С этими мыслями он поплелся вдоль переулка, к дороге, ведущей на площадь Форума, куда стекалась толпа, но вдруг замер как вкопанный. В переулке между домами вырос Сергий Катилина. Взмыленный и покрытый копотью. Казалось, его глаза вот-вот выкатятся из орбит. Он остановился, уперся ладонями в колени и начал говорить.
* * *
– Повтори, что ты сказал? – невидящими глазами олигарх бросился к Катилине, схватил квестора за руку, начал трясти его.
Слова Катилины о том, что толпа горожан учинила беспорядки на площади римского Форума и подожгла здание курий Суллы, в которых в это время заседал сенат, Крассовский пропустил мимо ушей. Ему была неинтересна весть о погромах домусов и вилл, о гонениях нобилей, о пожарах и выкриках «Красс царь». Он не обратил внимания на слова о жестокой расправе над Валерием Флакком, отказавшимся признать власть нового правителя всего Рима Марка Красса. Несчастного, как и большую часть сенаторов, скинули со скалы прямо на Форуме, с той самой, откуда обычно сбрасывали преступников. Остальных поместили в тюрьму, где они теперь дожидались своего часа. Нет, сейчас олигарх жаждал услышать от квестора совсем другое. Слова, от которых сознание Марка Робертовича будто бы заволокло пеленой.
Катилина с трудом высвободился и слово в слово повторил сказанные ранее слова. Квестор, которому, как и Крассовскому, никак не получалось совладать с эмоциями и взять себя в руки, заметно нервничал. В отличие от Крассовского, Катилина был воодушевлен успехом плебейского восстания, рассчитывал на радость олигарха, но столкнулся с охватившей Марка Робертовича звериной яростью. Чего стоили желваки, ходившие взад-вперед на массивных скулах олигарха, и покрывшийся малиновыми пятнами лоб. Речь шла о письме Лукулла сенату, содержание которого оказалось известно Катилине.
– Вот так, Марк, – закончил Сергий свой небольшой рассказ и растерянно пожал плечами.
Крассовский готов был взвыть и, чтобы заглушить в себе этот порыв, впился зубами в губу, прокусив ее до крови. Значит, не послышалось! Не послышалось ведь! Только что Катилина дважды повторил одно и то же! Спартак бежал! Если верить словам Катилины, рабы прорвали оцепление Скрофы, наголову разгромили квестора и бежали. В который уже раз Спартак оставил в дураках олигарха, посчитавшего, что в Брундизии мёоезиец найдет свою могилу. Как бы не так! Проныра-раб ушел от угрозы вновь! Ай да мёоезиец! Крассовский сдержался, на этот раз чтобы не отвесить самому себе затрещину по лбу.
Но как же Лукулл? Где в это время был Марк Теренций со своими хваленными легионами? Если верить Луцию Сергию, рабы подожгли брундизийский порт, а римским легионам не удалось высадиться на сушу прямо в город. Лукулл был вынужден искать другой порт для высадки легионов. Из этого следовало, что сражения между ним и Спартаком не было, македонский проконсул остался не удел! Вот почему в письме сенату римский полководец не упоминал о Спартаке и Скрофе! Варрон Лукулл не имел прямого приказа от сената, поэтому прикрывал свой промах, замалчивал о своем косвенном участии в брундизийских событиях, делал вид, что его там не было вовсе. Теперь, высадившись на суше, укрепив свои позиции, полководец рапортовал сенату о своей готовности принять приказ. Хитер старый лис, ничего не скажешь. Но к черту Лукулла… При одном только упоминании имени Спартака у олигарха сводило скулы. Он едва сдерживал порыв бросить ко всем чертям растерявшегося Катилину, поднять легионы и двинуться в Кампанию, чтобы там настичь раба.
– Откуда ты это узнал, Сергий? – заверещал Крассовский. – Кто тебе все это сказал?
– Если ты думаешь, что у тебя одного в городе есть люди, ты ошибаешься! – Катилина гордо вскинул подбородок. – Сенат получил накануне два письма от Марка Лукулла, есть основания полагать, что письма пришли с задержкой!
Крассовский молча извлек из-за пазухи свиток, врученный ему Фростом, бросил Катилине. Квестор ловко поймал его, внимательно ознакомился с содержимым, покосился на олигарха.
– Первое письмо, Марк. Во втором говорится все то, что я тебе только что сказал! Откуда письмо? – он осторожно посмотрел на Марка Робертовича.
– Где Спартак? – прорычал олигарх, пропустив вопрос Катилины мимо ушей.
Катилина пожал плечами.
– Возможно, рабы распустили свои войска. Не могу знать наверняка, но в пользу этого говорят донесения Лукулла о беспорядках в Кампании и соседних регионах!
Марк Робертович выругался. О каких беспорядках говорил Катилина? Сколько информации буквально обрушилось на голову олигарха разом!
– Какие еще беспорядки? – оскалился Крассовский.
– Кампания охвачено мятежами! – заверил Сергий. – Лукулл пишет, что рабы жгут виллы на хозяйских латифундиях.
Олигарх хмыкнул. Вот, значит, чем занялся Спартак, пока он, олигарх, ослабил свою хватку. Стоило Марку Робертовичу попустить мёоезийца, как тот распространил заразу восстания на италийские земли. Впрочем, чего-то подобного стоило ожидать. Раб лишился львиной доли своего войска под Гераклием, и восстанию катастрофически не хватало новой крови. Спартак пополнял свои ряды. Благо вокруг была благодатная почва. Древний Рим погряз в рабовладельческом строе, стоило только расшевелить осиное гнездо.
– Что известно еще? – спросил Крассовский.
– Ничего, но если ты прямо сейчас выдвинешь свои войска к границам Кампании, у нас появится шанс! – затараторил Катилина.
Олигарх, в параллель Катилине извергавший ругательства и проклятия потоками, вдруг замолчал, настороженно взглянул на Сергия, куда более пристально, чем обычно.
– Повтори? – мягко попросил он.
Катилина вряд ли понял, чем вызвана перемена настроения олигарха, повторил свое предложение. По разумению квестора, Крассовскому следовало немедля бросать свои легионы в форсированный марш к Кампании. Сергий заверял, что в этом он видит единственный шанс задержать Лукулла, который в ближайшее время разузнает о событиях, развернувшихся в столице Республики, и сломя голову выдвинет к стенам Рима свои войска. В случае, если в Кампании появятся легионы олигарха, Лукулл будет вынужден ввязаться в схватку с восставшими и рассредоточит свои силы.
– Предлагаешь отвести войска, Сергий? – вкрадчиво переспросил Красс.
– В этом наш единственный шанс, Марк, – тут же согласился Катилина, он на секунду задумался и спохватился. – Ты диктатор, Марк, и не обязан возглавлять наступление! Если ты не доверяешь своим командирам, легионы Красса возглавлю я!
Крассовского будто ошпарило от этих слов. Они молча смотрели друг другу в глаза. Все мыслимые и немыслимые логические цепочки лопались. Предложение Катилины выходило за все возможные рамки. Марк Робертович вынужден был констатировать факт, что подозрения квестора в предательстве не выдерживали критики. Обвинения Фроста, в которое поверил сам олигарх, рушилось на глазах. Луций Сергий добровольно передавал инициативу в руки олигарха. Марк Робертович не знал, что это могло означать… Ошибался ли Фрост, и Катилина отнюдь не был предателем? Этот широкой души человек всего лишь допустил оплошность, не увидел опасности в возможном расколе легионов, стоящих у городских стен. Ничего нельзя было исключать.
