названием «Триумвират», – я все болталась в воздухе, почти не продвигаясь вперед. Мелькнула раскрашенная чешуя, и кто-то подхватил меня. Я уныло подняла глаза и увидела Гладдика. В нынешнем дурном расположении духа я даже не смогла его поблагодарить. Только попросила:
– Унеси меня прочь.
– Как пожелаешь. Найти твои браслеты?
Виски запульсировали. В голову пришла дикая мысль: теперь, когда от богатств Домитрианов осталась лишь «Гера», не стоит расшвыриваться собственностью. Мне внезапно стало нехорошо.
Я едва понимала, что Гладдик несет меня обратно в ложу напротив императорской. Его голос звучал в ушах, словно фоновый шум:
– Прости за отца. Не знаю, что он тебе сказал, но ты рассердилась, и я тебя не виню. Отец… Он постоянно изнывает от скуки. Обращается со всеми как…
– Гладдик, мне все равно. Прекрати болтать.
– Конечно. – Он помолчал, но потом не выдержал: – Я ничего не знал про «Растворяющий туман». Правда, не знал.
– То есть прививка против «Растворяющего тумана» не навела тебя ни на какие мысли? – безжалостно спросила я. Сейчас у меня было туго с сочувствием.
– Я не знал, что мне вкалывают, – мрачно ответил Гладдик. – Думал, это какое-нибудь следящее устройство. Но… я был там, когда все произошло. – Его лицо исказилось. По щеке покатилась слеза, размывая черную подводку для глаз. – Они этого не заслуживали. Люминарцы. Они хорошо со мной обращались. Я считался пленником, но никто меня не обижал.
Судя по виду, Гладдик очень хотел, чтобы его обняли. Увы, он обратился не по адресу.
– К чему ты клонишь?
– Я попросил отца помочь Нивени.
Нивени. Я сжала кулаки, вспомнив, как бывшая подруга заманила меня в ловушку. Она сама, не какая-то там голограмма.
– Плевать. Она помогла Пасусу. Он уничтожил ее мир, а она все равно ему помогла.
– Немезида, она не знала о Люмине.
Я с трудом подняла на него глаза:
– Что?
– Когда прошел месяц с вашего отлета, Нивени передала доверенную ей информацию. А потом… просто исчезла. Я по-прежнему жил у ее семьи. Отец Нивени все больше тревожился, и я был готов лететь обратно на Хризантему. Они надеялись, что я наведу справки, найду ее… Ты знаешь, что случилось дальше.
– «Растворяющий туман».
– Пасус несколько месяцев держал ее в изоляции. Убедил, будто выкрал родных Нивени, мол, их жизни зависят от того, согласится ли она помогать. Когда… когда вы вернулись, я наконец смог с ней повидаться. Сказал, что мне бесконечно жаль Люмину, и… Вот тогда я понял, что никто ничего ей не говорил.
– Ох. О нет.
– До того она сказала мне, что… что злится. Нивени пыталась намекнуть тебе, что ее шантажируют. Сказала, подсказка была в послании. Что-то про Дивинию.
У меня перехватило дыхание.
«Сначала главная новость: Примас Дофина мертва. Скончалась две недели спустя после вашего отлета. Не знаю подробностей, но уверяю, рыдала по ней дни и ночи напролет…»
