Армией Крайовой командовал генерал Тадеуш Коморовский, варшавский округ АК возглавлял полковник Хрусьцель. Был разработан план восстания. Немцев и их приспешников вытеснить из города, занять всю Варшаву. Наступающую Красную армию должен встретить уже сформированный административный аппарат, поддержанный отрядами АК. Главная цель — принудить СССР признать правительство в изгнании. Все это отдавало полным безумием. Сотни тысяч поляков, оставшиеся в городе, стали заложниками лондонских глупцов. 1 августа началось восстание — фактически без оружия, четкого плана, без помощи извне. Зато желающих вдоволь — 35 тысяч лишь на треть вооруженных людей против 12 тысяч гитлеровских войск. Казалось, все просто. Первые дни еще ничего — заняли многие районы, выгнали немцев. Но встали — не осталось сил продолжать наступление. До правительственного района не дошли, все значимые объекты — мосты, казармы, склады оружия, аэродромы, Варшавская цитадель — остались у немцев. Регулярные части изолировали восставших в отдельных очагах — поэтому единого освобожденного пространства не вышло. У немцев имелись танки, артиллерия, авиация. 9-я армия фон Формана действовала четко. В городе создавались сектора обороны. Немцы заминировали мосты, привели в готовность зенитную артиллерию. Полиция безопасности и СД работали не покладая рук. В город стянули все, что могли — части вермахта, СС, полицию, мостовую охрану, курсантов военных школ, связистов, саперов. Численность войск быстро довели до 16 тысяч. Пехоту поддерживали около полусотни танков и САУ. Взбешенный фюрер повелел стереть Варшаву с лица Земли — вместе с населением. В город вступали карательные отряды — полк РОНА Бронислава Каминского под командованием Ивана Фролова, полк СС Оскара Дирлевангера. Со своими отрядами головорезов в Варшаву вошел группенфюрер СС Хайнц Райнефарт. Преимущество у немцев в вооружении и технике было подавляющим. 5 августа они приступили к генеральной зачистке города. Тяжелая артиллерия крушила здания, сносила баррикады. Немцы наступали с нескольких сторон, попутно истребляя гражданское население. Командование всеми силами принял обергруппенфюрер Эрик фон дем Бах, о жестокости которого слагали легенды. Именно ему Гитлер поручил утопить восстание в крови. Артиллерия и танки выдавливали восставших из кварталов. За войсками шли каратели, тотально истребляя все живое. Бесчинствовали подразделения Каминского, зондерполк «Дирлевангер», батальоны из выходцев с Закавказья, Восточно-мусульманский полк СС, отряды СС и полиции из Вартеланда, части, сформированные из украинцев Галиции, Белорусский полицейский батальон…
Наступление на повстанцев велось колоннами. В захваченных районах совершались массовые казни мирных жителей. В Старом городе творилось что-то непотребное. Доведенные до отчаяния люди уже призывали повстанцев к сдаче. Пошла толпа на своих же, люди срывали польские флаги, разбирали баррикады. Фанатики-повстанцы открыли огонь по своим. Старый город пал полностью, а выжившие бойцы АК ушли через подземные каналы.
