– Ну как, нравится смотреть, как уничтожают твой мир? – И вонзила клинок в грудь священника.
– Нет! – заорала я.
Но клинок снова и снова погружался в плоть – в сердце, в живот, в горло. Несчастный попытался прикрыться, но кожа на руках не выдержала поцелуев металла…
– Нет!
Я бросилась к ним, схватила хрупкое тело Нивени и отшвырнула прочь. Не обращая внимания, куда она там полетела в трясущемся корабле, я повернулась к Интердику.
Кровь. Так много крови. Слишком много. Ни один робомедик не мог этого исправить, но я прижала руки к груди Ортаниона в отчаянной попытке сдержать то, что фонтанировало из его аорты.
– Не умирай. Не умирай! Не умирай! – кричала я, а потом увидела, что Кат подтащил безумно улыбающуюся Нивени к панели.
Корабль резко остановился. Повисла тишина.
Нивени посмотрела на окровавленного мужчину рядом со мной и зашлась смехом. Совсем как тогда, когда увидела на экране свое лицо и узнала, что она теперь величайший террорист в империи. Теперь Нивени подтвердила это обвинение. Она вся пропиталась кровью, крепкая хватка Ката не давала ей упасть – хотя он больше успокаивал ее, чем сдерживал.
Мой разум оцепенел. Кровь Интердикта уже засыхала на руках. Он был нашим единственным спасением. Я посмотрела ему в глаза, но не увидела в них жизни.
Все кончено.
А потом Нивени прошептала – то ли Интердикту, то ли мне:
– Ну и где теперь твой Живой Космос?
Глава 37
«Арбитр» беззвучно плыл прочь от разоренного Священного города. Я медленно, угрожающе повернулась к той, что все уничтожила.
– Почему? – Я посмотрела на свои испачканные кровью руки, на мертвого мужчину на полу. – Ты… Я же сказала тебе… Ты знала… Нивени, почему?
– Ты еще спрашиваешь? – завопила она. – Гранды уничтожили мою планету, поэтому я убила их бога! Стерла в порошок Священный город, а их хваленый Живой Космос меня не остановил. Я в жизни не была так счастлива. – Она вся тряслась от ярости. – Пусть узнают, что теперь их судьба – одно большое посмешище! Пусть захлебнутся кровью люминарцев, как их драгоценный Интердикт. – С этими злыми триумфальными словами Нивени рухнула на землю и разразилась слезами, вопреки всем заявлениям о счастье.
Я тупо смотрела на нее, не понимая, откуда слезы. Дрожит от ярости – и плачет. Всех убила, уничтожила – и плачет.
– Почему, по-твоему, я решила тебе помочь? – всхлипнула она. – Сама как думаешь?
С тошнотворным чувством я припомнила наш разговор, когда я собралась лететь за Интердиктом. Только тогда Нивени проявила интерес. Все это время она хотела его убить. Устроить эту катастрофу. Вот почему она так радовалась, подлетая к Священному городу. Увидела конечную цель.
Нивени не собиралась мне помогать.
Она хотела уничтожить все крупицы надежды, что оставались у нас с Тайрусом.
* * *
Часть обломков Священного города отнесло к маячащей на горизонте черной дыре. Те секции, что еще можно было видеть, летели все медленнее и медленнее. Я больше не могла туда вернуться без риска потерять драгоценные годы.
Я побрела по кораблю, будто в странном нереальном сне. Остановилась у окна, посмотреть, что уцелело. В темноте кружили огромные нетронутые куски Священного города… Все, что было внутри, улетело в космос. Скот. Растения. Пречистые, танцоры и тот священник, что любил «Путников» из Руки Горгоны…
И моя «Гера». Гордый, прекрасный корабль. Уничтожен.
Я переводила глаза с ужасной картины разрушения на мутное отражение на панели. На миг я даже себя не узнала. Эта женщина была слишком хрупкой. В пышном наряде, что никогда ей не принадлежал, но она надела его, чтобы впечатлить Интердикта. Мне удалось различить некоторые черты. Я подняла руку, коснулась чуть искривленного носа. Моего. Я. Это была я.
Кто-то вошел в комнату. Кат.
– Корабль потрепало при выходе из дока. Еще в нас врезался кусок города. Вряд ли мы сможем без проблем войти в субпространство.
Я распластала ладонь по окну. Какая ирония: столько пережить, а потом погибнуть из-за неудачного гиперпрыжка… от злокачественного пространства.
Нужно ремонтироваться или рискнуть. Без гипердвигателя путь обратно на Хризантему займет несколько миллионов лет. Я прижалась лбом к холодному стеклу, голова пульсировала.
– Я не разбираюсь в технике. Если ты тоже, то починить корабль сможет только она.
– Ты считаешь, излишняя способна починить двигатель?
– Я считаю, Нивени может починить бота, а тот – остальных ботов. Они и займутся двигателем. Ее мать была наместницей Люмины, пыталась возродить науки. Нивени… уверена, она понимает гораздо больше, чем ты думаешь.
– А она полна сюрпризов, – заметил Кат.
Я посмотрела на него.
– Ты знал, что она затевает?
– Маленькая девочка ничего мне не сказала.
Маленькая.
Маленькая. Странное слово. Нивени была «маленькой» только физически и только по сравнению с нами. У меня язык не поворачивался назвать «маленькой» ту, которая только что перевернула наши судьбы и бесповоротно изменила ход галактической истории.
Я уставилась на свое призрачное отражение. Глаза показались пустыми бездонными колодцами.
Интердикт больше ничего не исправит. Значит, должен кто-то другой.
Кто вечно все исправляет. Я.
– Нужно проверить, что осталось от Священного города. Я хочу подобраться ближе. Глянешь, на борту нет скафандров? – мой голос звучал холодно. Твердо.
– Сейчас проверю.
Несколько минут спустя я подвела нас к самому большому куску, что остался от планеты. Кат, не говоря ни слова, принес скафандры. На его мощное мускулистое тело ничто не налезало, но я сумела натянуть свой.
– Атмосфера Люмины давным-давно очистилась от «Растворяющего тумана», – заметил Кат. – Предлагаю лететь туда…
– Нет, – покачала я головой. – Нам надо вер нуться.
– Вернуться?
– К Тайрусу.
– Ты собралась обратно в Хризантему?
– Мы возвращаемся.
– Ты что, рехнулась? Да нас убьют, как только покажемся.
– Мы дьяболики, – холодно напомнила ему я. – Только не говори, что испугался.
– Если я когда-либо и появлюсь на Хризантеме, то исключительно ради того, чтобы порешить твоего юного императора. Я не рискну маленькой девочкой.
– А я рискну, – зарычала я. – Я перестала волноваться о ее благополучии в ту минуту, когда она все пустила под откос.
– Ты полагаешь, – презрительно начал Кат, – она кинется чинить тебе корабль, узнав, куда ты летишь?
