– Мы разведывательно-диверсионная группа осназа НКВД из отряда «Второго», – чеканя слова, сказал я моргающей и щурящейся девице. Деваха в принципе была достаточно привлекательной. Рост метр семьдесят, узенькая талия, высокая грудь, подчёркнутая нарядным атласным халатом, длинная шея, правильные черты лица, белокурые волосы и злющие, горящие ненавистью глаза. Если бы взглядом можно было убить, то профессия снайпера не понадобилась бы. Ничего, и не таких «ночных фей» обламывали, понадобится – я тебе твои музыкальные пальчики переломаю или ещё чего заковыристое придумаю.
– Предлагаю тебе подумать. Скажешь всё, что нас интересует, – умрёшь быстро. Будешь молчать – разденем догола и выставим на улицу. Умрёшь в мучениях от холода, но если выставим, разговаривать уже не будем. Муженька твоего дождёмся. – Глаза у девчонки расширились от ужаса.
– Если поняла, кивни. – Это уже «Серж», девушка медленно опустила голову.
– Это первый вариант. Второй вариант. Ты подписываешь договор о сотрудничестве и расписку в получении двух тысяч золотых рублей за предоставление всей необходимой нам информации. Информацию мы сегодня проверим, если она не совпадёт, мы тебя очень жестоко убьём. Посадим на кол, выставим на мороз или на воротах повесим. Как настроение будет. Не из-за того, что любим издеваться, а за то, что обманула. Обязательно напишем на трупе, что ты казнена за обман, чтобы другим неповадно было. Отдадим тебя вот этим классным парням, а они такие затейники. Ты не поверишь, они никого не допрашивают и никого никогда не слушают. Просто не умеют, и это не их работа.
Подпишешь договор о сотрудничестве, никто тебя пальцем не тронет. Слово даю. Лишних слов говорить не надо. Уговаривать тебя никто не будет. Говоришь «нет» – мы обольём тебя водой и выставим голой на улицу. Сегодня минус десять, покроешься льдом уже через полчасика, а к вечеру умрёшь от переохлаждения. Правда, придётся помучиться. Говоришь «да» – вот ручка, чернила и бумага. Расписку напишешь на имя «Второго». В дальнейшем к тебе будет приходить связной. У нас во многих городах свои люди, так что маршрутные связные ездят постоянно. Если поняла, кивни. – Девушка кивнула.
– Сейчас тебе снимут кляп, попробуешь закричать, убивать не будем. Тебя оглушат и очнёшься уже на улице.
Арье! «Гном»! Подойдите сюда. «Третий»! Тебе кого оставить?
– Давай как утром, – буркнул «Серж».
– Арье. Сними с неё кляп. – Арье развязал скрученную в жгут тряпку, завязанную у девушки на затылке. Пока Серж с «Гномом» развлекались, изображая крутых энкавэдэшников, мы с Арье прошлись по дому.
Дом был небольшой, всего четыре комнаты, но ухоженный. Большая кухня, просторная горница, кабинет и две спальни. Видно было, что хозяева свой дом любили. Дубовая мебель, красивые шторы, атласные покрывала, горки самых разнообразных подушек на кроватях, камин в кабинете. Похоже, в самом кабинете в последнее время хозяева бывали не часто. Настоящая городская квартира с претензиями на роскошь, а не скромный деревенский домик, как снаружи.
Хозяева явно не стремились к популярности. Из кухни, совмещённой со столовой, был вход в просторную кладовку со всевозможными запасами. Здесь не было, наверное, только жареного мороженого. Был и люк в достаточно обширный подвал, заставленный самыми разнообразными консервами, вареньями и соленьями.
Первым делом меня интересовала, как это ни странно, женская спальня. Вернее, вещи в высоком резном шкафу, в котором я обнаружил второй комплект формы. Так. Что тут у нас? «Вальтер ППК», документы в кармане, блин, на немецком. Ого, ещё комплект формы, хорошенькое дело, петлицы чёрные. Какое-то охранное подразделение, в них сам чёрт ногу сломит. Первая странность: спальня женская, а эта форма мужская и приблизительно пятьдесят четвёртого размера. Ладно, вытряхну на койку, а там пусть «Серж» разбирается. В крайнем случае один комплект формы у нас уже есть, а женские как раз на «Дочку» и «Фею».
