– Знаешь, Денис, я опять запутался в этой программе… хоть убей, не понимаю. – Высокий парень с трехдневной щетиной жаловался другому в дорогом костюме и с ярким галстуком. – И ведь спросить не у кого.
– А Козырев? – Сочувственно кивнул Денис.
– Да что Козырев? Ты же знаешь его. Главное, чтобы в глазах начальства выглядеть самым умным. И ведь начальство так и думает. Когда программу ставили, ему одному все объяснили, предполагалось, что он должен был до нас донести. Девкам нашим несколько дней втолковывал, ни хрена они не поняли, а мне разок показал и все… сказал, на меня нервов уже не хватает. А мне кажется, что у него самого мозгов не хватает, а признаться, что не брендит – это ни-ни, ни за что. Он же у нас супер-пупер. – Парень расстроенно потер виски – Вот черт! И ведь спросить не у кого. Вроде, когда объяснял, все было понятно. – Они все сидели за столом, не давая убирать, и все мусолили этот вопрос.
– Не переживай, Лень, ну попробуй еще раз с программистом связаться, – советовал Денис.
– Да тот вообще чокнутый, сразу орет, как ненормальный, а я забыл, как это делать одновременно.
Я не выдержала.
– Одновременно достигается квантованием по времени.
За столом разом замолчали и воззрились на меня в немом изумлении.
Не обращая на них внимания, я стала убирать со стола.
– Постойте! – Услышала за спиной.
– Слушаю вас, – обернулась я, держа поднос с посудой.
– Вы хотите сказать, что в этом разбираетесь? – Почему-то понизив голос, спросил тот, который все жаловался.
– Конечно.
– Да??… А как же это? – Он кивнул на поднос.
– Это временно, – я отвернулась и направилась в сторону кухни.
За спиной услышала негромкие возгласы.
– Да брось, ты… посудомойка… ни черта не понимает…
– Отстань! Девушка! Как вас? Оля? Оля!
Я обернулась, все еще держа поднос с посудой.
– Сейчас отнесу посуду и внимательно вас выслушаю.
Вернувшись в зал, обнаружила, что парень остался один, второй, лощеный, ушел. У окна сидела одна тетка, ела второе пирожное и болтала по телефону. Покосившись в ее сторону, парень негромко попросил.
– Послушайте, Оля, вы не могли бы мне помочь? Я не могу разобраться в этой новой программе.
– Я попробую, кое-что уже видела…случайно.
– Ольга, – неуверенно начал Леня. – А вы сможете?
– Я же сказала, попробую. Мне кажется, вам просто плохо объяснили, программа не такая уж сложная.
– Только – Он огляделся по сторонам и замялся. – Только… после работы и чтобы никто не знал. Я отблагодарю.
– Хорошо. И не надо никаких благодарностей – мне это самой интересно.
– Интересно? – Он недоверчиво уставился на меня.
– Я люблю сложные задачи, вот и все.
– Тогда приходите в шесть в двести восемнадцатую, – предложил парень и тут же поправился. – Нет, я лучше позвоню, когда все уйдут.
– Договорились. Запишите телефон.
Рабочий день подходил к концу.
– А ты почему задерживаешься? – Поинтересовалась мама, услышав, как я по телефону предупреждала Мусю.
Я объяснила, что хочу помочь ребятам разобраться в программе.
– Давай, давай, ты будешь им помогать, а они деньги получать. Набрали бездарей! Тьфу! И все по блату.
– Ты же тоже удочку закидывала.
– Я же знаю, что ты соображаешь. Вон, твой телефон звонит, наверное, улетели все.
Это действительно звонил Леня, сказал, что все ушли и можно зайти.
– Возьми с собой свои вещи, я все закрою и уйду.
– Хорошо, мамуль. Пока.
Разбиралась я долго. Кое-что сама не понимала, пока въехала, пока попыталась ему объяснить. В общем, парень попался толковый, но по ходу дела, он стал выяснять еще кое-что по прошлой работе. Мы увлеклись и не услышали, как открылась дверь.
– Это что такое?! – Костя стоял рядом с охранником и хмурился.
Леня покраснел и что-то промямлил, но Костя отмахнулся от него, направив свой гнев только на меня.
– То, что задержался логистик – понятно. Мне непонятно, что здесь делает эта посудомойка? Ваше место на кухне, ясно? Что вы везде лезете?!
– Что здесь происходит? – Звучный голос заставил заткнуться Костю, а меня буквально пригвоздил к стулу. Я боялась поднять голову.
– Вот, Алексей Арсеньевич, – сразу сбавив тон, подобострастно начал объяснять Костя, – полюбуйтесь – посудомойка за компьютером. Наверное, играют в какие-то игры. А может, и в другие… – Он многозначительно закатил глаза. – Жаль, Козырев уже ушел…
Я подняла глаза… Это он… Ну, конечно, я с самого начала поняла, что это он…Не узнал!.. Нет…нет… Узнал!! Внутри все сжалось.
* * *
Сразу из аэропорта Бородин поехал в офис. Он вез подписанный в Германии договор на перевозку нового полиграфического оборудования. В Латвии все было согласовано, не хватало согласия немецких партнеров. Наконец, договор был полностью согласован и подписан. Осталось все утрясти с маршрутом, чтобы без досадных проволочек груз доставить до места. Главное – ничего не повредить и не испортить. Заказчик очень серьезный и дотошный.
Своего заместителя, Павла Витальевича Любимова он отправил тремя днями раньше. Алексей очень ценил его за необыкновенную эрудицию, за интеллигентность и такт. Павел Витальевич перешагнул семидесятилетний рубеж, но никогда не жаловался на здоровье, хотя Алексей замечал, как тот иногда глотал таблетки, однако в разговорах про болезни участия не принимал. О своем заместителе он знал совсем немного, только то, что тот живет вдвоем с женой и сыном-инвалидом. Один раз, заметив, что после разговора с женой, тот побледнел и растерянно полез в карман за таблеткой, Алексей предложил свою помощь, но Любимов вежливо отказался.
– Спасибо, мы справимся сами.
На работе ему просто не было цены. Единственно, в чем не разбирался Павел Витальевич, были компьютеры.
– Алексей Арсеньевич, если мы с вами плохие пользователи, значит, у нас должны работать первоклассные специалисты.
А вот со специалистами как раз были проблемы. Дизайнеры были отличные, а вот логисты… Почему-то так получилось, что в этот отдел пришлось взять сотрудников по знакомству, чего он терпеть не мог делать, но людям, от которых зависишь, невозможно отказать. Причем его заверяли, что все отличные специалисты. Это были три девушки, две чьи-то дочки, а третья любовница крупного чиновника, которая в первый же день стала строить ему глазки. Да еще сейчас он стал очень сомневаться в способностях Козырева, начальника отдела, тот звонил с какими-то проблемами, сыпал заумными непонятными терминами, отчего вызывал раздражение и злость. Понятно было одно – напортачили в логистике, а Козырев, не желая признаваться в ошибках, темнит.
