Добежали все. Некоторые с потерями в виде порванной при падении одежды, потерянных из карманов ключей, сигарет, мелочи и зажигалок. Но это такая фигня! Помню то счастье, когда до заветной двери оставалось метров пять. Помню, что дверь была заперта и мы еще несколько минут звонили (стучали, ломились) в эту дверь, будя соню-консьержку. Это были самые длинные минуты в моей жизни. Мы даже почти не обморозились. Правда, один мальчик, который меньше всего пил, потом слег с фолликулярной ангиной.
На следующий день мы уже смогли разговаривать и отправили представителя «Аэрофлота» на машине в клуб за нашей верхней одеждой. Он, еще не отошедший от пожара, узнав про приключения в новогоднюю ночь и выслушав показания монголов в стриптизе, вообще перестал с нами разговаривать. Видимо, все время молился в душе и благодарил Бога, что обошлось без сгоревшей гостиницы и обмороженных трупов экипажа на ему подведомственной территории. На следующий день так же молча привез нам еще ящик водки и врача заболевшему мальчику. Все остальное время шарахался от нас, как от чумы, считая дни, когда эти проблемные улетят. Судя по всему, он стуканул про наши похождения в Москву, поскольку первый вопрос, который я услышала от диспетчеров по прилете, был: «Ну и какой он? Монгольский стриптиз?»
В общем, встречать Новый год в Улан-Баторе забавно. Но выжить там можно только с монгольской водкой.
«Спартак» – «Реал» 1:3
Рассказ
– Ленка! У тебя же первый язык испанский? Есть чартерный рейс в Мадрид. На четыре дня. Рейс сложный, но ты справишься.
– Мадрид? На четыре дня? Не справлюсь? Ребя-я-я-т!..
Рейс был действительно сложным. Самолет зафрахтовал фан-клуб «Спартака», и футбольные болельщики летели на игру своей команды с мадридским «Реалом». Да. «Спартак» играл с «Реалом». Звучит фантастически, но бывает и такое.
Все двести пассажиров самолета – одни мужики. Сказать, что все были пьяны – неправда. Половина были пьяны. А вторая половина – просто в умат. Причем, похоже, не с дьюти-фри, а раньше. Еще с последнего проигрыша своей любимой и несчастной команды. И вот они летят на игру с королевским клубом. Победа позволила бы нашим футболистам получить отпущение грехов за все предыдущие проигрыши и позорные моменты.
Минут через пятнадцать после взлета из туалетов отчетливо потянуло запахом травы. Вентиляция в самолете замкнутая, поэтому дымок лег на алкогольные дрожжи пассажиров, и вскоре весь салон был не только пьяным, но и обкуренным. И вся эта публика жаждала развлечений. Каждый выход меня и моей напарницы, блондинок-маргариток, воспринимался как очередной интертеймент. Мужики ставили подножки, пытались приобнять, усадить к себе на колени. Фразу «А вашей маме зять не нужен?» я слышала от каждого второго, кто еще мог говорить. Каждый пятый практиковался в остроумии на тему секса со стюардессой в туалете самолета.
После первого же торжественного выхода к пассажирам на раздачу напитков я плакала на кухне и отказывалась появляться в салоне. Бригадир успокаивала, говорила: «Лена! Ты же сама выбрала эту работу. Надо!!!» При этом, так же как и мы, боялась высунуться из-за шторки. В этот запах алкоголя и анаши. Один раз сбегав и предотвратив настоящую русскую забаву под названием «А давайте раскачаем самолет», наша дама перекрестилась и сказала, что такого еще не видела и разбирайтесь сами. Нам дали в помощь мальчика-повара. Но лучше не стало. Просто у пассажиров появилась еще одна шутка. Уже про нетрадиционные сексуальные отношения.