– Арье, сходи за «Сержем» и сам там останься. Калитку на улицу заперли?
– Да, командир. «Гном» запер, – притормозил Арье в дверях.
– Непорядок. Сходи открой, а «Гном» пусть за тобой с крыльца приглядит. Дверь в дом на засов не закрывайте, просто поглядывайте.
– Понял, командир. Сейчас сделаем. – Арье шустренько умёлся, и почти сразу пришёл мой напарник.
– «Серж», глянь документы и продолжай, я обыск ещё не закончил. – «Серж» быстро просмотрел документы и моментально переменился в лице.
– Командир! Она переводчица городского управления латышской вспомогательной полиции, а имя другое назвала и сказала, что машинисткой в секретариате работает.
– О как! Хорошо. Не говори ей, что понимаешь немецкий язык. Возьми любую бумажку и спроси, что написано. Пусть расскажет о своих сослуживцах что знает – имена, должности и домашние адреса. Да. Ещё адрес казино и кабаков, где офицерьё вечерами собирается. У них есть заведения только для немцев, по крайней мере должны быть. Можешь больше её ни о чём не спрашивать. Пока не говори, что знаешь её имя. Проговорись там, что я сплю. Только пусть сама пишет. Привяжите ей ноги к ножкам стула и перекиньте одну верёвку поперёк туловища к спинке. Спроси, в какое время она сегодня начинает работать. Я ещё покопаюсь. И вот ещё форма. Что это за звание?
– Унтершарфюрер, – моментально ответил «Серж» и, видя, что я не понимаю, пояснил.
– Унтер-офицер.
– Ладно, понял, пришли Арье, мне надо ещё время, чтобы всё осмотреть. – Интересно, откуда «Серж» так хорошо в званиях СС разбирается?
Ещё два часа я занимался этими тремя комнатами. В мужской спальне ничего интересного, кроме оружия и формы вспомогательной полиции, не было, ну разве только коллекция неплохого коньяка, а вот женская спальня и кабинет принесли столько сюрпризов, что я даже не знал, что с ними делать. Пришлось опять сгонять Арье за «Сержем».
– Ну, в общем так. Полицай, который уехал, её младший брат. Спроси её напрямую, если соврёт, пусть ее «Гном» обидит, только не убейте. Потом покажешь вот эти фото. Я подобрал по годам. Когда я рассказывал об «ужасах НКВД», она не боялась, а испугалась, только когда я ей сказал, что мы её мужа подождём. Значит, своего брата она любит. Можно на этом поиграть.
Форма унтершарфюрера, форма её второго брата, есть семейные фотографии, где они втроём. Последнее фото совсем свежее, вот оно. Форма та, которую в шкафу нашли.
Все они фольксдойч – немцы латышского происхождения. Теперь сюрприз, посмотри, что я нашёл, очень интересные фото. – Я подал «Сержу» фотографию, потом ещё одну и ещё. Всего фото было шестнадцать штук. Всё-таки семейный архив – это такая удобная вещь. Несильно, правда, понимаю, зачем такие фотографии держать в семейном альбоме. Наверное, из-за мужика, с которым она фотографировалась. Фото, которые я нашёл, вполне можно было представлять на Нюрнбергском процессе.
– Вот на этой фотографии посмотри звание, а то ты сам знаешь, я в званиях не здорово разбираюсь. С этим кадром она почти на всех фото. У неё вчера был день рождения. Двадцать пять лет исполнилось. Так сказать, юбилей. Где и с кем она планировала праздновать свой персональный праздник? Если она сегодня не выйдет на работу, а она точно не выйдет, может, этот красавец за ней вечером заедет? Тогда не придётся за ним по городу бегать. – На «Сержа» было страшно смотреть. Ну да, это вам не по телевизору ужасы концлагерей разглядывать. Здесь эти ужасы на каждом шагу.
