Для боевого быка характерны толстая и чрезвычайно прочная шкура с лоснящимся ворсом; небольшая, но широколобая голова; крепкие, развернутые вперед рога; короткая толстая шея с мощным мускульным пластом, который вздыбливается, когда бык разозлен; широкие плечи, очень маленькие копыта, длинный и тонкий хвост. Самки не столь мощно сложены, голова у них поменьше, рога тоньше и короче, шея длиннее, подгрудок развит менее выражено, грудь поуже, а вымя не то что не бросается в глаза, оно просто незаметно. Мне нередко доводилось видеть этих телок на любительских боях в Памплоне, где они швыряли людей как кукол, а заезжие иностранцы в один голос называли их «бычками», поскольку у них не видно характерных для самок признаков. Именно в самке боевого быка ярче всего проявляется разница между диким и домашним животным.
Когда речь заходит о корриде, часто слышится утверждение, что самки куда более опасны во время атаки, потому как, дескать, самцы при этом закрывают глаза, а самки держат их открытыми. Уж не знаю, от кого это повелось, но правды тут нет ни на грош. Самки, которых используют в любительских боях, практически всегда охотятся за человеком, а не за тканью, срезают углы в его сторону, а не носятся по прямой, и склонны выбирать себе конкретную цель, будь то мужчина или мальчишка, и гонять его среди полусотенной толпы, однако это они делают вовсе не потому, что превосходят самцов умом вследствие самой своей женской природы, как могла бы решить Вирджиния Вулф; нет, это оттого, что молодые тореро отрабатывают свою технику работу с плащом и мулетой как раз на телочках, поскольку тех никогда не выпустят на настоящий бой, к тому же никакой закон не запрещает самкам набираться опыта во всех фазах корриды. Не важно, бычок это или телочка: после нескольких «сеансов» знакомства с плащом или мулетой животное все усваивает, запоминает и, если речь идет о самце, теряет пригодность для боя, где все строится из расчета, что бык впервые встречается с пешим человеком. Когда бык не знаком с плащом или мулетой и атакует в лоб, человек сам формирует уровень опасности, работая насколько возможно близко к быку; он получает шанс испробовать различные пассы, самостоятельно выбирая их для создания эмоциональной связки, а вовсе не исключительно для самозащиты. Если бык уже бывал в бою, он будет упорно срезать углы в сторону человека, бодать ткань, намеренно целясь в стоящего за ней тореро, а что касается опасности, то теперь создавать ее будет уже бык, вынуждая человека непрерывно отступать, обороняться, смазывая тем самым четкость исполнения пассов и делая зрелищный бой невозможным.
Вся история и внутренняя организация корриды привели к тому, что быку, который совершенно не знает, что такое пеший человек, едва хватает времени научиться не доверять его трюкам и стать для него максимально опасным: в этот-то момент и происходит убийство. Бык на арене обучается до того быстро, что, если бой затянется еще хотя бы минут на десять, он вообще станет неубиваемым — во всяком случае, по предписанным правилам. Именно по этой причине тренировки и обучение проходят на телочках, которые через несколько сезонов становятся такими «образованными», что, как выражаются тореро, могут изъясняться по-латыни или на греческом. После такой школы их выпускают на любительские арены; иногда с открытыми рогами, иногда с насаженными кожаными мячиками; как бы то ни было, эти телочки стремительны и ловки как лани, они охотятся за новичками и любителями поупражняться с плащом на капеях; они расшвыривают, рвут, гоняются, пускают кровь и в целом внушают ужас дилетантам, пока наконец не устанут, и тогда на арену выводят быков-вожаков, чтобы с их помощью отвести этих vacas
[10] на скотный двор, отдыхать до следующего представления. Судя по всему, боевым коровам, или вакильяс, по душе такие развлечения. Их никто не подгоняет, не клеймит дивизами, не дразнит; похоже, им столь же нравится кидаться в атаку и всех расшвырять, как и боевому петуху сражаться. И конечно, их никто не мучает, в то время как у быка храбрость определяется тем, как он держится под градом болезненных уколов.
