— Мы сказали ему… Давай поделимся! — заговорил Юрий, прижавшись спиной к стене. — Сказали… Все равно они кому надо занесут, стройка будет, а так мы хоть в выигрыше. Мы ему говорили!
— А он? — сухо спросил Соколовский, глядя в глаза Юрию.
— Принципы у него были, — с отчаянием крикнул Юрий, глядя, как с Дмитрия Федорова снимают наручники. — Принципы!
Гроб медленно опускался в могилу. Игнатьев смотрел на гроб, и его сердце сжималось от нелепых мыслей. Он не представлял себе жену сгоревшей, не видел ее почерневшего тела. В его глазах она была веселая, теплая и родная. И ее сейчас засыпят землей, и она навсегда останется там внизу, в холоде и тесноте. От тряхнул головой, отгоняя от себя это видение. Там не она, там просто… А она сейчас высоко и смотрит на него и дочь с улыбкой.
— …Спасибо тебе, Вера, — прошептал Игнатьев. — Без тебя не стал бы я Аркадием Викторовичем. Не было бы у меня Кати. Гнил бы сейчас в земле Аркаша Ипподром. Что поклялся — выполню. Ну… ты знаешь…
Катя подошла к отцу, взяла его под руку и прижалась щекой к его плечу. Девушку душили слезы, но она заговорила, глядя на гроб.
— Мама, мы с папой больше не будем ссориться. У нас в доме всегда будет мир. Как ты хотела. Я все для этого сделаю.
— Я тоже, — подтвердил Аркадий Викторович и обнял дочь за плечи.
Когда все, кто прощался у могилы Веры, вышли к машинам и автобусам на дорожке кладбища, Соколовский подошел к Игнатьеву, взял его за рукав и отвел в сторону.
— Аркадий Викторович! — он протянул Игнатьеву свой телефон. — Вот! Я только что получил! Отправитель неизвестен, может быть, через интернет. Это фотографии, им больше двадцати лет. Узнаете? Это мама!
Игнатьев взял телефон и стал листать фотографии, который получил Соколовский. Женщина с большой папкой в руках поднимается по ступеням здания, она входит в офис банка. Вот она уже выходит из банка. В ее руках только маленькая сумочка. Папки уже нет.
— Что, что это может значить? От кого? — теребил Игнатьева возбужденный Соколовский.
Игнатьев увеличил изображение, стал рассматривать фасад здания. Потом он зло процедил сквозь зубы.
— Сукин сын… Он сдал нам компромат! Это прислал Кирейчук. Это — ответ на вопрос, где твоя мать спрятала компромат на Фишера.
— Где?
— Там, где мы его никогда не получим. Знаешь, что это за здание? Это банк Фишера — «Феникс-банк». Единственный актив, который оставался у него все это время.
— Он есть и сейчас? — осторожно спросил Игорь.
— Конечно. Ловко придумано! Спрятала прямо у него под носом!
— Мы достанем его оттуда, — хмуро пообещал Соколовский.
— Нет, — покачал головой Игнатьев. — Да он нас даже близко не подпустит!
— Значит, мы узнаем, в какой именно ячейке спрятан компромат, и ограбим банк, — ответил Соколовский с решительным видом.
— Ты, помнится, хотел все делать по закону?
— Это было три дня назад. Теперь он отменил все правила.
— Тебе звонят, — Игнатьев протянул Игорю его телефон.
Машина, которую Жека подарил Соколовскому взамен его разбитого вдребезги мотоцикла, рычала, как голодный зверь, вышедший на охоту. Старенький, но ухоженный спорткар бегал шустро и заставлял вспоминать те времена, когда у Соколовского-младшего были большие деньги, была солидная фирма, были дорогие машины… был жив отец. И было глупое наивное желание наказать одного человека, который оказался виновным в смерти его матери. Сколько же всего изменилось с тех пор в жизни Игоря. Простая проблема с наказанием одного человека выросла в неподъемную глыбу хитросплетений человеческих отношений, в которой он разбирается и по сей день. Но так и не разобрался. Ни в себе, ни в людях. Живые умирали, становясь друзьями, друзья умирали, становясь врагами, предавая его. Живые молчали, как мертвецы, мертвецы лгали. Правда оставались еще в жизни Игоря Соколовского близкие люди. Тот же самый Жека, который влюбился в давнюю знакомую Игоря — Нинель. И ведь все у них хорошо с ней, правда, не с ее родственниками. И сейчас простой опер Жека Аверьянов оказался богаче бывшего мажора Соколовского. И дарит ему в трудную минуту машину.
Дежурный в отделе вещдоков стоял и смотрел, как Соколовский расписывается в журнале, и держал наготове рюкзак с деньгами.
— А что за срочность?
— Для следственных экспериментов вроде понадобилось, — равнодушно пожал Соколовский плечами и, взяв рюкзак, поспешно вышел.
Он звонил в дверь квартиры Родионовой долго и настырно. Игорь знал, что она дома. Или не она, а ее сестра Аня, в квартире кто-то был, потому что там горел свет, и это заметно с улицы. Наконец щелкнул замок. Вика открыла дверь и с удивлением посмотрела на Соколовского.
— Я думала, сегодня похороны, — заговорила она, но, увидев в руках Игоря рюкзак Федорова, осеклась. — Ты спятил?
— А какая польза от того, что они там лежат? — усмехнулся Соколовский. — Все равно рано или поздно кто-нибудь воспользуется. А мы спасем ребенка. Это — главное!
— Согласна. Но я уже нашла другой способ.
Игорь посмотрел на Вику удивленно. Она была сегодня какая-то странная, очень серьезная. И когда она открыла ему дверь, в женских глазах не мелькнула знакомая печаль.
— Проходи, — кивнула Вика, отступая назад и пропуская Игоря в прихожую. — И прежде чем попытаешься его убить, выслушай.
Соколовский пошел следом за Викой и сразу увидел двух охранников Фишера. Они или просто похожие люди? Паника начала подниматься в глубине его сознания. Это сон или явь? Он прошел за Викой до гостиной и замер на пороге. В кресле у окна с чашкой чая в руке сидел Фишер.
— Здравствуй, Игорь, — сказал ненавистный голос.
Глава 10
Удержаться Игорь не смог. И когда он увидел спокойное лицо Фишера, его ухоженные пальцы, которые осторожно держали чашку с чаем, то в голове сразу всплыла другая картина. Ванная комната, журчание воды из крана и женская рука, свесившаяся до кафеля на полу. И на краю белоснежной ванны опасная бритва и капли крови.
Охранники мгновенно схватили его и умело завернули руки за спину до самых лопаток. Игорь хрипел и пытался вырваться, но держали его очень крепко. Неожиданно хватка ослабла, и Соколовский увидел Вику, державшую охранников на мушке своего пистолета.
— Отошли. Быстро, — прикрикнула Родионова и посмотрела в глаза Игорю. — А ты сядешь и выслушаешь меня.
Игорь смотрел на Фишера так, что мог бы испепелить его, если бы взгляд обладал такими способностями. И где? В доме Вики!
— Мы говорим о Викином ребенке, Игорь, — спокойно пригубив чашку с чаем, заметил Фишер. — О новой жизни…Хотя разговор может кончиться и новой смертью. Твой выбор.
Соколовский наконец взял себя в руки и заставил успокоиться. Сейчас нужен холодный разум, а не слепая ярость. Ведь что-то он здесь делает, зачем-то пришел. Фишер сделал охранникам знак, и те отпустили Игоря. Вика следом отпустила пистолет и повернулась к Фишеру.
