Четверо из шести человек сказали, что, по их мнению, изменения не нужны. Среди них был директор Центра академических исследований головного мозга, заявивший, что приоритет должен отдаваться не изменению правил, а улучшению методов лечения травм и совершенствованию спортивного снаряжения. Бывший игрок НФЛ также выступил против изменений, порекомендовав вместо этого улучшить обучение игроков в части травм и больше пропагандировать здоровый образ жизни. Лично мне представляется весьма сомнительной возможность совмещать здоровый образ жизни с профессиональным занятием столь жестким контактным спортом.
Удивительно, но Дэвид Зирин, автор двух бестселлеров, в которых он обвиняет спортивный мир в том, что тот запятнал себя политическими интригами и несправедливостью, также высказался против. Его цель — выставить напоказ темную сторону спорта. Зирин делает акцент на том, что по своей природе американский футбол — это опасная игра «для крепких парней». Характер ее таков, что травмы неизбежны. И никакое изменение правил тут не поможет. Слова Зирина перекликаются с ключевой мыслью, высказанной мной при обсуждении патофизиологии черепно-мозго- вых травм. Пока мягкий незащищенный мозг способен перемещаться внутри твердой черепной коробки, ничто не может предотвратить его травмирования при ударе головой.
Зирин прогнозирует, что в будущем популярность американского футбола резко упадет, поскольку «царящее в нем насилие оттолкнет от него людей, подобно тому как зрелище деградирующего Мухаммеда Али и других некогда великих боксеров оттолкнуло многих людей от бокса». Он считает, что волна информации о сотрясениях мозга в СМИ уже сыграла положительную роль, оказав влияние на нынешнее поколение родителей. Он отмечает, что в прошлом году количество американских детей, занимающихся американским футболом, сократилось почти на миллион. «Этот спорт ожидает печальное будущее, — говорит Зирин, — поскольку чем больше мы узнаем о нем, тем более опасным он становится в наших глазах».
Сам президент Обама поддержал позицию родителей, запрещающих своим детям заниматься американским футболом. В январе 2014 года журналист Дэвид Ремник взял у президента интервью для журнала The New Yorker. Они летели вместе в президентском самолете, и по включенному в салоне телевизору как раз транслировался матч НФЛ. Журналист затронул в разговоре тему сотрясений мозга и нашумевшего иска игроков к НФЛ, и президент Обама сказал: «Я бы никогда не позволил своему сыну играть в профессиональный футбол. Насколько я знаю, вы много писали о боксе? Так вот, футбол мало чем отличается от него». Далее он отметил, что с учетом всей информации, которой мы располагаем на сегодняшний день, ни у кого не должно оставаться сомнений в неустранимой опасности этого вида спорта.
Я принадлежал к тем детям, которым прозорливые родители запретили заниматься американским футболом, прежде чем они получили какие-либо травмы. И хотя я признаю мудрость такого решения и привожу многочисленные аргументы против этого спорта, должен признаться, что люблю смотреть американский футбол, особенно профессиональный. Я многострадальный фанат команды «Филадельфия Иглз», упрямо ожидающий от своих любимцев первой победы в матче за Суперкубок. Я с нетерпением жду дня игры, предвкушая, как удобно расположусь в гостиной перед огромным телевизором с запасами вредной для здоровья еды и буду болеть за своих любимых «орлов». Но я всегда очень переживаю, если игроки получают травмы, и передергиваюсь от ужаса, когда операторы показывают эти моменты в замедленном повторе. Наверное, все вы видели страшные кадры матча 1985 года, когда защитник «Вашингтона» Джо Тейсман получил множественный перелом ноги, поставивший крест на его спортивной карьере. Такое вряд ли можно забыть.
Я знаю, что, будучи увлеченным футбольным болельщиком, отчасти противоречу сам себе и даже проявляю некоторое лицемерие, призывая запретить бокс. В свое оправдание могу сказать, что тут есть разница. Цель в боксе — вывести из строя противника. Цель в футболе — набрать больше очков, чем противник. И, если бы меня пригласили принять участие в упомянутых дебатах U. S. News and World Report, я бы высказался за изменение правил. Я считаю, что введение надлежащих правил и достаточно строгого наказания за их нарушение сможет сделать американский футбол более безопасным. Да, снижение уровня насилия фундаментально изменит характер игры. Но пусть фанаты сами решают, ухудшат ли подобные нововведения игру до такой степени, что болельщики потеряют к ней интерес, или нет. В хоккее на льду ведутся аналогичные дебаты. Американский вариант профессионального хоккея отличается чрезмерной жесткостью, обилием силовых приемов и драк. Европейский хоккей более мягкий, однако по уровню профессионализма игроков и своей популярности он вполне может соперничать с американским. Возможно, американцам стоит перенять европейский опыт.
Я твердо верю в то, что наука и исследования могут сделать нашу жизнь лучше: моя профессия это наглядно подтверждает. И я также считаю, что они способны сделать нашу жизнь безопаснее, убедительным примером чего может служить лыжный спорт. Деятели всех видов спорта, особенно тех, которые рискованны по своей природе, должны поставить перед собой цель повысить безопасность. Я надеюсь, что это произойдет. Несмотря на все сказанное мной в этой книге, я люблю спорт, о чем свидетельствуют мои весьма разнообразные, хотя и не всегда удачные спортивные увлечения. Просто я хочу, чтобы любой спорт стал безопасным для всех, кто им занимается, включая меня.
Быть информированным об опасностях спорта и требовать от соответствующих контролирующих и регулирующих органов совместных усилий по снижению риска — лучший способ защитить себя, не отказываясь от любимого вида физической активности. В следующей главе я расскажу вам о том, как спортивная индустрия зарабатывает сотни миллиардов долларов в год, искусно манипулируя огромной армией любителей спорта. Мы должны требовать от этой индустрии, чтобы нам предлагали только по-настоящему качественные и безопасные продукты.
Глава 5. СПОРТИВНО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС
«Он занимает все наше внимание, затрагивает самую суть нашего существования. Нам противостоит враждебная идеология, глобальная по масштабу, безбожная по характеру, безжалостная по целям и коварная по методам. К несчастью, представляемая ею опасность может существовать неопределенно долго. Для успешной борьбы с ней требуются не столько эмоциональные и преходящие жертвы, сколько действия, которые позволяют нам и дальше нести уверенно и без жалоб бремя длительной и сложной борьбы...»
Вы можете подумать, что это мои слова, поскольку они как нельзя лучше отражают мое мнение о коварной и порочной природе современного спорта, делающего ставку на зрелищность в духе гладиаторских боев. Раскрывая в этой книге всю правду об опасностях спорта, я предвижу, что критики обвинят меня в преувеличениях. И я уверен (об этом было сказано выше), что любая попытка внести изменения в сфере любительского и профессионального спорта с целью защитить большое количество людей от ненужных рисков будет сопровождаться длительной и сложной борьбой.
Но это не мои слова. Их произнес президент Дуайт Эйзенхауэр в своем прощальном обращении к нации 17 января 1961 года. В этом выступлении он предупреждал и еще об одной угрозе, проистекавшей из необходимости укрепления национальной безопасности, — об усилении влияния военно-промышленного комплекса: «В наших правительственных структурах мы должны быть начеку, предотвращая необоснованное влияние, намеренное или ненамеренное, военно-промышленного комплекса. Потенциал опасного роста его неоправданной власти существует и будет существовать».
