Кассандра вспомнила, как его взгляд скользил по изгибам ее тела, словно пытаясь проникнуть под одежду. От этой мысли она зарделась еще больше и поспешно отвернулась от Сиены. Если камеристка еще раз осведомится о здоровье госпожи, она выпрыгнет из гондолы прямо в воду.
За бортом пенилась желтоватая соленая вода. Когда Кассандре было девять, она едва не прыгнула в канал по собственной воле. Они с Ливианой умчались вперед, оставив нянек далеко позади. Взобравшись на перила древнего каменного моста, Кассандра двинулась вперед, подначивая Ливиану сделать то же самое. Малышка храбро полезла на перила вслед за старшей подругой, но их заметил какой-то мастеровой и поднял крик. Бедняжка Ливиана потеряла равновесие и полетела вниз. Когда голова девочки появилась над водой, она выглядела такой несчастной, что Кассандра решила из солидарности прыгнуть вслед за ней. Нянька подхватила ее в последний момент, так что бесстрашная шалунья всего-навсего лишилась башмаков, которые утонули в канале.
Тот урок Кассандра запомнила на всю жизнь. Вода в канале была грязной, жирной, вонючей и полной одному богу известно какой заразы. Тогда Ливиана не заболела, но теперь Кассандре казалось, что в безвременной кончине подруги есть доля ее вины.
Как же Кассандра по ней скучала!
Гондольер, напевая, вел лодку по Большому каналу, на берегах которого бурлила незнакомая Кассандре жизнь. Носились с криками дети; женщины в темных одеждах, переругиваясь с соседками, выливали помои прямо в воду. Кассандра пожалела, что не захватила с собой саше с сухими цветами и душистыми травами. Солнечные лучи почти не проникали сквозь стены стоящих вплотную домов, вода здесь цвела, источая зловоние.
Бедные кварталы остались позади, теперь мимо проплывали дворцы, один роскошнее другого. Кассандра залюбовалась мраморным фасадом и позолоченной лепниной Ка-д'Оро —
палаццопринадлежавшего семейству Контарини, одному из самых богатых и влиятельных в городе; несколько венецианских дожей вели свое происхождение из этого рода. На набережной, свесив ноги, расположилась стайка юнцов. Все как один старательно что-то вырисовывали на кусках пергамента. Художники. Фалько среди них не было. Вероятно, отсыпался после ночного «неотложного дела».
Гондола наконец подошла к гранитному причалу. Гондольер выбросил швартовочный канат. Мадалена жила в одном из самых больших
палаццоРиальто, прямо над каналом, в нескольких шагах от площади Сан-Марко. Белый мраморный фасад покрывала затейливая резьба. Мансарду украшали скрещенные полосы, а окна обвивали каменные розы. По обе стороны от главного входа красовались гигантские полотнища с гербом семьи Рамбальдо: черным медведем, державшим на цепи зеленого дракона.
Получив плату, гондольер помог девушкам сойти на берег. Кассандра постучала в сводчатую дверь и очень удивилась, когда Мадалена открыла ей сама.
Люди говорили, что Кассандра и Мадалена похожи, словно сестры. У обеих были тонкие черты лица и темные волосы, хотя локоны Кассандры отливали рыжиной. Обычно она тоже улавливала их сходство, но только не сегодня. На Мадалене было изящное платье алого шелка, расшитое нежным дымчатым кружевом. Лицо хозяйки дома светилось, серые глаза сияли; рядом с ней Кассандра почувствовала себя печальной тенью.
— Кассандра! — Мада бросилась подруге на шею, словно они не виделись целую вечность. Цветочный аромат духов вернул девушку к жизни. Ночные страхи вдруг показались ей полузабытыми снами, нелепыми химерами.
— С каких пор ты стала сама открывать дверь? — поддразнила ее Кассандра. — Вы что же, отпустили слуг?
Она глаз не могла оторвать от наряда подруги. Алый шелк так шел к смуглой коже и темным волосам. Такой оттенок давала краска, полученная из жука кермеса, редкая и баснословно дорогая.
— Я как раз искала мажордома, чтобы спросить, отправил ли он тебе приглашение. И представь, увидела тебя в окно, — со смехом сообщила Мадалена. — Ты безнадежно опоздала! Мы уже съели все, что могли.
— Прости, я… Я потеряла счет времени, — нашлась Кассандра. Если бы она призналась, что проспала, подруга намертво вцепилась бы в нее с расспросами и не отстала бы, пока не выведала все от начала до конца, а девушке не хотелось рассказывать кому бы то ни было о Фалько и убитой куртизанке. Повесть о ночных приключениях могла не на шутку напугать Мадалену, а испуганная Мада становилась невозможно болтливой.
Мадалена беспечно махнула рукой, отпуская опоздавшей грехи — ноготки у нее были длинные, идеально округлой формы.
— Я тебя прощаю, но при условии, что ты поможешь сделать мою свадьбу поистине великолепной.
— Одно то, что вы с Марко поцелуетесь в церкви у всех на глазах, поистине великолепно, — поддела Кассандра. Серебристый смех подруги заставил ее окончательно распрощаться со своими страхами. Солнце засияло ярче, туман рассеялся, а усталость и тревогу можно было списать на дурной сон.
— Синьорина, — вмешалась Сиена, — ваша тетушка велела мне сделать кое-какие покупки. Не могли бы вы отпустить меня на рынок?
— Конечно, ступай, — с легким сердцем отозвалась Кассандра, поднимаясь вслед за Мадой по лестнице. Пышные букеты из роз и лаванды в больших вазах у основания лестницы источали тонкие ароматы.
Кассандра любила бывать у Мады.
ПалаццоРамбальдо напоминал девушке родительский дом. Следуя за подругой через малоосвещенную прихожую, она, не удержавшись, провела ладонью по бархатной спинке зеленого дивана. На таком любила сидеть ее мать, листая книгу о медицине, пока отец, меряя шагами комнату, предавался размышлениям. Следуя за подругой, Кассандра любовалась высокими сводчатыми потолками, дорогой мебелью, огромными полотнами и яркими гобеленами. Она бывала в этом
палаццопо меньшей мере сотню раз и, не в пример теткиному запущенному и захламленному дворцу, чувствовала себя здесь как дома.
В зале, перед начищенными до блеска доспехами одного из славных предков Мадалены стоял высокий светловолосый мужчина в шитом золотом черно-зеленом бархатном камзоле.
— Я вернусь позже, синьорина Рамбальдо, — произнес он с коротким поклоном. В его голосе Кассандре почудился едва уловимый иноземный акцент.
Мадалена наградила незнакомца сияющей улыбкой.
— Всего хорошего, Кристиан.
Незнакомец уже собирался уходить, но она его остановила:
— Моя подруга Кассандра Каравелло. Кассандра, это Кристиан де Ламбер. Он работает у моего отца. И очень мне помогает. Ты же видишь, эта свадьба сводит меня с ума.
Темно-карие глаза Кристиана на мгновение встретились с глазами Кассандры.
— Рад знакомству, — произнес он, отвесив еще один сдержанный поклон, и внимательно посмотрел на девушку, словно хотел сказать еще что-то.
— Будьте осторожны, — шутливо предупредила Кассандра. — Согласиться помогать моей подруге со свадьбой означает добровольно продать себя в рабство.
Кристиан вежливо улыбнулся.
— Что ж, это самое малое, что я могу сделать и отплатить отцу синьорины Мадалены за гостеприимство и щедрость, — произнес он, поигрывая золотой кистью на рукаве камзола.
