– Не забудь вынести бутылки, – напомнила она перед возвращением Кирилла, – а то начнет зудеть.
Но как-то так случилось, что пока убирала, проветривала, раскладывала все по местам, про бутылки я забыла и только в последний день прямо с утра, собрав их в два пакета, встала около лифта – он был занят.
Лифт остановился, дверцы открылись – Кирилл вышел и сразу же уставился на пакеты.
– Что тут было? – Вид пустых бутылок его явно обескуражил.
Я пожала плечами, вошла в лифт и нажала кнопку. Вот черт! Как назло! Теперь начнется! Но неожиданно он не стал зудеть, а просто сказал, что ему это все надоело, что со мной невозможно жить и все такое. Я поддакивала, Кирилл смотрел с подозрением.
Он не ушел благородно, оставив все жене и дочке, что называется, «по-мужски», впрочем, я и не ожидала от него ничего такого, а стал скрупулезно собирать вещи.
Я поинтересовалась, куда он пойдет, он ответил, что это меня не касается. Я заметила, что сервиз, который он упаковывал, видимо, машинально, подарили мои родители. Он удивился, но упаковывать не перестал.
Стало тошно, и я ушла на кухню. Услышала «До свидания». Захлопнулась книга. Все, придавить грузом и спрятать… А были и светлые страницы и веселые… Нет, лучше не вспоминать. Груз потяжелее… Все. На самое дно… Зигель, зигель! Ай-лю-лю!
Но, как оказалось, на этом неприятности у меня не кончились – на работе прошли сокращения.
Собственно я всегда знала, что без меня здесь прекрасно могут обойтись. Подумаешь, третий бухгалтер! Там и одного хватит за глаза.
С одной стороны огорчилась, а с другой – обрадовалась. Так надоело сидеть в этой душной комнате, заставленной цветами. Кстати, почему-то в бухгалтериях обязательно много цветов, и они отлично там растут. Говорят, цветы любят цифры.
Эта занудная работа достала до печенок так же как и занудные толстые тетки, которые без конца гоняли чаи, ели бесконечные тортики и обсуждали очередную диету.
Мне с самого начала не было интересно их слушать, работать было гораздо интереснее. Но когда я как-то предложила усовершенствовать нашу работу – всего-то поменять программу, тетки подняли такой вой, что я быстро заткнулась и продолжала нудно сводить баланс.
Узнав, что могу даже не отрабатывать какие-то дни, обрадовалась и тут же стала собираться домой, но сотрудницы намекнули, что уход неплохо бы отметить. Я вспомнила бабушкины слова, что уходить надо всегда по-хорошему, «никогда не хлопать дверью», сбегала в магазин за тортом и шампанским. Поблагодарила всех за сотрудничество, за помощь и т. п. Тетки расчувствовались, я сбегала еще раз в магазин… Провожали с песнями. Все прекрасно! Настроение отличное! Теперь я одинокая, безработная женщина с ребенком на руках, вернее с подрощенным ребенком, а точнее с подростком.
* * *
Домой пришла с бананами, виноградом и с хорошим настроением.
Ленка явилась сразу вслед за мной. Узнав, что меня сократили, оптимистично заметила.
– Не парься! Прорвемся. Главное разобраться с твоим козлом.
– Да что с ним разбираться? Заберет вещи и все.
Ленка смотрела с укоризной.
– Ну что? – не выдержала я.
– А квартира? А алименты?
Я пожала плечами.
– Если бы он был настоящий мужик, ушел бы к ней, а квартиру оставил вам.
– К кому это, к ней?
– А ты что, не знаешь? – Заморгала Ленка. – Ты только не волнуйся. В общем…как его… ну, это самое…
И начала запальчиво.
– Ты же не переживала, что он ушел, и Муська, я смотрю, веселится вовсю! – Она кивнула на дверь, из-за которой доносилась громкая музыка. Я кивнула.
– В общем, он ушел к Вике Меркуловой.
Вика была из нашей компании, и я никогда ничего такого не замечала – видимо, она была хороший конспиратор.
– Да ты что?! – Опешила я. – Она же всегда считала его занудой.
– Видимо, за каникулы она изменила свое мнение – ведь она тоже в Литве здоровье поправляла.
– Правда?!
– Ты, главное, не парься. Оль! Ты чего, плачешь?… Или смеешься? – Ленка совсем растерялась.
– Конечно, смеюсь, балда. Классно все получилось, просто супер!
– Вот черт, а я боялась тебе сказать… – Она помолчала и осторожно заметила.
– Оль, я что-то не пойму, а с чего тебе весело-то?
– Да потому что я давно хотела от него уйти, но, как представлю, как мои предки начнут «у тебя ребенок, маленькая зарплата, а у него положение и т. д. и т. п.», а теперь моя совесть чиста – слава богу, сам ушел.
– А квартира?
– Черт, вот с квартирой проблема.
У Кирилла была однокомнатная квартира, но к рождению Муси, мои родители дали нам денег, чтобы мы увеличили жилплощадь, что мы и сделали. Продали однокомнатную и купили двушку недалеко от родителей и Ленки.
– Вообще-то у Вики есть квартира, – заметила Ленка.
– Да помню я эту квартиру, черт голову сломает.
– Ну почему, если там как следует убраться, будет даже очень ничего. Надо выкинуть оттуда все ее мягкие игрушки. Девке уже за тридцать, а все игрушечки собирает. То же мне, хобби! Оль! Ты что молчишь?
– Думаю, где деньги взять? – Вздохнула я. – Наверняка он сегодня предложит ему выплатить за его половину.
– Какую, на фиг, половину! – Возмутилась Ленка. – У него же здесь ребенок.
– Господи! Лен! Ну когда он вспоминал про ребенка?! Даже странно. Она его никогда не интересовала, и Муся так радуется, что он ушел… А знаешь, я, кажется, кое-что придумала.
Ленка покосилась на комнату дочери, откуда слышалась громкая музыка.
– У нас теперь все время так. Ну ладно, пойдем, что-нибудь перекусим.
– Ты что? Уже семь часов.
– Да, я совсем забыла, ты же худеешь.
– Не худею, – поправила Ленка, – а просто слежу за фигурой. Ой! – Она подняла кверху палец, прислушиваясь. – Кажется, лифт остановился. Наверное, это он.
– Посиди пока у Муси.
– Спокойствие только спокойствие, – произнесла голосом Карлсона, – сразу не соглашайся ни на что.
Она скрылась в Мусиной комнате, и я услышала, как ключ поворачивается в двери.
– Привет, хорошо, что ты дома, нам надо поговорить.
– Ну проходи в комнату.
– Нет, лучше на кухню, заодно и поем.
– Собственно, я для тебя не готовила.
– А что у тебя есть?
– У нас с Мусей жареная картошка и окорочка, – ответила я, испытывая необыкновенное чувство мести. Вот так, дорогой, мои мучения закончились, пусть теперь другая делает тебе овощные котлетки и протертые супы.
