Если Макс постоянно не заправлялся хорошим черным кофе, то он просто физически не мог работать, так что, далеко не в радужном настроении, он ринулся на нижний этаж, чтобы найти другую кофеварку и, может быть, вдохновение.
Нашел же он Холли, которая, стоя за администраторской стойкой, была поглощена телефонным разговором явно не делового характера. Макс нахмурился, так как не мог понять, похожа ли она больше на библиотекаршу — старую деву или на стриптизершу, наряженную под библиотекаршу — старую деву.
Холли, которая только что болтала про бикини и цену билетов на самолет до Барбадоса, как только заметила Макса, запнулась на полуслове, начала лепетать что-то бессвязное о наборе услуг для новобрачных, которые хотят провести медовый месяц в «Мызе», и через десять секунд бросила трубку. Она только раскрыла рот, чтобы заговорить с Максом, как телефон снова зазвонил. Облокотившись об администраторскую стойку и слушая, что она отвечает по телефону, Макс нахмурился еще сильнее, а Холли отрывистым тоном сообщала, что в отеле свободных номеров нет, и советовала звонившему попробовать обратиться в «Ройал».
— Макс! — Холли второй раз положила трубку и во весь рот ему улыбнулась. Вспомнив, что ее новый имидж — это изысканная утонченность, она спохватилась и поскорее сменила широкую улыбку на утонченно-загадочную. — Макс, могу я тебе чем-то помочь? Извини, но мне кажется, ты чем-то немного озабочен.
— Озабочен? — переспросил Макс. Недоумение временно заглушило его злость. Что еще у этой Холли на уме?
Холли покраснела. Макс наблюдал такое впервые: может быть, потому, что ему раньше никогда не приходилось видеть ее лицо, не замазанное косметикой.
— Извини, Макс. Что случилось?
— Это ты расскажи, что случилось. Несколько минут назад я выглянул из окна и заметил, что тот тип в дурацком парике выходит с чемоданом из отеля. Его номер свободен?
— Доктор Стрэттон-Стейнз? Он еще не выписался. — Холли старалась не выдавать голосом своего беспокойства. Пусть парик на докторе и плохо сидит, но этот человек всю свою жизнь посвятил больны раком детям, иначе она никогда бы не согласилась на то, чтобы он оплатил счет в конце недели, когда прибудет его новая чековая книжка, а не вперед, как того требуют правила отеля.
— Пошли лучше кого-нибудь проверить номер, — сказал Макс, который становился все угрюмее. — Похоже, он слинял.
Через пять минут Грейс доложила, что так оно и есть. К этому времени Макс уже без всякого снисхождения вытянул из Холли историю об ожидающейся чековой книжке.
— Боже, да ты наивна, — бросил он. — И чем ты, интересно, занималась, когда он прошмыгнул мимо твоей стойки? Мечтала, наверное?
— Да, — согласилась несчастная Холли. Хорошо хоть Макс не знает — и никогда не узнает, — что мечтала она о нем. А он такая грубая, злая скотина, что Холли иногда сама удивляется, какое ей вообще до него дело.
— Ты безнадежна, — продолжал Макс. Он пренебрежительно взглянул на ее строгий темно-синий костюм и накрахмаленную белую рубашку. Сейчас он невольно сравнивал эту девушку с Франсин Лалонд: в отличие от Холли, Франсин всегда излучала просто неописуемую женственность, хотя специально никогда об этом не заботилась. «Франсин бы ни за что так не вырядилась», — подумал Макс и почувствовал, что его с новой силой влечет к этой бесподобной женщине, которую он не видел уже два долгих месяца. — Деловой должна быть голова, Холли, а не костюм. Кстати, у меня сломалась кофеварка. Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты смогла найти мне другую, прямо сейчас. Ведь некоторым из нас все-таки нужно работать, — сурово прибавил он.
ГЛАВА 10
Работа над заказанной Россом картиной продвигалась хорошо. Тесса отступила назад от холста и удовлетворенно улыбнулась. После семи часов напряженного труда картина была на три четверти готова. Действие, изображенное на ней, разворачивалось в танцевальном зале отеля «Мыза Чаррингтон» — как Росс и просил. Вечеринка шла полным ходом: яркие цвета, шум, смех, веселье.
Тесса была явно довольна. Разработать композицию оказалось нелегко, но она удалась, и, хотя Тесса старалась не придавать персонажам картины узнаваемые черты, взгляд сам собой обращался к фигуре человека, который в непринужденной позе с бокалом вина в руке одиноко стоял у огромного камина. Кто этот изображенный со спины высокий темноволосый мужчина в смокинге, было ясно сразу: хотя лица и не видно, характерную позу, легкий наклон головы не узнать было невозможно. Россу понравится, думала Тесса, когда он увидит себя запечатленным на полотне в образе мрачного незнакомца, одинокого среди толпы. Если, конечно, он вообще себя узнает. Такой ракурс все-таки вряд ли для него привычен.
Почта пришла только после полудня, так как почтальона задержала непогода. Снег не шел уже три дня, но из-за солнца днем и мороза ночью на дорогах образовался гололед. Тессе было особенно жаль почтальона, которому пришлось пробираться к ее отдельно стоявшему домику, чтобы доставить всего лишь, как она предполагала, проспекты с рекламой банковских услуг.
Однако, вынув почту, Тесса убедилась, что потрудился он не зря. Она распечатала серый конверт, надписанный ярко-красными чернилами, и сразу наткнулась на слова: «…так что встречаемся в четверг в половине второго».
«Доминик в своем репертуаре, — подумала Тесса, с досадой и радостью одновременно, — напрашивается погостить на неопределенное время, не давая даже возможности возразить». Тесса не станет возражать, но только ему и в голову не приходит, что могут существовать причины, по которым ему не следует у нее останавливаться. Доминик до такого не додумается.
Пробежав глазами письмо, Тесса менее чем за минуту узнала все новости за год. Он снова думает жениться, но только его теперешняя жена не способна понять его чувства и разводиться наотрез отказывается. Его статуи в натуральную величину пользуются хорошим спросом, и их продает небольшая, но престижная галерея в Труро, что в Корнуолле. Он упал со стремянки, и теперь у него сломана нога. Такая жизнь ему наскучила, и он решил от всего убраться и поправить здоровье в обществе одной роскошной телки на юго-западе… естественно, не той, на которой собирается жениться. Он поедет поездом, в Бате будет в четверг и попросит кого-нибудь подвезти его до домика Тессы. Если она поскребет по сусекам и соберет чего-нибудь пожрать, то прекрасно. Если нет, он отведет ее куда-нибудь, где дешево, весело и шумно, и они вместе напьются. Может быть, он и вторую ногу сломает…
…………………………………………..
Доминик Тейлор совсем не изменился. Если не считать грязной гипсовой повязки от щиколотки до бедра, вид у него был все тот же. У Доминика были ясные, вечно смеющиеся голубые глаза, очень короткие белокурые волосы, худое загорелое лицо, так что его внешность полностью соответствовала девичьим мечтам о скандинавском боге. Тессу всегда удивляло, что он, будучи среднего роста, казался высоким. Она обняла Доминика и почувствовала, что его потертая кожаная летная куртка чуть-чуть пахнет морем.
— Тесса, да ты поправилась!