«Маневрировать» боевым быком становится возможно благодаря стадному инстинкту, который позволяет погонять группой из шести и более животных, но стоит одного быка отделить от стада, как он тут же примется атаковать не важно что: человека, лошадь, любой движущийся предмет, хоть автомобиль, хоть телегу, пока его не прикончат; а подманивают боевых быков и вновь сгоняют их в стадо посредством специально обученных вожаков, или кабестрос, подобно тому, как диких слонов ловят с помощью укрощенных. Это одна из наиболее любопытных картин: видеть, как работают кабестрос при погрузке животных, при их сортировке, разводу по коридорам, что ведут к транспортным клеткам, и во всех прочих операциях, сопряженных с выращиванием, доставкой и разгрузкой боевых быков.
В старое время, когда их еще не перевозили в клетках по железной дороге или грузовиками, как сейчас, коль скоро Испания обзавелась отличными шоссе — это замечательный и куда менее утомительный способ транспортировки, — боевых быков окружали вожаками, а периметр получившегося стада охраняли верховые пастухи, вооруженные копьями под стать тем, которыми пользуются пикадоры. Вздымая клубы пыли, стадо двигалось по проселочным дорогам, заставляя деревенских кидаться в дома, захлопывать двери, запираться на все засовы, а потом таращиться в окна на широченные, пыльные спины, громадные рога, смышленые глазки и мокрые рыла, на обвязанные колокольцами шеи кабестрос, на куцые курточки, бурые от солнца физиономии и широченные серые шляпы погонщиков, трясущихся в седле по улице. Когда быки вместе, в едином стаде, они ведут себя спокойно, чувствуя уверенность благодаря своей численности, а стадный инстинкт заставляет их следовать за лидером. В провинции, вдали от железнодорожных путей, быков до сих пор перегоняют этим дедовским способом, и порой кто-то из животных может отбиться от стада (desmandarse). Однажды в нашу бытность в Испании это и случилось в одной из мелких деревушек под Валенсией. Бык споткнулся, упал на колени и сумел подняться, лишь когда все стадо успело пройти мимо. Первое, что увидел этот бык, был домишко с распахнутой дверью, где стоял человек. Бык тут же кинулся в атаку, снес мужчину с места и перекинул себе за спину. Никого не увидев внутри, он принялся метаться по дому. В спальне в кресле-качалке сидела женщина. Она была стара, глуха и не заметила шума. Бык разнес кресло в щепки и убил старуху. Вышвырнутый из дверей мужчина вернулся с ружьем, чтобы защитить свою жену, которая уже лежала в углу, куда бык ее закинул. Мужчина выстрелил в упор, но лишь вырвал кусок мяса из плеча. Бык подцепил мужчину, убил его, увидел зеркало, атаковал, затем накинулся на высокий, старомодный гардероб, после чего выскочил на улицу. Понесся по ней, по пути встретил телегу с лошадью, убил лошадь, перевернул телегу. Погонщики к тому времени уже скакали обратно, взметая громадные облака пыли. Они пригнали с собой двух вожаков, которые взяли быка в «коробочку», и тот, уронив голову, опустив загривок, мирно поплелся обратно к стаду, конвоируемый с двух сторон своими соплеменниками.
В Испании не редкость, когда быки атакуют автомобили, а порой, выскакивая на рельсы, останавливают даже локомотивы. Оказавшись на путях, они зачастую не желают уступать дорогу или вообще сходить с места, а когда машинист, отчаянно орудуя гудком, начинает медленно надвигаться, бык бросается в слепую атаку на паровоз. Настоящий торо браво не боится ничего на свете, и в кое-каких городах Испании устраиваются особенные, варварские зрелища, — сводят вместе быка и слона; известны случаи, когда боевые быки расправлялись со львами и тиграми, атакуя этих зверей с той же свирепостью, с которой они накидываются на пикадоров. Боевой бык не боится никого и ничего; по-моему, не найти более зрелищного животного, что в схватке, что в покое.