Кульминация наступила, когда мы с тележки раздавали чай и кофе. Я шла спиной. Разумеется, ко мне сзади приклеился очередной вглухую обкуренный юморист. Он наглядно демонстрировал те позы Камасутры, которые мог бы повторить со мной. Чувак был полностью заглушен, поэтому получалось у него плохо. Пару раз толкнул меня под локоть, а в тот момент у меня в руках был кофейник и чашка с горячим кофе. Я повернулась к достопочтенной публике. Руки в боки, как на базаре: «Ребят! Заберите своего друга! Он реально мешает. Сам понимает слабо, что творит. Заберите – и все будут целы». «Ребята» поняли, что спектакль интерактивный. Стали давать советы, как кому себя вести. Ему действовать поактивнее. Мне быть потерпимее. Ибо наш шоумен, в сущности, хороший парень. С женой развелся, и ему не хватает женской ласки. И пусть он немного попристает, от меня же не убудет. А мне вон муж какой намечается. Через секунду после очередного толчка по руке и расплесканной чашки терпение мое лопнуло. Я повернулась к «жениху» с кофейником. Глаза у него были пустые-пустые. Я, глядя в них, начала тихо лить кофеечек на надоевшего приставалу. Салон ахнул. Температура напитка была близка к кипению. Это ж насколько человек был под наркозом, что даже не поморщился и не отодвинулся ни на шаг. Так же глупо улыбался, а я как зачарованная наблюдала за струей, льющейся ему на живот и ниже. На все его девайсы, которые могут больше не пригодиться. Наконец кто-то из его друзей, стоявших дальше в проходе, опомнился и оттащил несчастного. Салон молчал и как-то одномоментно протрезвел. Я опять повернулась к достопочтенной публике. «Ребята! Все это, конечно, здорово. И я уважаю ваше желание повеселиться. Но это желание задевает и меня, и весь наш экипаж. Мы, в отличие от вас, на работе. Скажите, вот у каждого, наверное, есть жена, девушка, мама или сестра, да? И они тоже ходят на работу, как и я. И вот представьте, что у них на работе творится вот такое. Вот что бы вы сделали с незнакомым мужиком, который будет развлекаться так с вашей сестрой? Или невестой?» Повисла пауза. Долгая пауза. Лишь где-то у туалетов поскуливал мой обожженный несостоявшийся жених. Доразливали мы чай-кофе в глубоком молчании. Мужики поднимали ко мне извиняющиеся лица и говорили: «Мне чай, пожалуйста. И, если вас не затруднит, лимончик и дополнительный сахар». Пару человек утирали украдкой пьяные слезы.
Следующий наш выход в салон был уже на совсем другой ноте. Нас ждали, чтобы извиниться. Один из самых трезвых нахалов попросил прощения за произошедшее, за друзей. Поинтересовался, когда будет торговля дьюти-фри и может ли он нам с девочкой подарить какой-нибудь парфюм в качестве, так сказать, компенсации. Весь салон (из тех, кто не был в отключке) зашумел, что, мол, и они, и они… Контейнер с товарами беспошлинной торговли был распродан подчистую. Кому не хватило парфюмерии, покупали и дарили нам все, что осталось, – наушники, игральные карты, мужские дорожные наборы. Кому не хватило и этого, обещали купить в мадридском аэропорту самые наши любимые духи и подарить их на обратном рейсе. «А какие духи вы любите?» Тут мои волосы зашевелились. До меня наконец дошло, что с этим зоопарком мы полетим и обратно. Поэтому и командировка на четыре дня. Перспектива получить ящик «Шанель № 19» уже не радовала совсем. Также не радовало, что вместе с парфюмом для нас активно из контейнера выбиралось и спиртное, уже для себя. Для внутреннего употребления. И пошли тосты за женщин, жен и матерей. И поплыли над головой пассажиров стаканчики с виски, передаваемые в другой конец салона…
Наша миссия была выполнена. Бригада бортпроводников сидела на кухне за шторкой и считала минуты до посадки. В Барахас мы привезли самолет, опять пьяный в говно. Выгружались, как из санитарного эшелона в войну. Кого-то из раненых бойцов более крепкие товарищи вели под руки, кого-то несли. В отеле нас порадовали известием, что большая часть болельщиков была задержана полицией в аэропорту – за состояние, оскорбляющее окружающих, и за попытки взять штурмом уже недоступный прилетевшим дьюти-фри. Но потом полицейские, как и все испанские мужчины, обожающие футбол, прониклись целью поездки нашей пьяни в Мадрид и выпустили их перед матчем на свободу. Со штрафом и с последним китайским предупреждением. А на следующий день, пока наши пассажиры наслаждались прелестями испанской пенитенциарной системы, мы ходили по Мадриду. Музей Прадо, Пуэрта-дель-Соль. Мадрид зимой прекрасен! Эти смуглые испанские мальчики в пиджаках и шарфах с перчатками… Так местные жители утепляются на морозы. Сумасшедшие запахи выпечки. Солнце. Маленькие пивнушки – сервесерии, где на полу насыпаны опилки и где тебе сразу ставят тарелочку с воздушными кубиками свиной шкурки, обжаренной во фритюре.
