Соколовский подлетел к ограждению, бросил мотоцикл и, сорвав с головы шлем, сунул первому же омоновцу свое удостоверение. Симоненко увидел Игоря и бросился навстречу, боясь, что тот наделает сгоряча глупостей.
— Где она? — выпалил Соколовский, увидев капитана.
— Стой! Да стой ты! — Симоненко обхватил Игоря руками и стал оттаскивать в сторону к ограждениям.
Но Соколовский вдруг стал показывать на окно рукой. Там что-то происходило, и Симоненко тоже повернулся к банку.
— У меня здесь все в керосине! — кричал мужчина в черной рубашке. — Если мне не отдадут мои деньги, я себя сожгу! Попробуете задержать, обмануть — сожгу на хрен!
Вика стояла напротив Анатолия и смотрела на его руку. Ей было жаль, что в последний момент она не успела добежать до него. Еще бы на шаг поближе, и можно было бы попытаться схватить этого ненормального за руку, в которой он держит зажигалку. Но и уходить нельзя. Надо его разговорить, отвлечь, убедить отказаться от этой затеи и попытаться решить проблему другим способом, без огня и жертв.
— Анатолий, — позвала Вика.
— Уходи отсюда, — буркнул, глянув на живот женщины, которая почему-то стояла перед ним и не двигалась.
— Только с тобой, — покачала головой Вика.
— Ну, как знаешь, — отмахнулся мужчина, которому было не до этой беременной дуры.
Соколовский и Симоненко подошли к двери банка, и Анатолий их тут же увидел, поднимая повыше руку с пляшущим огоньком зажигалки.
— Стоять! — крикнул он двум мужчинам.
— Пусти, мы только женщину выведем! — Соколовский показал на Вику. — Видишь, она же беременная.
— Гнилая разводка ментовская, — сплюнув на пол, ответил со злостью мужчина. — Женщину вашу я не держу, пусть проваливает! А сунетесь за ней, сразу подожгусь! Ясно?!
Соколовский зарычал и попытался вырваться из рук Симоненко и броситься внутрь.
— Я не убийца! — кричал в запале Анатолий. — Я не вор! Мне не надо чужого! Я хочу, чтобы эти твари банковские отдали мне мои деньги!
— Не убийца? Точно? — спросила Вика, сознательно привлекая к себе внимание Анатолия. — А о последствиях для других ты подумал?
— Да иди ты! — огрызнулся он.
Вика видела, как дрожала рука Анатолия, как он нервничал, потому что не знал, как будет действовать полиция. И он не боялся смерти, он боялся, что ему помешают совершить задуманное. Кажется, этот Анатолий не очень верил в то, что его послушают и выполнят его требования. Слишком нервничает. Хотя, как еще должен вести себя человек, решившийся фактически на суицид.
— Эй, вы там! Пока я не получу свои деньги, не суйтесь! У вас час!
Пряников стоял у ограждения. И с неодобрением смотрел на своих сотрудников, видя, что они готовы броситься внутрь на помощь Родионовой и могут все испортить.
— Соколовский! Симоненко! Ко мне! Быстро!
Нехотя оба его сотрудника возвращаются к ограждению. Соколовский начал тихо объяснять подполковнику.
— Андрей Васильевич, главное, вырвать зажигалку, дальше мы его вытащим…
— Я зайду через служебный вход и вытащу Родионову, — добавил Симоненко.
— Давайте без кавалерийских наскоков. Все нужно просчитать до долей секунды. Пострадать не должен никто! Ясно?
От машины быстрым шагом подошел Аверьянов с блокнотом и телефоном в руке.
— Есть, Андрей Васильевич, — сказал он торопливо. — По номеру машины пробили его. Зовут Анатолий Сергеевич Лентин, 52 года, частный предприниматель. Почти разорился во время сноса незаконной застройки. У него осталась одна точка, вот, наверное, и пошел ва-банк.
— Давайте-ка за дело, — приказал Пряников, — хватит тут прохлаждаться и зубами скрипеть. Симоненко, пробей рабочие связи. Соколовский, проверь квартиру. Аверьянов, свяжись с руководством банка, выясни, можно ли выдать деньги этому идиоту.
Мажор и Валера невольно переглядываются — ни один не хочет уезжать. Чего ждем? Выполняйте!
Посмотрев на Соколовского и Симоненко, Пряников добавил уже мягче.
— Я ее не оставлю.
Сержант открыл дверь и доложил Симоненко.
— Доставили, товарищ капитан. Разрешите ввести?
В кабинет вошли двое мужчин, лет сорока. Один крупный, лобастый, все время вытирал лицо и шею большим носовым платком. Второй черноволосый, с тонкими чертами лица. Оба были партнерами и ближайшими помощниками Лентина в его бизнесе.
— Так, меня зовут капитан Симоненко, — представился Валера, разрешив доставленным сесть на стулья перед его столом. — Вас как зовут?
— Я Лева, — кивнул лобастый и снова принялся вытираться платком.
— Завен, — отозвался второй и сразу же спросил: — А что, собственно, произошло, что с Анатолием?
— Чуть позже я вам отвечу, — поднял ладонь Симоненко, — а пока давайте отвечать на мои вопросы. Быстро, четко, конкретно и правдиво. От этого зависит, случится беда с вашим начальником или нет. Вопрос первый: у Лентина финансовые трудности были в последнее время?
— Ну, это как посмотреть, — отдуваясь, заявил Лева. — Мы банкротимся через месяц, и каждый в самостоятельное плавание. Но Толя себе работу уже подыскал — завскладом. Вроде все ровно…
— Тогда, может, у него возникли проблемы личного характера?
Лева и Завен переглянулись, пожимая плечами, но Симоненко поторопил их, повысив голос.
— Ну? Быстрее, граждане! Каждая минута дорога, а вы в переглядки играете. Вопрос — ответ, вопрос — ответ!
— Толя мужик хороший, — заговорил Завен. — Но о личном не рассказывает. Неделю назад напился, а с чего, почему?
— У него есть семья?
— Вроде есть у него какая-то баба, — сразу же ответил Завен, — но кто такая, где живет, мы не знаем. Не распространялся он на эти темы.
— М-да, не много же вы мне полезного рассказали, — покачал Симоненко головой. — Вот что, мужики! Остаетесь здесь. Вы не задержаны. Но ваша помощь может понадобиться в любой момент.
— А как вы думаете… Он правда себя сжечь собрался? — осторожно спросил Лева.
— Большая просьба: телефоны держите под рукой, — вместо ответа сказал Симоненко.
Судя по обшарпанной двери и выкрошившейся штукатурке вокруг дверного проема, жили в квартире люди или малоимущие, которые едва сводят концы с концами, или люди, которым глубоко плевать на домашний уют. А может, и просто опустившиеся и сильно пьющие. Соколовский стал нажимать на кнопку звонка, но открывать ему не спешили. На всякий случай Игорь потрогал дверную ручку, потянул на себя, и, к его удивлению, дверь открылась.
Пахло в квартире не очень хорошо, хотя было относительно чисто. Свернув сразу на кухню, он увидел на полу две пустые бутылки из-под водки, тарелки с засохшей закуской. Обернувшись, Соколовский нос к носу столкнулся с мужчиной в майке и с огромными мешками под глазами.
