– Да, я помню, как он действует.
– Это своего рода обязательство, – дрожащим голосом признался Гладдик. – Именно этим бюстом он убил моего отца. Я… можешь себе представить, что я чувствую, когда смотрю на статую. Но в то же время это бюст Домитриана. Я не могу его убрать без риска оскорбить императора. Вот и приходится видеть эту голову каждый день. Каждый день.
Я вспомнила, как Гладдик покалечил руку. Тайрус его вынудил, а потом поднял беднягу на смех, мол, это все была шутка. Какая жестокость. И намеренная жестокость. Отголосок того, как обходились с самим Тайрусом, но также явный признак ущерба, нанесенного веналоксом. Настоящий Тайрус никогда бы так себя не повел.
– Я не могу изменить ничего из того, что уже случилось, – заговорила я, смотря в пустые глаза Цинии, – но даю слово, в будущем я постараюсь предотвращать подобное.
– Немезида, ты уже спасла мне жизнь однажды. На «Тигрисе». Я никогда не попросил бы тебя рисковать собой ради таких мелочей…
– Общее состоит из частностей, – отрезала я. – Поэтому я не допущу мелких оскорблений. И нечего меня благодарить за то, что я тебя не убила.
Гладдик собрался с духом и посмотрел мне в глаза. Ему явно трудно было это делать.
– Я… я считаю себя… мне нравится считать себя твоим другом. Поэтому прошу, выслушай меня. Теперь все иначе. Тайрус не тот, кем ты его считаешь.
А я все пялилась на бюст. У меня не было никаких иллюзий насчет Тайруса, четыре года просидевшего на токсине. Я могла распознать жестокость. Тайрус, которого я оставила, никогда не назвал бы Пасуса другом. Родней. В нем что-то сломалось, где-то очень глубоко, и благодарить стоило веналокс.
– Пожалуйста, будь с ним осторожна.
– Кажется, ты забыл, какие острые у меня зубы, – парировала я с легким весельем.
– Вот бы… – тоскливо начал он. – Я очень хотел бы, чтобы ты сбежала, пока можешь. Или мы вместе. Украдем корабль, этот, другой, как-нибудь…
– Гладдик, ты что, все еще меня любишь? – нахмурилась я.
– Я… я… нет. Нет.
– Хорошо. В противном случае я велела бы тебе прекратить. Раз и навсегда.
Он замолчал и с трудом улыбнулся. Глаза остались печальными, словно перед ними разворачивалась трагедия.
– Я рад снова тебя видеть.
– Я пришла, потому что завтра мне нужен шафер. Ты здесь единственный, кого я не презираю. Поможешь?
– Конечно.
Я пошла прочь, затем обернулась.
– Как твоя будущая императрица, я желаю получить свадебный подарок. Бюст покойной грандессы Цинии подойдет.
Хотя бы эту пытку я прекращу.
Слезы, что навернулись ему на глаза, заставили меня покинуть комнату как можно быстрее. А то вдруг его еще обнимать придется.
Я все обдумала и наметила курс: выйти замуж за Тайруса. Изолировать его. Выяснить правду, к чему я вернулась, а потом убедить мужа отомстить виновным вместе со мной. Если не получится… если он правда так предан сенатору…
Придумаю новый план. Должен быть способ все исправить. Я найду его любой ценой.
Глава 41
Колоннада была одним из самых крупных пилонов Хризантемы. Свадьбу пришлось задержать на двенадцать часов: выравнивание давления в зале заняло больше времени, чем предполагалось. Колоннада сжирала столько энергии, что даже с работающим скипетром и системой на пике формы ее использовали только по особым случаям.
Я вошла внутрь и оказалась в длинном коридоре, что выглядел как платформа, ведущая прямо в космос. По обеим сторонам тянулись силовые поля – защита от падения. На миг меня охватило странное чувство дезориентации. Я уже была здесь. Не лично, но… в форме аватара. Над нами летали платформы со зрителями; казалось, они стоят прямо среди звезд.
Я впервые встретила Тайруса на виртуальном форуме в этом самом месте. Явилась под аватаром Сидонии, а он стоял голый и притворился удивленным, когда я ему на это указала.
Скорбь сковала мои движения.
«Прекрати. Не думай сейчас об этом».
Кто-то тихонько меня коснулся, и я обернулась. Гладдик по случаю нарядился в золото. В воздухе поплыли далекие голоса гармонидов, публика зашевелилась. Пора.
«Иди. И закопай боль поглубже».
Я прошла последние разделявшие нас метры сквозь ряд звуковых кристаллов. Они отражали голоса гармонид, и казалось, воздух вокруг меня вибрирует. Я миновала последний; огромное помещение тянулось во все стороны, отсюда были видны все шесть звезд.
Тайрус подал мне руку. Вытянул, не глядя на меня, по обычаю. Если бы невеста не приняла ее, император не обернулся бы и не увидел, как его отвергают. По крайней мере, так считалось.
Наши одежды из жидкошелка цвета слоновой кости сверкали. Свет отражался от него и немного меня слепил. Я подошла и вложила свою руку в его. Гармониды запели громче, и я застыла, глядя строго вперед, как и Тайрус. Фустиан кружил вокруг нас, точно спутник, аккуратно разбрызгивая эссенцию звездного света.
Затем мы с Тайрусом разошлись. Гармониды смолкли, зрители, что стояли по обе стороны Колоннады и следили за происходящим лично или на экранах, тоже притихли.
Путь в круг у самого соляриума показался мне бесконечным – и слишком быстрым. Там меня ждал Гладдик, и я знала, что Тайруса ждал Пасус.
Гладдик воздел смазанную реагентом ладонь. Я подняла свою и соединила наши руки, втирая эссенцию в кожу. Мы с Тайрусом завершили орбиту и наконец посмотрели друг другу в глаза.
Никакого отстраненного зловещего веселья на лице. Он смотрел на меня со страной смесью боли и нежности, и на один ужасный миг я ему поверила. Мы коснулись руками своих сердец.
Реагент на ладонях активировал эссенцию звездного света на наших телах.
Я едва могла что-то видеть: мы сияли все ярче, излучая свет наподобие звезд. Но образ Тайруса, что я успела выхватить, выжег меня изнутри. Внезапно показалось, что я сейчас распадусь, взорвусь, исчезну…
Потому что прежний Тайрус исчез. Это был не он. А должен был быть. Он.
Я не смогу. Не смогу.
Тайрус подошел, взял меня за руку. Я повиновалась, но не смогла двигаться по собственной воле. Он закрутил меня вокруг себя – или сам стал вращаться вокруг меня? Мы были словно две звезды, а затем Тайрус придвинулся ближе. Мы так ярко сияли, что я видела лишь его одного, а он меня одну. Тайрус сжал мои бедра ладонями и накрыл мои губы своими. Поцелуй был жарким, настойчивым, требовательным и сжигал меня. Холодные языки света вокруг рассея лись.
Мы перестали быть звездой и превратились обратно в людей. Аплодисменты словно донеслись откуда-то из другого мира. Я же просто смотрела на мужчину, который стал моим мужем. Он поднял наши соединенные руки, чтобы все их видели. Кажется, я должна была радоваться… Настала заключительная часть церемонии. Боль пронзила мою ладонь, когда Фустиан вживил нам в руки парные электроды. Я чувствовала покалывание там, где наши ладони соприкасались. Сердце забилось чаще.
