Сил не было расстраиваться насчет своего хамства. Человек к ней со всей душой, а она…
Эва неверными руками открыла дверь собственной квартиры и перевела дух. Ну вот, она дома.
В квартире было душновато, так всегда бывает, когда хозяйка в отъезде. Эва распахнула окно в спальне, сбросила одежду и прошла в ванную. Она постояла под душем, отвернулась от зеркала, чтобы не рассматривать лицо и лишний раз не расстраиваться, и повалилась на постель.
И тотчас перед глазами побежали скошенные поля с аккуратно запакованными тюками сена, веселые рощицы, деревенские домики с нарядными палисадниками, яблоневые деревья, увешанные созревающими плодами — все то, что видела она из окна автобуса. Симпатичные ухоженные пейзажи освещались заходящим солнцем, хотелось ехать и бездумно ими любоваться. Эва так и делала наяву. Но во сне все было не так.
Сначала изредка, а потом все чаще по сторонам появлялись вырванные с корнем деревья, разоренные сады, разрушенные дома. Вон яблоня тянет вверх обломанные ветви, вон выжженное мертвое поле. А вот и пожарище на месте хутора, еще недавно он был такой красивый, как на картинке. От дома осталась одна печь, дворовые постройки обуглены, огород вытоптан, забор повален… Ужасное зрелище!
Эва во сне вытянула шею, чтобы разглядеть получше, и увидела возле дома два тела. Это же люди, мертвые люди, а вот кровь, большая темная лужа.
Эва проснулась и села на кровати. Сердце колотилось от ужаса. Что это было? К чему такой сон?
На негнущихся ногах она прошлепала на кухню и напилась воды прямо из чайника. Стало легче.
«Ничего, — подумала она, — просто перенервничала в поездке, вот и приснилось. Нужно выспаться, и все наладится…»
Спала Эва долго, потому что забыла поставить будильник. Проснувшись, она долго пыталась открыть глаза, но ничего не получалось. Было жарко, потому что солнце нашло щелочку в занавесках и светило теперь во все лопатки.
Наконец Эва открыла глаза и зажмурилась от света. Было такое ощущение, что вчера она здорово напилась.
Эва была девушка приличная, строгое бабушкино воспитание не успело еще забыться. «Женщина всегда должна быть на высоте и не давать себе распускаться в любой ситуации», — говорила бабушка. И бабушка была, несомненно, права, Эва неоднократно убеждалась в этом. Эва была от природы сдержанна и серьезна, очевидно, сказывались прибалтийские корни.
Так что мучилась похмельем она за всю жизнь считаные разы. В последний раз это было зимой, когда Светка Милашкина справляла день рождения. Выбрала ресторан и сказала, что будет девичник.
Ресторан оказался жуткой дырой, делать там было совершенно нечего, так что они все страшно напились. Ой, как потом Эве было плохо… Примерно как сейчас.
Она полежала немного, затем повернулась на бок и снова открыла глаза. Теперь солнце жарило щеку, ту самую, по которой вчера здорово попало от сумасшедшей мегеры.
От боли Эва очухалась, и тут до нее дошло, что если солнце светит прямо в окно — стало быть, уже очень позднее утро. И кажется, ей нужно на работу. Если сегодня понедельник.
Эва рывком села на кровати и, странное дело, мысли мгновенно пришли в порядок. Ну да, сегодня понедельник, она собиралась вернуться из Таллина в субботу, но задержалась по просьбе бабушки Эллы. А в понедельник в десять утра у них летучка, и она должна предоставить начальнику отчет. И предъявить документы, которых у нее нету, они остались в сумке. Ну подписанный акт у нее есть, хватило ума положить его в свою сумочку, а все остальное даже если и пропадет, можно получить из Таллина по электронной почте.
Эва нашла свои часики и охнула. Они показывали без пяти одиннадцать.
«Семь бед — один обед! — мрачно подумала она. — Вот с обеда и выйду!»
Больше всего времени ушло на то, чтобы замазать назревающий синяк на скуле. Хорошо хоть щека не опухла. Так что когда Эва открыла дверь собственного офиса, она была озабочена только одним: чтобы коллеги дамского пола ничего не заметили, а то сплетен и подколов потом не оберешься.
И первой, кого она увидела, была Светка Милашкина, которая толклась в коридоре возле кофеварки.
Светкина должность называлась офис-менеджер, на самом деле она была обычной секретаршей, но не сидела в приемной у начальства, а выполняла множество мелких обязанностей. Причем, как знали все, выполняла плоховато, поскольку была девица с ленцой. На все замечания и просьбы она только отмахивалась невозмутимо, вывести Светку из себя было невозможно.
— Ну кто из нас без греха? — философски пожимал плечами начальник, когда старая грымза Леонида Павловна жаловалась ему на Светку.
Светка была полная жгучая брюнетка, обожающая яркую одежду и аксессуары. Сегодня на ней было платье, как всегда, слишком обтягивающее пышные формы. По темно-розовому фону там летали колибри. Светка привезла это платье из Турции, где за две недели умудрилась так загореть, что можно было принять ее за мулатку. На руках у Светки было множество браслетов, а в ушах — серьги с эмалевыми тропическими рыбками. Рыбки были в разноцветную полоску, кажется, такие называются рыба-клоун.
— Привет, — сказала Эва и зажмурилась на мгновение, сегодня Светка действовала на нее, как слишком яркий прожектор.
Светка подняла глаза и вдруг широко разинула рот. Лицо ее из загорелого стало вдруг лимонно-желтым, глаза вытаращились, она пыталась что-то сказать, но, очевидно, горло перехватило, так что она только махала руками.
— Светик, ты чего? — искренне встревожилась Эва. — Кофе обожглась, что ли?
— Ва-ва… — сказала Светка и попыталась отступить, но ноги ее категорически не слушались, — ва-ва-ва…
— Да что такое? — Эва подошла ближе. — Милашка, что с тобой? Тебе плохо?
— Отойди от меня! — заорала вдруг Светка. — Не приближайся! — и выставила вперед два пальца, сложенные крестом.
— С ума, что ли, сбрендила? — рассердилась Эва. — В Турции на солнце перегрелась?
— Люди! — орала Светка, не слушая. — Помогите! Уберите ее от меня! Скорее уберите!
На крик выскочили сотрудники и повели себя как-то странно. Вместо того, чтобы унять Светку и призвать ее к порядку, они робко жались к дверям и друг к другу, глядя на Эву с ужасом. Наконец кто-то догадался позвать начальника.
— Так, — сказал он, выйдя в коридор и вытаращившись на Эву. — Так, значит.
— Да что случилось-то? — не выдержала она. — Что у меня — рога или хвост, что вы так таращитесь?
— А ты ничего не знаешь? — ахнула Леонида Павловна. — Ничего не слышала?
— Так она живая? — ахнула Светка. — А я думала — с того света призрак явился.
— Дура! — в последний момент Эва удержалась и пробормотала это себе под нос.
И прочитала в глазах у начальника, что он думает то же самое.
— Так, — он решил, что настала пора вмешаться, — значит, все идут сейчас на свои рабочие места и занимаются делом. А вы, Стрижева, пойдемте ко мне в кабинет.
