Игнатьев только покачал головой, хмуро разглядывая фотографии.
— Фишер все держит в тайне. Если и есть какая-то документация, то добраться до нее не просто.
— И не только Фишер, — раздался голос Кати.
Все обернулись к двери, где стояла девушка. Катя с осуждением смотрела на отца и на Игоря.
— Ты почему не дома? — строго спросил Игнатьев.
— Ты тоже, — буркнула в ответ Катя и подошла к столу. Посмотрев на фотографии, она взяла одну из них в руки. — Вы хотите забраться к нему в банк? Зачем?
— Аркадий Викторович, — Вика многозначительно посмотрела на мужчин. — Нам лучше продолжить без вашей дочери.
— Ты что-то имеешь против? — с вызовом спросила девушка.
— Мы все против, — Игнатьев обнял Катю за плечи.
— Я хочу отомстить ему не меньше вашего! — дернула плечом Катя, освобождаясь от объятий отца. — Не трогай меня!
— Думаешь меня переубедить?
— Пожалуйста, — уже другим, просящим тоном заговорила девушка. — У меня ведь ничего не осталось.
— У меня осталось, — грустно ответил Игнатьев, глядя дочери в глаза.
Катя повернулась и медленно пошла к двери. Игнатьев догнал ее, снова обнял и стал тихо что-то ей говорить. Родионова и Соколовский отвернулись, но тут у Вики зазвонил телефон.
— Слушаю, Андрей Васильевич. Так точно. Мы готовы.
Опустив руку с телефоном, Вика посмотрела на закрывшуюся за Игнатьевым и Катей дверь. Соколовский встревоженно посмотрел на Родионову.
— Что-то случилось?
— Вызов. Человек разбился в результате падения с крыши. Поехали, Игорь. Зайди к экспертам, я буду ждать тебя у машины.
После того как эксперт описал на диктофон положение тела в мусорном баке, а потом зафиксировал его на фото, труп вытащили и положили на землю. Эксперт присел рядом и начал процедуру полного осмотра. Пока Родионова обходила место происшествия, присматриваясь к предметам, разбросанным вокруг бака, Соколовский подошел к эксперту и стал разглядывать погибшего. Совсем молодой парень, жить бы да жить еще. И что его понесло на эту крышу.
— Насильственных следов не вижу, — задумчиво проговорил Илья. — Все, что мы имеем, скорее всего, результат падения.
— А упал-то он сам? Могли и помочь.
— Ни подтвердить, ни отрицать не могу, — глубокомысленно изрек эксперт. — Кот Шредингера
[1]. Одновременно живой и мертвый.
— Ага, — поддакнул Соколовский. — Пока убедительно не доказано что-то одно.
— Даже так? — эксперт с одобрением посмотрел на Соколовского. — А я думал, что… Ну, не важно. Убедительно могу сказать одно: судя по перчаткам, специальной обуви и следу на голове от крепежа для видеокамеры — парень руфер. По крышам лазил.
— Ты сказал — след от крепежа камеры?
— Вот отпечаток на лбу, — показал эксперт пальцем в перчатке на голове у погибшего.
— Значит, где-то есть и камера? — Соколовский закрутился на месте, оглядывая землю вокруг мусорного бака.
— Есть камера, — подтвердила Родионова, вытягивая из бака за ремешок экшен-камеру GoPro. — Парень, судя по всему, был хорошо укомплектован.
Видео с камеры погибшего Жека скачал в отделе на компьютер Родионовой, и все втроем уселись перед монитором.
Запись началась с вида высотки. Человек, державший камеру, снимал снизу верх. И сразу же раздался восторженный голос парня.
— С вами Лазуны! И вот смотрите, куда я сегодня полезу. Где это, не скажу, а то прошлый раз и менты были, и охранники… Конечно, райончик здесь гоповатенький, ща будут шуметь вообще как черти… И все-таки надеемся, что крыша открыта с прошлого лета… А я сегодня не один, у меня гости!
Камера резко переместилась вниз и в сторону. На экране появилось лицо темноволосой девушки лет восемнадцати-двадцати.
— Перестань, — тут же возмутилась девушка, мелькнула ее ладонь, и изображение сразу уехало в сторону. Мелькнул знакомый двор, где оперативники сегодня уже были.
— Стесняется девочка, — весело отозвался голос того же парня. — Ничего, наверху поговорим. Пошли!
— Да ну, блин, — невнятно сказала девушка за экраном, и снова зазвучал голос парня.
— А я хочу, чтоб кровь закипела! Руфинга сто лет не было!
На экране замелькали стены и ступени. Потом появился какой-то балкон. Дальше парень с камерой, укрепленной на голове, пробирался по внешней стороне здания.
— Она пошла за ним или нет? — задумчиво произнесла Вика. Потом решила, что нет. — Он один. Иначе бы они переговаривались.
— Мне даже смотреть страшно, — передернул плечами Аверьянов. — Вот уроды.
У Соколовского зазвонил телефон. Он стал слушать, продолжая вместе со всеми смотреть на монитор. Поблагодарив, он убрал телефон и объявил:
— Пробили погибшего парня по отпечаткам пальцев. Паршутин Павел, 19 лет, пару раз привлекался за руфинг. Своя жилплощадь. Женат.
— Женат? — удивилась Родионова. — И кто его жена?
— Карина Налбандян. Тоже 19 лет.
— Это она, что ли, на видео? — кивнул на экран Жека. — Надо выяснить. Если она с ним была, то девочка нам на многие вопросы сможет ответить. Хуже, если это неустановленная девушка. Тогда помучаемся.
А на экране наконец открылся вид с крыши многоэтажки. И тут же снова зазвучал голос парня:
— Ты посмотри только, как тут! Для меня вообще главное высота, потому что на высоте я себя чувствую абсолютно свободным.
И почти сразу, как только парень договорил, изображение как-то странно завалилось вниз, раздался дикий крик. Изображение дернулось и замерло. Экран был темным, как будто объектив чем-то закрыли. Приглушенно раздался женский крик, потом мужской голос. Судя по всему, это уже кричали и разговаривали люди, которые были внизу. И на чьих глазах руфер свалился в мусорный контейнер. Жека остановил запись.
— И все-таки непонятно, — задумчиво сказал Жека, — один он там был на крыше или нет. Сам упал или ему помогли?
— Парень был из руферской группы «Лазуны». — Соколовский достал блокнот и стал записывать. — С них и начнем.
Найти эту неформальную группу удалось довольно быстро. Знали ее в полиции хорошо — это была сущая головная боль участковых уполномоченных, с которых требовало начальство прекращения деятельности группы и ее разобщения. Самым общительным из группы оказался паренек по имени Филипп, хотя друзья звали его на американский манер Филом. Он уже знал о гибели Паршутина. На запись камеры друга он смотрел хмуро, только в самом конце буквально подскочил на стуле.
