В своей книге Running with the Kenyans («Бег с кенийцами») Адхарананд Финн рассказал историю Беатрис, довольно упитанной женщины из Кении. Она терпеть не могла бегать и никогда не участвовала в соревнованиях по бегу в школе. Однако когда ей исполнилось двадцать лет, она твердо решила переехать в Итен – центр тренировок кенийских бегунов – и стала жить, перебиваясь на подачки от матери, всем сердцем поддержавшей несбыточные мечты своей дочери. Больше нигде в мире вы не найдете столько людей, у которых нет иной возможности чего-то добиться в жизни, кроме как стать профессиональными бегунами и полностью обеспечить себя материально на беговой дорожке или на шоссе.
Такое национальное помешательство на каком-то виде спорта не вырастает на пустом месте – непременно найдется причина. Финляндия была бедной страной с неразвитой промышленностью, где подавляющее большинство населения работало в поле и передвигалось пешком, а в зимнее время – на лыжах. Это оказалось плодотворной почвой для феномена Ханнеса Колехмайнена
[85], завоевавшего три золотые медали в соревнованиях по бегу на Олимпиаде-1912. Триумф Колехмайнена зажег пламя увлечения бегом по всей стране. Каждый финский мальчишка мечтал победить на следующей Олимпиаде. Результатом стало 25-летнее доминирование Финляндии в беге на длинные дистанции и появление великолепной династии, давшей миру плеяду великих атлетов, чьи рекорды намного превосходили результаты того человека, который запустил этот процесс. По сути, широко распространившееся страстное увлечение бегом, порожденное подвигом Ханнеса Колехмайнена, оказало гораздо более серьезное влияние на результаты лучших финских бегунов, чем бедность, отсутствие промышленности и необходимость передвигаться пешком, оказавшие когда-то влияние на первого великого финского бегуна.
Социолог Джон Брюнн назвал это явление групповым эффектом. Психобиологическая модель уровня выносливости объясняет его действие в контексте таких видов спорта, как бег. Согласно этой модели, как вы помните, всякий фактор, уменьшающий уровень усилий, воспринимаемых атлетом при определенном уровне нагрузки, улучшает его результаты. Среди наименее очевидных факторов, способных усилить это влияние, – определенные социальные динамики, в том числе синхронизация поведения. Когда люди что-то делают вместе, у них в мозге вырабатывается большее количество поднимающих настроение и подавляющих ощущение дискомфорта эндорфинов, чем когда человек делает это один. Это было показано в исследовании 2009 года с командами гребцов, проведенном в Оксфордском университете и опубликованном в Biology Letters. Двенадцать атлетов проходили тест на болевую чувствительность в двух вариантах: после одиночной гребли в течение 45 минут и после синхронизированной гребли с другими гребцами в течение 45 минут. Участники эксперимента достоверно показали гораздо меньшую чувствительность к боли после работы в команде – возможно, в результате выработки мозгом большего количества эндорфина.
Уровень восприятия усилий отличается от чувствительности к боли, но разница не так велика. Большинство факторов, повышающих болевой порог или снижающих чувствительность к боли, обладают сходным воздействием и на уровень восприятия усилий, и групповой эффект здесь не исключение. Спортсмены на выносливость ощущают более низкий уровень воспринимаемого усилия и показывают лучшие результаты, когда тренируются и соревнуются в команде, а не индивидуально. Танцоры на углях, если вам угодно, могут продержаться на раскаленной дорожке гораздо дольше, взявшись за руки с такими же танцорами слева и справа от себя. Групповой эффект, возникающий благодаря синхронизации действий, не следует недооценивать. Этот адаптационный навык дремлет до поры в каждом из нас, готовый активироваться в правильной ситуации.
Бывает два вида правильных ситуаций (назовем их микро- и макроситуациями), имеющих отношение к бегу и другим видам спорта на выносливость. Первая ситуация (микро-) описывает любой вид групповой тренировки или командных соревнований, когда несколько атлетов работают вместе. Когда бы это ни происходило, синхронизация действий улучшает их результаты. Вторая ситуация (макро-) описывает более широко понятие культуры спорта, в которой многочисленные группы атлетов часто тренируются и соревнуются вместе. В развитой и активной спортивной культуре, в которую вовлечено много групп высокомотивированных атлетов, благодаря синхронизации усилий поднимаются до максимума интенсивность и эффективность их занятий.
Такая двухуровневая структура группового эффекта позволяет успеху порождать новый успех в пределах спортивной культуры. В Кении бег стал таким успешным изначально благодаря широкому распространению, высоте Рифтовой долины над уровнем моря и, возможно, также в силу преобладающего у жителей этой страны сухощавого телосложения с тонкими голенями (то самое предполагаемое «генетическое преимущество», но уже с некоторой научной подоплекой). Такие специфические условия объясняют появление определенного количества великих бегунов, которые, в свою очередь, создали спортивную культуру, где множество мужчин и женщин стремятся завоевать свое место под солнцем. И эта культура дала намного больше для поднятия уровня кенийской легкой атлетики, нежели начальные условия, ее породившие. Каждый день множество атлетов, полных надежд на будущее, талантливых и не очень, прибывают в Итен. Здесь бегуны готовы жить в клетушках размером с гардероб, перебиваясь с хлеба на воду, и пробегать по 160 с лишним километров каждую неделю ради призрачной возможности пробиться на международный уровень. При таком множестве бегунов, самоотверженно работающих вместе, кенийская культура бега создает центростремительное ускорение, выталкивающее их на более высокий уровень, чем они могли бы достичь без совместных усилий.
Таким образом, неизвестно, обладают ли кенийские бегуны специфическими генами, но совершенно ясно, что у них есть культурное преимущество в формировании группового эффекта. И когда такое преимущество вступает в игру, многое ли можно объяснить генами?
Немногое. Доминирование кенийских бегунов достаточно эффектно иллюстрируется статистическими данными, призванными подчеркнуть их превосходство. Например, в 2014 году из 100 лучших результатов в марафоне среди мужчин 57 были показаны кенийцами. Это само по себе поразительно. Однако эти цифры скрывают факт, что на самом деле кенийцы вовсе не настолько превосходят бегунов из других стран. Лучший результат в беге на одну милю у мужчин, показанный после 2001 года, принадлежит американскому спортсмену с британскими корнями Алану Веббу. Долгое время остающийся непревзойденным женский рекорд в марафоне – 2:15.25 – установлен английской спортсменкой Полой Рэдклифф. Рекорд американки Молли Хаддл для пяти километров на шоссе (14.50) всего на три секунды (0,34 процента) хуже, чем лучшее время, когда-либо показанное спортсменкой кенийского происхождения. Если групповой эффект сыграл свою роль хотя бы в половине этих случаев, то на пресловутое генетическое преимущество кенийцев приходится даже меньше 0,2 процента.
