Кассандра неохотно подошла к французу. Дюбуа галантно раскланялся.
— Приветствую вас, синьорина, — произнес он медовым голосом. Его улыбка была приторно-учтивой, а зубы белыми и острыми.
Девушка сделала глубокий реверанс, прикрыв измятое платье плащом.
— Рада знакомству, синьор.
Агнесса прищурилась. Ее старческие глаза углядели пушинку на юбке у племянницы.
— Что за вид?! Ты похожа на мокрого цыпленка. — Старуха наклонилась вперед. — А что это у тебя на лице? Кровь?
Кровь из разбитой руки. Или краска. Как знать? Кассандра стремительно соображала.
— Я забрела на скалы, на море прибой. Я упала и поранилась.
Агнесса нахмурилась так сильно, что ее седые брови превратились в прямую линию. В глазах ее мелькнул отблеск какого-то чувства. Гнева? Жалости? Через мгновение от странного выражения не осталось и следа.
— Сиена! — рявкнула Агнесса.
Камеристка, которая подслушивала разговор, тут же возникла на пороге.
— Немедленно приведи синьорину в порядок, — распорядилась хозяйка
палаццо.
— Да, синьора, — Сиена низко поклонилась и тут же направилась исполнять приказ.
Кассандра поспешила за ней, но задержалась в дверях, чтобы еще раз взглянуть на Дюбуа.
Тетя сердито поджала губы. В глазах ее читалось: «Мы с тобой потом поговорим».
Уже за порогом Кассандра услышала, как Дюбуа произнес:
— Хорошо, что вы держите девочку в строгости. Я слишком хорошо помню себя беспечным юнцом. Молодость так легкомысленна.
Агнесса вздохнула:
— Боюсь, легкомыслие досталось моей племяннице в наследство от родителей. Это были люди, любившие приключения.
Кассандра навострила уши.
Звякнула чашка, поставленная на блюдечко. Потом раздался голос Дюбуа:
— Приключения сами по себе никому не принесли беды. По большому счету, все дело в нашем окружении.
— Вы совершенно правы, — согласилась Агнесса. — Молодые девицы словно мулы: чем больше погоняешь, тем сильней упрямятся. Впрочем, я, кажется, знаю, как помочь моей племяннице… стать собраннее. — Сиена увлекла Кассандру за собой, и тетушкин голос затих вдали.
В ванной Сиена помогла хозяйке раздеться. Кассандра с омерзением сбросила грязную одежду. Горячая ванна и мятное мыло дарили неизъяснимое наслаждение.
После омовения Сиена одела госпожу в домашнее платье и принялась расчесывать ее серебряным гребнем, беспощадно терзая спутанные волосы.
— Полегче! — возмутилась Кассандра. — Не так уж я провинилась. К тому же тетя наверняка придумает для меня какое-нибудь страшное наказание. Придется мне вышить целое покрывало. Или, боже упаси, снова взяться за скрипку.
Ее два года учили играть на скрипке. Для этих целей тетушка выписывала учителя с Риальто. К счастью, она вовремя поняла, что у племянницы нет музыкальных способностей.
— Это было бы наказанием для всех нас, — кротко произнесла Сиена.
Кассандра могла обидеться, не будь это замечание целиком правдивым. Когда у нее начинался урок музыки, даже кошки разбегались кто куда.
— Почему она так скоро вернулась? Не знаешь? — спросила Кассандра.
— Думаю, все дело в погоде. — Сиена с силой драла гребнем мокрые волосы. — На вашем месте я бы не слишком боялась наказания. Синьора вернулась в отличном расположении духа, к тому же она не знает, где вы провели ночь.
— И ты не скажешь, верно? — Взгляд Кассандры был полон мольбы.
— Не скажу, с условием, что такое больше не повторится. Я не люблю врать, да и не умею. — Сиена смотрела госпоже прямо в глаза. — А еще я беспокоюсь за вас, когда вы уходите на свидание.
— Я была не на свидании, — решительно возразила Кассандра. Она никак не могла взять в толк, отчего камеристка вообразила, будто они с Фалько влюблены друг в друга. — Она решила сменить тему. — Зачем приехал синьор Дюбуа?
Сиена пожала плечами.
— Наверное, у него дело к вашей тетушке. — Она заносчиво вскинула подбородок. — Синьора Кверини не брала меня в конфидентки.
Кассандра засмеялась.
— Брось, Сиена! Тебе ли не знать, что творится в доме.
Камеристка боязливо покосилась на дверь, и Кассандра устыдилась своих слов. Она вовсе не имела в виду привычку девушки подслушивать, однако слуги в доме всегда все знают. Сиена отложила гребень и взяла с туалетного столика коралловую заколку, украшенную жемчугом. На этот раз она решила уложить волосы госпожи в тугой узел на затылке.
— Если бы я что-нибудь и услышала, то совершенно случайно, — сказала девушка наставительно. — Когда выполняла свои обязанности.
Кассандра заговорщически подмигнула отражению Сиены.
— Хорошо, так что же ты могла случайно услышать, когда выполняла свои обязанности?
Сиена, поджав губы, украшала прическу хозяйки жемчужной заколкой. Напустила несколько локонов, посмотрела в зеркало и удовлетворенно кивнула, довольная результатом.
— Я могла случайно услышать, как синьор Дюбуа говорил, что видел вас вчера на маскараде в неподобающей компании.
Кассандра замерла. Значит, Агнесса узнала о том, что ее племянница отправилась на маскарад, несмотря на категорический запрет. Пришла с Фалько, флиртовала с Анджело, танцевала с человеком в маске сокола.
— Он сказал, что это была за компания? — спросила Кассандра, придерживая шнурок корсета, чтобы служанка не могла затянуть его слишком сильно.
Сиена достала из шкафа любимое платье хозяйки, с темно-синей юбкой и кремовой кружевной робой.
— Если и сказал, я не слышала.
— О чем еще он говорил? — Кассандра надевала платье через голову, и голос ее звучал глухо.
— Они с Агнессой обсуждали исчезновение Софии. Дюбуа считает, что волноваться не о чем, он уверен, что девица сбежала с бродячим музыкантом или комедиантом, — рассказывала Сиена. — Скорее всего, с фокусником, который выступал на праздниках в его
палаццо.
Кассандра задумалась. Все это звучало весьма правдоподобно. Возможно, между исчезновением Софии и смертью Мариабеллы не было связи. Тем лучше. Мариабелла могла стать жертвой ревнивого покровителя, и это ужасно, но не так ужасно, как рыщущий поблизости убийца.
Но как быть с кровавой меткой на груди? С домом, полным растерзанных трупов? Если София и вправду сбежала с фокусником, им вполне мог оказаться Максимус, старый знакомый Мариабеллы.
Кассандра вздохнула и принялась изучать свое отражение. Солнце рассыпало на ее щеках горсть веснушек, но их было не так уж много.
Что ж, теперь можно вернуться в портего, решила она.
Агнесса по-прежнему сидела за столом, попивая чай из любимой чашки. Жозеф Дюбуа и его слуги уже ушли. Кассандра уселась в освободившееся кресло.
