— Г’радхи — самые сильные, бессмертные воины. Они убивают взглядом, это их самая сильная сторона. Но и в бою с оружием победить их невозможно. После каждой смерти их сила возрастает. Их всегда вызывают для непобедимых врагов, только эта раса способна справиться даже с демиургами, они считаются легионом богов, — выдал монотонным голосом адепт.
У меня волосы на голове зашевелились. Это ж надо, как нас хотят убить, что даже таких легионеров вызвали. Я переглянулась с хидром и вампирессой. Получается, в том, что мы пока еще живы, особая заслуга только защиты триады. Ведь если бы не она, мы бы уже давно стали покойниками. От подобной перспективы меня передернуло. Кирэну тоже. Только Вайт пока еще старался сохранять невозмутимый вид, хотя я заметила, как сложно ему это дается.
— Попали мы конкретно. Интересно, нам перед смертью хоть расскажут, за что нас убивают? — скривившись, произнесла я. — Все так хотят заполучить мой подарок или все-таки есть еще причина желать нашей смерти?
На мой вопрос никто не ответил. Да это и понятно, мало кому известно настоящее положение вещей. Потому мой вопрос оказался риторическим. Я и не настаивала на ответе. Может, когда-нибудь все узнаю. Надеюсь, не посмертно.
— Но как вы выжили? — вступил в разговор второй адепт, который немного успел прийти в себя. — Ведь после г’радхов выживших никогда не бывает.
— А блокировать боевую трансформацию они могут? — вдруг нахмурившись, спросил хидр, мельком бросив взгляд на меня, н’айр только кивнул, пока еще не понимая сути вопроса. — Хм, так вот почему ни у меня, ни у Сирины не вышло…
— У тебя тоже есть боевая форма? — удивилась я, тот на меня глянул, как на несмышленого младенца, покачал головой, а потом еще и попенял:
— Сирина, у тебя же самой отец — хидр. Задаешь такие глупые вопросы. Ты что, никогда не видела его боевой формы?
Мне стало стыдно и неловко, но пришлось сказать правду.
— Ни разу. Не было повода, чтобы папа трансформировался, а специально… я не задумывалась никогда над этим, — покаялась я.
В этот момент мне вдруг стало действительно интересно, почему родители скрыли от меня боевую форму отца? Не хотели волновать? Вряд ли. Что-то я сомневаюсь в этом. Чтобы не пугать? Но разве может напугать собственный родитель? Ничего не понимаю. Ладно, потом расспрошу Вайта, какая же боевая трансформация у хидров. Чисто ради собственного интереса. Надеюсь, он мне не откажет.
— Н-да, — протянул Вайт, уже с усмешкой глянув на несмышленую меня. — Ладно, нам пора на занятия.
После этих слов все засуетились, вздохнули и побрели в аудиторию, как на каторгу. И их можно было понять, никто не знал, что день грядущий нам готовит. Обидно было то, что осталось нас уже десять. И куда делись двое товарищей, мы предположить не могли. Так же, впрочем, как не догадывались о том, чем же их купили, а в том, что именно так и было, мы уже не сомневались, картинка хорошо показала истинное положение вещей.
Пока шли, никто не произнес ни слова, находясь в глубокой задумчивости. Наверняка каждый пытался осознать происходящее, только выходило слабо. Оно упорно не хотело осознаваться. Мысли разбегались в разные стороны.
Как пришли, не заметили. Около аудитории, распрощавшись с нашими товарищами, мы впятером отправились туда, куда нас вчера определил ректор. Пока шли, каждый думал о том, что же сейчас будет в аудитории с наемниками. Выживем ли мы на этот раз? Но тишину все-таки нарушил дроу:
— Всего один день, а нас уже пятеро. Интересно, что же произошло с оборотнем? И почему он так поступил?
— Этого никто не знает, — пожал плечами кентавр, который сегодня чувствовал себя прекрасно. — Хотя, конечно, было бы интересно узнать.
— Что день грядущий нам готовит? — задала риторический вопрос вампиресса, оглядев всех нас. — Готовы? — уже почти возле самых дверей спросила она, мы кивнули, как по команде глубоко вдохнули, словно нырять собрались, и вошли.
Те же лица, суровые и нахмуренные, которые, казалось, проникали внутрь, будто собираясь вынуть душу. Амулет на моей шее нагрелся, перстень стал колоть. Только я прошла к своему месту и собралась сесть, как вдруг из центра подвески вырвался столб пламени, причем почему-то синего цвета, и устремился к одному из наемников, пронзая его насквозь, а потом, окутав синим светом, будто поглотил его в себя. Наемник мгновенно стал прозрачным, втянулся внутрь, и… все. Уже через несколько секунд на том месте, где он недавно сидел, больше никого не было.
Один из этих типов вскочил, собравшись броситься к нам, но тут в класс вошел ректор. Быстро оценив обстановку, видимо, считав по остаточной ауре, что здесь произошло, он махнул нам рукой следовать за ним.
Интересно, куда нас снова перекинут? И чего ждать на этот раз?
Глава 6
— Господин ректор! — глядя на прямую спину мужчины, чувствуя исходящую от него агрессию, начала я. — Почему бы вам не отправить нас обратно в наш мир и нашу академию? Неужели вы считаете, что, убив нас, останетесь безнаказанными? У нас есть родители, сестры и братья, которые найдут способ проникнуть в ваш мир и отомстить, так как «несчастные случаи» с таким количеством адептов — это довольно подозрительно. И неужели вы думаете, что оставшиеся в живых товарищи ничего не скажут?
— Вся проблема в том, что портал в ваш мир открывается раз в десять лет, — обернулся к нам мужчина. Нас удивило, что он вообще ответил. — А по поводу остальных… — На его лице появилась гаденькая ухмылка. — Они только подтвердят то, что мы им вложим в голову. И никаких проблем не будет. Вы разве не знали, что мой народ — самые сильные менталисты? Мы способны пройти любую защиту.
Ректору на этот раз удалось удивить меня. В первую секунду даже показалось, что его подменили. Он повел себя как самодовольный и высокомерный подросток, которому дали в руки власть, а он еще и похвастаться ею решил. Его намерений никак не получалось распознать. К тому же ведь кто, как не глава академии, должен был знать, что с нами произошло. Ведь наемникам не удалось ни проникнуть к нам в голову, ни убить взглядом, ни истребить оружием. Тогда о каком вмешательстве говорит ректор?
— Да-да, нечего сверлить меня своим взглядом. Никто вас искать не станет, а друзья и родственники ничем помочь не смогут.
Мы едва не задохнулись от такой откровенности. Вот только не стали сообщать, что наведенная магия или магия забвения на нас не действуют, но мужчина, еще раз обернувшись к нам, с милой улыбкой сообщил, что проводимые им методы помогут даже в тех случаях, когда у существа стойкая невосприимчивость к разного рода вмешательствам в подсознание. Теперь нам стало реально не по себе. Но главный вопрос состоял в другом: зачем он нам об этом сообщает?
Вдруг ректор подскочил как ужаленный, посинел от злости, хотя причины никто из нас еще не понял, пока мужчина не прошипел, с ненавистью глядя на меня, сверкая глазами:
— Убери свой хвост, еще раз… я его отрублю… — не успел тот договорить, как искомая конечность вынырнула из-под плаща н’айра и… со всей дури зарядила ему по лицу, разодрав щеку острым концом; из раны тут же появилась кровь, тонкой струйкой стекая по щеке.