Красная армия увязла в позиционных боях. Потери в частях были катастрофические. Отстали обозы, отстала тяжелая артиллерия. Поддержки с воздуха не наблюдалось — 16-я воздушная армия еще не перебазировалась на новые аэродромы. Во многих местах штурмовые группы даже не вышли к Варшаве, завязли на подступах. Немцы постоянно наносили контрудары. За Вислу повстанцы не переходили. А ведь могли бы захватить мосты и овладеть районом Прага, ударив по немцам с тыла. Это стало бы хорошим подспорьем для 2-й танковой армии — и как знать, куда повернула бы тогда история. Но в расчеты эмигрантского правительства такое не входило, о жизнях соотечественников в Лондоне не думали. В Варшаве продолжалась мясорубка. Дольше всех держались районы Жолибож и Мокотув (южный городской район вдоль Вислы). Там восставшим удалось отвоевать приличные территории и даже организовать на них некое подобие мирной жизни. Власть перешла к польской администрации, работали оружейные мастерские, издавались боевые листки и целые газеты, работало радио и почта. Президентом города был назначен Марцелий Поровский. Работал даже кинотеатр на улице Златой, где несколько раз крутили документальные хроники восстания, снятые и смонтированные самими повстанцами. Впрочем, мирной эта жизнь была с большой натяжкой. Немцы обстреливали кварталы, сжимали кольцо, теснили повстанцев. Люди сотнями гибли под развалинами. Улицы были переполнены беженцами — люди жили в руинах, подвалах, не было воды, начинался голод, возникали угрозы эпидемий — из-за невозможности хоронить трупы, которые неделями лежали на улицах…
Иван спохватился — пора. Что-то не так, протянул резину! Послышался шум моторов, и на дорожке, перегородив проезд другим машинам, остановился грузовик «MAN». С бортов сгружались солдаты с карабинами. Форма вроде бы немецкая, серо-зеленые гимнастерки, кирзовые сапоги, пилотки, только физиономии — славянские! В петлицах — перекрещенные карабины… Дыхание перехватило. Не может быть! Так быстро? Пропали все, пропал майор Гайдрих — и взбешенный Ритховен (которого в тот час явно не было в здании) отдал приказ взломать запертый кабинет Венцеля? Уже неважно, маловероятно, что каратели (из тех, что оказались под рукой) прибыли не по его душу. Он попятился от окна. Все на себе, включая офицерский ранец. Отделение солдат строилось в шеренгу, покрикивал офицер. Инструктаж зачитает, и вперед. Сделав постную мину, Таврин покинул свое жилище, шагнул в коридор.
— Прошу прощения, фрау Киттель… — извинился он, переступив через швабру, совершающую возвратно-поступательные движения.
— Уже уходите, господин Венцель? — прокряхтела пожилая женщина. — А как же отдохнуть, поспать часок-другой?
— Некогда отдыхать, фрау Киттель, некогда, дела, заботы, служебные надобности… — бормотал Иван, пятясь по коридору. — В раю отдохнем, там точно времени будет вдоволь, там же и выспимся…
Рая нет — это он точно знал. Как и бога — иначе не допустил бы такое безумие, как приход Гитлера к власти. А если бог есть и допустил — то он весьма своеобразный товарищ… Иван повернул в короткий коридор за третьей по счету дверью, тот выходил в маленький тамбур, за ним — черный ход, традиционно запертый. Между безопасностью и пожаром местная администрация выбирала безопасность. Но он плевать хотел на запертые двери! Усталость в организме — подавляющая. Таврин безмерно устал на этой дикой работе. Постоянно начеку, голова должна работать, как у всех физиков-ядерщиков, вместе взятых, постоянные маневры между Сциллой и Харибдой, между тем, что морально допустимо и в корне неприемлемо… Почему выспаться можно только на том свете? Почему на этом нельзя?! Дверь, как водится, оказалась запертой. Короткий нож с массивной рукояткой уже в руке, Иван оглянулся, выдрал скобу замка, посыпались шурупы. Этот вариант он предусматривал, все изучил. В коридоре никого, только швабра фрау Киттель хлестала по полу, словно банный веник…
Иван вышел из задней двери с таким видом, будто совсем не грешен, подкинул ранец, поправляя лямки, прошел по затоптанной дорожке мимо кустов, уперся в забор, отправился вдоль последнего, огибая свой «кондоминиум». Гуляющих здесь не было, не время гулять. В нескольких кварталах на север надрывно грохотал крупнокалиберный пулемет. Длинная очередь — тишина. Снова длинная очередь — тишина. Расстреливали людей мелкими партиями? Сзади все было тихо, но впечатление оказалось обманчивым. Через несколько минут он уже стоял за деревьями напротив своего дома и тоскливо наблюдал за происходящим. Выходить на улицу Обожна как-то не хотелось — у тротуара выстроились в ряд несколько мотоциклов. Что они там делали, неизвестно, имели ли отношение к «поисковой операции», тоже, но Иван решил не лезть на рожон. Он закурил, наблюдая за происходящим из глубины сквера. Люди в форме удалились в здание, пока не появлялись. Потом по одному стали выходить, несколько человек припустили вдоль дорожки. Объявился офицер со злобной миной, что-то втолковывал растерянному фельдфебелю. Сомнений не осталось — ясно, по чью душу явились каратели сводного полка «РОНА», возглавляемого оберштурмбаннфюрером Фроловым…
