— Ладно, это я могу устроить. Хотя, честно говоря, не думаю, что из этого будет прок.
Они сели в машину и поехали на север города, к Политехническому институту.
Эва думала, что они воспользуются входом через телефонную будку, но для своих был другой вход, более удобный. В сотне метров от станции метро находилась автомойка. Лиля въехала в свободный отсек, но как только со всех сторон хлынула вода и их стало не видно снаружи, бесшумно заработало подъемное устройство, и машина с обеими пассажирками плавно опустилась под землю.
— Круто у вас все устроено! — восхитилась Эва.
— А как же! Наш шеф помешан на самых современных системах безопасности. Ты же знаешь, мужчины — те же мальчишки, только игрушки у них дороже.
Машина плавно съехала с платформы подъемника и встала в гаражном боксе.
Эва с Лилей вышли, подошли к запертой двери в углу подземного гаража, Лиля открыла ее магнитной карточкой, и они оказались в обычном офисном коридоре.
Лиля поздоровалась с шедшим навстречу человеком в черной униформе и проговорила:
— Алик, дай мне ключ от шестой!
— От шестой? — мужчина поднял брови. — Но сейчас Аскольд работает в допросной. Он в курсе?
— Может, и нет, но особенно возражать не станет.
Мужчина замялся, и Лиля пристально взглянула на него:
— Я тебя сколько раз выручала? Вспомни только Сестрорецк! Или тебе напомнить?
— Да ладно, я все помню! Разве с тобой забудешь! — И он протянул ей плоский ключ.
Лиля открыла этим ключом неприметную дверь в конце коридора и провела свою спутницу в маленькую полутемную комнату с огромным, во всю стену, окном.
За этим окном была другая комната — побольше и ярко освещенная. Посреди нее стоял металлический стол, с одной стороны которого сидел, понурившись, Андрей Борисович. Он выглядел нелепо и жалко — все еще в женском платье, смятом, испачканном и порванном на плече, с блестящей от пота лысиной.
Для полноты унизительной картины руки его были прикованы к столу наручниками.
По другую сторону стола сидел мрачный седовласый мужчина лет пятидесяти, с холеным и высокомерным лицом. С той же стороны, но чуть дальше от стола, в своем огромном кресле восседал директор детективного агентства Аскольд Аскольдович. Он сжимал в зубах толстую незажженную сигару.
Эва поняла, что окно перед ними — одностороннее, то есть они видят все, что происходит в комнате для допросов, оставаясь при этом невидимыми.
Раньше ей приходилось видеть такое только в кино.
— Вот это и есть наша допросная. — Лиля гордо показала комнату за стеклом.
— А кто тот мужчина напротив Андрея Борисовича?
— А это его непосредственный начальник, генеральный директор фирмы «Полином». Он настоял на том, чтобы лично допросить разоблаченного «крота».
Звуки из-за стекла не доносились, Эва будто смотрела старый немой фильм.
— Можно что-то сделать, чтобы мы их слышали?
— Сейчас, я сделаю… — проговорила Лиля, перехватив ее взгляд. Она подкрутила какой-то тумблер, и из-за стекла донесся издевательский голос вальяжного мужчины:
— Вот теперь, Андрюша, ты одет, как полагается! Это платье тебе очень идет! Оно чрезвычайно удачно подчеркивает твои внешние, а главное — внутренние черты!
Арестованный опустил глаза в стол.
— Сволочь! — заорал его шеф, отбросив внешние приличия. — Как ты посмел меня подставить? Как посмел меня обокрасть? Сколько лет я тебя терпел! Терпел твою бездарность, твою лень, твою жадность, твои капризы… все ради сестры! Угораздило же ее выйти замуж за такого тюфяка! Но теперь мое терпение кончилось! Воровать я никому не позволю, даже зятю…
И тут Андрей Борисович впервые подал голос.
— Она собирается от меня уйти…
— Что?!
— Катерина… она собирается со мной разводиться. И обещала при разводе отнять у меня все, буквально все… обобрать меня как липку и выбросить на улицу. Мне нужно было заработать хоть немного денег, поэтому я и решился…
— Господи! — Шеф поднял руки к потолку. — Какое радостное известие! Катерина наконец решила выкинуть тебя вон… я так рад, что, пожалуй, оставлю тебя в живых. И даже не уволю.
— Правда? — Андрей Борисович поднял испуганные глаза, в которых затеплилась надежда.
— Правда, правда! Я только переведу тебя управляющим в наше новое отделение…
— В какое отделение?
— А ты что, не знаешь? Мы открываем отделение на Колыме. Это перспективный, развивающийся район…
— Ох…
Лиля взяла в руку микрофон и проговорила в него:
— Аскольд Аскольдович, хочу вам напомнить — мы должны узнать, имеет ли он отношение к взрыву автобуса. Вы обещали это в обмен на важные услуги…
— Ах да! — проговорил шеф детективного агентства, придвинулся вместе с креслом к столу и проговорил:
— Ну, вы свои семейные дела решили, теперь я хочу задать свой собственный вопрос.
Директор «Полинома» покосился на него, недовольно поморщился и бросил:
— Я не возражаю.
— Спасибо. Это не ты заложил в автобус бомбу?
— Что?! Бомбу?! — В глазах Андрея Борисовича вспыхнул ужас. — Да я никогда… ни в коем случае…
— Этот слизняк и правда не решился бы на такое! — усмехнулся директор «Полинома».
— Но ведь решился же он обворовать вашу фирму!
— Воровство — это в его духе, но убийство, тем более многих людей… нет, я не верю! Это не его формат!
— И зачем? Зачем мне это? — воскликнул Андрей Борисович. — От этого взрыва у меня были одни неприятности! Погибли курьеры, с которыми я так хорошо работал, пропала одна поставка, то есть я потерял живые деньги, пропал налаженный канал… и в конечном счете из-за этого вы меня поймали…
— В этом есть логика, — кивнул Аскольд Аскольдович. — Но кто-то ведь взорвал этот чертов автобус… И мой человек погиб.
— Да я-то тут при чем?! — застонал Андрей Борисович. — Я вообще со взрывчаткой работать не умею!
— Можно подумать, ты вообще работать умеешь, — фыркнул его начальник, — вот, и рад бы тебя под это дело подвести, да ведь потом с компетентными органами неприятностей не оберешься.
— Ладно, забирайте его, — вздохнул Аскольд Аскольдович, — он нам больше не интересен.
— Едем! — директор фирмы «Полином» нехорошо блеснул глазами. — Едем, Андрюша, домой, к Катерине. Я ей все расскажу и вас наедине оставлю.
Андрей Борисович затрясся, но тут Лиля отключила звук. Было очень забавно смотреть на распахнутый в крике рот и вылупленные глаза Андрея Борисовича.
«Полный облом, — сердито думала Эва, — никто никого не взрывал, как этот мерзкий тип сказал — ему это было невыгодно. А если бы выгодно было, он бы и не задумался. Надо же, до чего некоторых людей жадность доводит!»
