Майор, мы вас сейчас со станции выведем, дальше вы сами.
– А с вами нельзя, товарищ капитан? – Это он меня слегка опустить удумал. Капитан госбезопасности равен армейскому подполковнику, а он меня капитаном назвал.
– Куда, майор? В Кёнигсберг? Вам в другую сторону. Я с вами дальше следующей деревни не дойду. Мне ещё в Кёнигсберге задание выполнять надо, а свою взрывчатку я сейчас на эту станцию угроблю.
Значит, так, выходим со станции, идёте, куда укажу, а мы подорвём здесь, до чего дотянемся, и внимание отвлечём. – Пока я разговоры разговаривал, «Серж» отобрал семь человек, это уже с моим охотником.
– «Серж»! Оружие всё отдай и свой пистолет тоже, на станции у часовых возьмём.
– У кого возьмёте, товарищ капитан? – Опять майор меня достал. С подковыркой спрашивает. Он от рождения такой тупой или прикидывается?
– У часовых, товарищ майор. Вежливо попросим. Мы умеем. Здесь же попросили, и нам никто не отказал, вон даже двумя ручниками поделились. – Это да, с этим не поспоришь, так что майор только губы поджал.
Его, конечно, понять можно, но мне куда тащить эту ораву? Всех своих закопать при этом? Как мне с этим военным потом половыми органами меряться? Полномочиями в смысле.
Он вон только вылез, а уже с гонором наперевес. Хоть бы спасибо сказал за то, что его с того света достали. Вот почему с ними связываться не хочу. Прыщ на ровном месте, а уже своим денщиком обзавёлся, типа ординарец, а тот вторую шинель за ним тащит. Этот доморощенный генералиссимус до сих пор своей пустой башкой не понял, куда попал и из какой задницы мы его только что вытащили.
Так что ещё через двадцать минут мы с майором распрощались. Как раз около стрелки, где бывший часовой в канаве валяется. Отправил я майора с людьми в сторону Себежа, там всё же лесов больше, может, и прорвётся кто-то, а сами с «Сержем» пошли прямо от стрелки в сторону станции. Бойцов, что себе отобрали, мы за пакгаузом оставили, наказав никуда не сваливать.
Теперь взрывать станцию было необходимо, да и вооружаться надо снова. Где-то метров через восемьсот от края начались составы. И здесь у крайних вагонов стоял часовой, которого пришлось убирать. Достался нам опять стандартный немецкий карабин «Маузер 98-к», но у этого часового был ещё и ранец, в котором была какая-то еда. И тут я услышал шаги. Мы с «Сержем» тут же рассосались под вагонами, а мимо нас, подсвечивая себе фонариком, прошли четыре пары ног. Смена часовых, не иначе. Пришлось опять стрелять. Высадил всю обойму, но одного пришлось добивать ножом. Живучий оказался.
Это они удачно зашли. У Сержа опять появился «Вальтер» и автомат МП-38, ну и теперь уже четыре карабина, которые теперь нам на хрен не нужны. Смели всё из карманов в ранец. Загрузили в карманы немцев пару гранат от «Восьмого» и листовки от Сары и Зераха и пошли дальше. Карабины брать не стали. Как с этими вёслами под вагонами-то лазать? Патроны только выгребли и в ранец сгрузили, гранат не было почему-то.
Шли наискось, подныривая под составами, выдерживая направление на центр станции, и через шесть составов воткнулись в состав с цистернами, и здесь тоже был часовой и тоже, какая несправедливость, с карабином.
Цистерны оказались с бензином. Не сильно торопясь, я дошёл до середины состава и, пристроив первый килограмм взрывчатки, запалил бикфордов шнур. Через четыре цистерны от меня то же самое сделал и «Серж», и мы сразу рванули к пакгаузам. Взорвалось всё, как только мы от пакгауза метров на триста отбежали, прихватив ждущих нас бойцов. Сначала был негромкий взрыв, потом грохнуло и осветило так, что я лес за посёлком увидел. И понеслось.
