— Их еще надо дозавоевать, — напомнил я скромно.
Он вздохнул.
— Теперь уже дозавоюем, раз уж начали… Только наши люди перестали так уж яростно ломиться вперед, как в первые дни. Эх, тогда все сметали с пути! Хотя, конечно, Его Величество отбыл совсем не потому, что потерял интерес к разгрому Турнедо.
— А почему?
— Письмо из дому, — объяснил он. — Он сам велел все время сообщать, как там дела в столице. Пока все шло хорошо, но вчера прибыл гонец с сообщением, что лорды устраивают заговор, хотят сместить короля…
Я насторожился.
— И посадить принца Эразма?
Он помотал головой.
— Как раз Эразм и предупредил, что зреет заговор. И просил приехать. Боится, что сам не справится. Хотя мне кажется, он просто боится пролить чью-то кровь, это же не враги, а знатные люди королевства, кто-то даже из родни…
Я нахмурился, что-то чуется нехорошее, хотя вроде бы все так и должно быть, принц не хочет ни с кем ссориться, пусть приедет строгий отец и сам арестовывает, допрашивает и даже казнит, а он будет старые рукописи читать да с женщинами в большой ванне плескаться…
— Письмо прибыло вчера? — переспросил я.
— Да.
— Можно мне взглянуть?
Он заколебался, развел руками.
— Вообще-то, сэр Ричард, не обижайтесь, но вы наш доблестный и благородный союзник, к которому мы преисполнены всяческого уважения и даже почтения, однако надо быть членом королевской семьи, чтобы получить доступ к королевской переписке.
Я стиснул челюсти, тревога все растет, что-то здесь очень неправильное, опасное. Даже очень опасное…
— Вы были там, — напомнил я, — когда мы пировали по поводу захвата пограничной крепости…
Он кивнул, заулыбался.
— Да, это была ваша блестящая операция! Вы удивили всех, захватив ее, не потеряв ни человека!.. Это войдет в наши летописи, как пример умелой тактики…
Я прервал:
— Его Величество сказал мне на пиру при всех насчет того, что я ему как сын…
Он кивнул, а барон Эванс сказал с удовольствием, гордясь отменной памятью:
— Его Величество изволил сказать, держа кубок в руке: «Пью за сэра Ричарда, очень хотел бы иметь такого сына. Или хотя бы внука…»
Я спросил у графа Меганвэйла:
— Этого, думаю, достаточно?
Он кивнул, и хотя в глазах было сомнение, но взял ключ, открыл шкатулку и вытащил свернутый в рулон листок, густо облепленный сломанными сургучными печатями.
— Сэр Ричард… только для ваших глаз.
Я сказал быстро:
— Не сомневайтесь, граф! Я давно уже не пастух.
Пальцы мои задрожали, я торопливо схватил и впился взглядом в неровные буквы послания.
В письме крик отчаяния, просьба о помощи, младший сын страшится упустить ситуацию из-под контроля и умоляет отца срочно вернуться, чтобы подавить мятеж, пока он не разросся до опасных размеров, но чем больше я всматривался, тем больший холодок заползал в сердце, и наконец там разрослась ледяная глыба.
— Это ложь, — прошептал я.
Меганвэйл спросил в тревоге:
— Где? В чем?
— Все письмо, — проговорил я с трудом, — ложь…
Он вскрикнул:
— Подложное? Не от принца Эразма?
— Лучше бы подложное, — выговорил я с трудом. — Это в самом деле от принца… Но составлено слишком умело, слишком… бьющее в цель. И очень точно расставлены акценты…
Все смотрели на меня с испугом, граф переспросил:
— Акценты? Что это?
— Колдовские знаки, — пояснил я, — чтобы заставить поверить… Боюсь, граф, и вы дорогие друзья, дело намного хуже… Никакого заговора вельмож нет…
Граф вскрикнул:
— Так это же прекрасно!
— …но есть заговор самого принца Эразма, — договорил я. — Он всегда держался в тени и поддерживал отца, потому что в случае гибели короля им станет Родерик, а у Эразма отнимет и то, чем тот владеет. То же самое сделал бы и Марсал… Но сейчас оба принца погибли, как и внук Дуглас, которому Фальстронг намеревался уступить трон! И только Эразм теперь единственный претендент, а он — самый расчетливый и коварный из сыновей Его Величества!
Граф охнул, побледнел.
— Вы полагаете…
— Подумайте, — предложил я. — Вы лучше меня знаете змеиное гнездо, в котором живет благородный король. Это письмо — ловушка! Короля заманивают во дворец, торопят… Взгляните, вот здесь как бы вскользь просят побыстрее прибыть одному или с небольшой охраной, чтобы якобы не волновать и не пугать народ…
Он сказал хриплым голосом:
— А во дворце его встретят убийцы… Сэр Ричард, я велю общий сбор! Мы поспешим вслед за королем!
— Поспешу я, — сказал я, — у меня конь побыстрее. Если догоню, постараюсь убедить Его Величество вернуться.
Он вскрикнул в тревоге:
— Вы не успеете! Он уже подъезжает к воротам стольного града!
— Буду торопиться, — ответил я.
Воины отпрыгнули, когда я с бешеными глазами выбежал из шатра, свистнул, и, опрокидывая людей и прыгая через костры, примчался арбогастр, огромный и черный, а следом Пес с блестящими от возбуждения глазами и оскаленной пастью.
Я прыгнул в седло, развернул коня на север и пустил вскачь прямо через лагерь.
Справа и слева проносились широкие квадраты полей, в Артании обычно мелкие лоскутки, надо узнать, как это здесь умеют держать большие площади под пшеницей или гречкой, под конским пузом иногда проскакивали полосы дорог, мы же прем напрямик, нам главное — перехватить Фальстронга до въезда в столицу, дважды неслись по краям озер, поднимая справа и слева стены из брызг так, что казалось, будто у черного коня выросли по бокам серебристые крылья…
Впереди из-за горизонта начал подниматься пологий холм с блеснувшими крышами дворцов, когда впереди я увидел отряд скачущих всадников. Над передними, если не обманывает зрение, ветерок треплет знамя короля Фальстронга.
Я поспешно придержал Зайчика, а когда осталось с полмили, вообще пустил в простой галоп, чтобы там успели меня рассмотреть и не всадили десяток болтов из арбалетов с перепугу и так, на всякий случай.
Фальстронга окружили плотным кольцом, я вскинул обе руки в приветствии, подъехал шагом.
— Ваше Величество!
Телохранители расступились, узнали, мы сблизились, я сказал настойчиво:
— Ваше Величество, ваши военачальники настаивают на вашем возвращении.
Он смотрел исподлобья, никому не нравится, когда появляются так внезапно, это всегда предвещает неприятности. В седле он не выглядит стариком, хотя и на троне с его огненными глазами смотрелся моложе многих парней.
