И только теперь, вспомнив эту давнюю сцену, ты понимаешь, что привело тебя именно в Хабаровск.
Воля отца! Павел Мец не успел осуществить свою месть, но завершиться все должно именно здесь. В Хабаровске!
Хабаровск, 1985 год
Автобус затормозил так внезапно, что задремавшая Лиза чуть не ударилась лбом о широкую спину сидевшего впереди мужчины. Суматошно огляделась, еще не вполне придя в себя. Она здорово промерзла на остановке «восьмерки» в Северном микрорайоне, который сегодня как нельзя лучше оправдывал свое название. Райотделовский «уазик» сломался, не доехав до Вороньего гнезда, где собиралась побывать Лиза. Когда удалось связаться с отделением, выяснилось, что все машины на выезде, кроме дежурной, а она отлучиться не может: вдруг срочный вызов? Техпомощь, конечно, вышлют, но когда – неизвестно. Словом, попасть в Воронье гнездо сегодня вряд ли удастся: до него еще километров пять, попуток в сторону заброшенного строения не дождешься, а пешком туда дойти в такой мороз можно, только если на тебе тулуп, рейтузы и валенки, а не короткая дубленочка, брючки и югославские сапожки. В них по сугробам не пробраться, в них только по центральной улице можно фланировать! Глупо было надевать их сегодня, но ведь предполагалось ехать на машине… И вообще, если есть на свете женщина, которая сможет не обуться в новейшие, только вчера купленные на барахолке на Судоверфи сапоги, то это точно не Лиза Морозова. Что ж, придется возвращаться в отделение, а завтра опять отправиться в Воронье гнездо. Нынче уже не успеть – зимний день короток, а в темноте в этом страшноватом месте делать нечего.
По счастью, рядом с тем поворотом, где мертво встал «уазик», находилась пельменная. Водитель Михаил Афанасьевич, ворча по поводу отсталого состояния автопарка в такой передовой службе, какой должен быть Кировский райотдел милиции, взял порцию пельменей, уселся у окошка и принялся терпеливо ждать подмоги, энергично жуя и с помощью этого скрывая ехидную улыбочку. Улыбочка была вызвана тем, что он понять не мог, зачем гнать машину в это Воронье гнездо, куда Макар телят не гонял, если девочек, которые там пропали, уже нашли? Конечно, с товарищем старшим лейтенантом не больно-то поспоришь, служба есть служба, однако поломка машины Афанасьича ничуть не расстроила, и ворчал он больше для порядка!
Лиза же пошла на автобусную остановку, хотя поесть не мешало бы. Однако сегодня среда, на дверях пельменной надпись «рыбный день», а Лиза ненавидела пельмени с рыбой – даже с кетой, а не с какой-нибудь там спинкой минтая или с хеком, которые теперь только и можно было найти в пельменных. Гадость редкая, как люди вообще это едят?!
Автобуса пришлось ждать долго, и мечты о тулупе с валенками всё более властно завладевали сознанием Лизы. В наконец-то подошедшем «Икарусе», в котором если и было теплее, чем на улице, то лишь потому, что туда не задувал ветер, она скорчилась на сиденье и, постепенно согреваясь, задремала. Резкая остановка заставила ее привскочить, начать озираться, суматошно хлопая глазами.
– Милицию вызывайте, тогда и проедем! – вдруг крикнул кто-то, и Лиза насторожилась.
Милиция – это она, Елизавета Морозова. И вызывать ее не надо.
– А что случилось? – спросила, вглядываясь в замерзшее окно, но ничего не видя за толстым слоем инея. – Почему стоим?
– А черт его знает, – сонно отозвалась сидевшая впереди женщина. – Кажется, задавили кого-то!
Задавили?!
Лиза протолкалась к открытой дверце.
Ого, да ведь она, оказывается, почти добралась до отделения. Ей надо на улицу Фрунзе, 99, а автобус замер на углу улиц Яшина и Калинина, между школой номер 43 и микрорайончиком, который издавна назывался Черемушками: видимо, в честь знаменитых московских Черемушек, хотя это было, конечно, слишком лестное сравнение для квартала из восьми хрущевок.
Лиза выскочила на дорогу, обежала автобус и толпу зевак, собравшихся на тротуарах и мостовой, – да так и замерла, столь же изумленная, как и прочий народ.
Посреди дороги, перегораживая движение машинам, поднимавшимся к улице Серышева, стоял человек в коричневом лыжном костюме. Его руки были воздеты к небесам. Растопыренные пальцы – длинные, тонкие, что называется, музыкальные, – беспорядочно шевелились, да и сам он покачивался из стороны в сторону, словно дерево под порывами ветра. Но самым поразительным оказались его волосы: очень длинные, ниже плеч, они были выкрашены в зеленый цвет неумело, неаккуратными мазками, как бы акварелью или гуашью, и мотались по ветру, будто листва удивительного дерева.
Это сравнение пришло в голову не одной Лизе, потому что кто-то рядом задумчиво предположил:
– Дерево он, что ли, изображает?
– Похоже на то, – согласился другой голос.
– Милицию вызывайте! – раздался недовольный крик.
– Да тут нужна не милиция, а «Скорая», причем психушка! – возразила какая-то женщина. – Вон там телефон-автомат, сбегайте кто-нибудь!
– Ну вот еще, к телефону бегать, – раздался насмешливый голос рядом с Лизой, и из толпы вышел высокий молодой мужчина в «аляске», торбазах и мохнатой лисьей шапке, из-под которой сверкали черные глаза. – Здесь рядом ни одного исправного автомата не найти: я знаю, потому что живу тут. Надо просто взять это «дерево» да пересадить на тротуар.
Он приблизился к зеленоволосому, обхватил сзади подмышки и попытался приподнять. Однако это ему не удалось, несмотря на то, что был молодой человек широкоплеч и выглядел сильнее и крепче «дерева». Сделав еще одну попытку, он растерянно огляделся и сообщил:
– Такое ощущение, что этот тип к асфальту примерз.
Его покрасневшее от натуги лицо казалось по-мальчишески растерянным, и Лиза невольно на него загляделась: во-первых, мужчина этот был красив, а во-вторых, кого-то очень напоминал ей четким рисунком бровей и яркими темными глазами. Она его точно видела, видела, но где и когда?..
Встретившись с ним взглядом, Лиза почувствовала, что краснеет, быстро отвернулась и снова уставилась туда, куда смотрели все: на ноги зеленоволосого человека, по-прежнему стоявшего посреди дороги.
Он был обут в поношенные шлепанцы и, если даже не примерз к дороге, вполне мог отморозить босые ноги.
Лиза огляделась. Отметила, что хвост остановившихся машин тянется уже чуть ли не до Казачьей горы, и поняла, что «выкорчевать дерево» нужно срочно. Да, жаль, что ее машина осталась в Северном: сейчас бы связаться по рации со «Скорой»…
– Послушайте, – сказала она, обращаясь к парню в «аляске», – позвоните из школы, пожалуйста, в «Скорую», а я попробую поговорить с этим человеком.
Можно было ожидать реплик вроде «Чего это вы тут распоряжаетесь?» или «А кто вы такая, чтобы приказывать?», и Лиза уже начала открывать сумку, чтобы достать удостоверение, однако молодой человек только неприязненно сверкнул темными глазами и, буркнув:
– Слушаюсь, товарищ милиционер! – полез напрямик, через сугробы, к школьному крыльцу.