Красиво цистерны летают. И громко. Коротковатые всё же шнуры, но я их и не рассчитывал на такой экстрим. Нас с «Сержем» чуть не сдуло, но не сдуло, а прилично оглушило всех семерых – пленных оказалось только пятеро. Двое краснофлотцев свинтили втихую, но это ж моряки, у них голова по-особенному устроена. Впрочем, каждый свою судьбу сам выбирает. Не хотят жить, значит, им не надо.
Ушли с задворок станции мы, что называется, огородами. Пристанционным посёлком в смысле. Здесь тоже светло, как днём, но наученный горьким опытом народ на улицу носа не кажет, так что ушли мы нормально. Хотя и выглядели на пустой освещённой сполохами разгорающегося пожара улице как «три тополя на Плющихе». А на станции снаряды рваться начали и, похоже, бомбы авиационные. Ничего так мы костёрчик запалили. Говорила мне мама: «Не играй с огнём».
Но далеко идти смысла нет. Так и сказал «Сержу». Потому что понравился мне один дом. Хороший такой дом. Большой, нарядный, и свет в нём горит, и, главное, рядом с ним машина стоит. Наша полуторка, это я уже различать стал. Я только рукой показал – «Серж» сразу всё понял. А зачем пешком ходить? Если проехать можно! Но напарник неправильно меня понял. Машина меня интересовала мало. Меня сам дом интересовал, вернее, его обитатели, которые сейчас на облаву уедут.
– «Серж»! Ныкаемся на огороде и ждём, когда полицаи свалят. Сами в дом и ждём до вечера. Хозяева всё равно вернутся. Заодно и облаву переждём, – сказал я опешившему «Сержу», но больше него были ошарашены освобождённые нами бойцы. Как так? Бежать же надо. Привычка у всех такая. Нашкодили – и ломиться куда глаза глядят, не разбирая дороги. Голову включать никто не хочет.
– Командир! А может, возьмём машину и к карателям? – «Серж» тоже слегка прибалдел от такого предложения.
– И что ты там делать будешь? Где будешь сидеть днём? Или ты думаешь, что каратели сейчас на облаву не уедут? А здесь нас никто искать не будет. Пленные ушли в прямо противоположную сторону. Сейчас упыри всю округу оцепят, пленных примутся ловить, полицаев напрягать. К вечеру хозяева утомятся, привезут нам всю информацию, а заодно и машину пригонят. Вон смотри, полезли. – Ну да, из дома выскочили пятеро, видимо, папашка с сыновьями, завели грузовик и уехали в сторону города. Вернее, на объездную дорогу, потому что отсюда из посёлка две дороги: одна в город, а вторая в ту деревню, где каратели базируются.
– Во! Теперь заходим, вяжем обитателей и ждём хозяев. Заодно ребят подкормим. Ну а немцы пусть по району бегают, ноги до коленей стирают. Учись, старший лейтенант.
– Командир, а если здесь облава? – Видуха у «Сержа» обалделая донельзя. Солдаты тоже в крайней степени изумления прислушиваются к нашей беседе.
– А здесь им что делать? Дом полицаев, их в округе все знают. Какой смысл обыскивать пристанционный посёлок? По улицам, конечно, прошвырнутся, но по домам однозначно не полезут. Сбежавших пленных обнаружат уже через полчаса. Концлагерь рядом. А лагерь – это собаки с проводниками. Пешком уйти шансов ни у кого нет. Пяток автоматов и пара ручников не оружие для ста с лишком человек. Можем поспорить, здесь никого не будет. Все туда стянутся. Общую облаву и поиск оставшихся можно ожидать только через пару дней, когда сбежавших пересчитают.
– Ну, ты наглец, командир! Я это ещё под Себежем заметил. Любишь ты придумать что-то такое, чего не ждёт никто.
– Да я, между прочим, никогда не скрывал, что наглец. – Так и сделали. Подошли к дому, зашли на крыльцо и вежливо, по-доброму, попинали ногами в дверь. «Серж» брякнул что-то по-немецки. Я вот только «цурюк» разобрал, только не понял почему, это же вроде «назад» переводится. Но открыли нам сразу.
