Лицо «тополя» оставалось безучастным, казалось, он не слышит ни слова. Зеленые волосы реяли по ветру.
– Отвезем в психиатрическую, что с ним еще делать? – пожал плечами врач. – Оттуда как раз поступило сообщение, что сбежал двухлетний «шурочка» по фамилии Тополев. Волосы зеленые, глаза зеленые, коричневый спортивный костюм, на ногах шлепки… По всем приметам – вот он, голубчик, и есть.
– Тополев! – ахнула Лиза. – Понятно, почему он говорил про тополь!
– Да, в сообщении из психушки как раз и сказано, что у него навязчивая идея, будто он тополь, выросший на какой-то там могиле.
– Именно об этом он и рассказывал, – кивнула Лиза. – Причем такой странный набор слов… то совершенно непонятное что-то твердит, то выражается нормальным русским языком.
– Я не знаю, что делать, Сергей Сергеевич, – угрюмо буркнула фельдшерица. – Нипочем больной не желает в машину идти. Стоит столбом, как глухой!
– Принесите свой чемоданчик, Алевтина Федоровна, – сказал врач и подмигнул Лизе: – В фельдшерском чемоданчике, среди всего прочего, лежит ампула с аминазином – самым действенным средством против всех и всяких галюнов. Прощаюсь с вами, Елизавета Александровна, передайте отцу огромный привет от Сергея Сергеева! Замечательный преподаватель, я его всегда уважал, даже собирался по его стопам идти в психиатрию, но потом, поработав немного дурачком, перешел на нормальную «Скорую». Зато с цветомузыкой езжу!
Лиза не могла не улыбнуться: «дурачки» на жаргоне психиатров, который ей был хорошо известен от отца, – это сотрудники психиатрических спецбригад «Скорой помощи». «Шурочками» циники-врачи (не сыскать на свете бо́льших циников, чем врачи!) называют шизофреников. Двухлетний «шурочка» – человек, который лечится уже два года, то выписываясь, то возвращаясь в больницу. Ну а галюны – это галлюцинации. Ладно хоть не гальюны!
– Передам привет, конечно, – с улыбкой кивнула Лиза – да так и вздрогнула от вопля, который вдруг испустил Тополев.
Его глаза, только что пустые, безжизненные, были с выражением неописуемого страха устремлены в группу людей, стоявших около школы, а по телу пробегали такие судороги, словно его било током. Он беспорядочно двигал руками, не то пытаясь загородиться от чего-то, не то оттолкнуть кого-то, широко открывал рот, однако не мог исторгнуть ни звука.
– Амба! – наконец-то прохрипел он. – Бегите! Тигр!
И бросился к «Скорой», поминутно оглядываясь все с тем же выражением ужаса на лице.
Отвратительный запах резко ударил в ноздри. Пахнуло кровью – гнилым мясом и тухлой кровью. Лизу чуть не вырвало.
Доктор Сергеев схватил ее за руку, рванул к себе и прижал к боку «рафика», прикрывая собой. Лиза так растерялась, что даже не сопротивлялась, – думала только о том, как бы отдышаться.
Но отвратительный запах исчез так же внезапно, как и появился.
Люди невольно шарахнулись в стороны, начали испуганно озираться, однако тут же с гневом снова оборачивались к Тополеву.
– Идиот! Перепугал всех! Тигр, главное дело! Да мы и сами идиоты, если в это поверили! – слышались негодующие и насмешливые реплики.
– Спасибо, но, по-моему, гроза прошла стороной, – буркнула Лиза, пытаясь высвободиться из слишком крепких объятий Сергеева.
– Ну да, ну да… – пробормотал он, с явной неохотой опуская руки и отводя глаза.
А у Тополева припадок страха уже миновал, сменившись полной безучастностью. Глухо пробормотал:
– Эктэни! Нгало аманги… – и уронил руки, повесил голову, так что зеленые пряди закрыли его лицо, и, едва передвигая ноги, дотащился до открытой задней дверцы «Скорой». Принялся неуклюже забираться в салон. Фельдшерица подтолкнула его сзади и закрыла дверцы. Мелькнули цифры номера, при виде которого Лиза стиснула зубы.
Нет. Об этом думать не надо! Довлеет дневи злоба его, а эти цифры – из прошлого!
– Ничего себе, – пробормотал доктор Сергеев, не без смущения косясь на Лизу. – Вот это сила воображения! Тигр, надо же! Я и сам перепугался было, вроде бы даже рык звериный послышался, хотя от этих, на голову травмированных, всякого можно ожидать. А еще вроде бы собаки лаяли. Вот уж правда, что с шурочками поведешься – шиза наберешься.
Лиза слабо кивнула, все еще нервно вздрагивая.
– Ладно хоть обошлось без загрузки, и это радует, не может не радовать, – продолжать балагурить Сергеев, явно пытаясь скрыть смущение. – Аминазин мы сэкономили, ибо экономика должна быть экономной. Всего доброго, Елизавета Александровна, мы поехали, а вы расходитесь, товарищи, нечего проезжую часть загораживать.
Лиза рассеянно кивнула Сергееву, невольно продолжая оглядываться. Само собой, она отлично понимала, что Тополев стал жертвой галлюцинации, такой же нелепой, с точки зрения нормального человека, как то, что он представлял себя тополем, выросшим на могиле, а все же… все же, как ни странно, не только доктору Сергееву, но и ей тоже послышалось звериное рычание. И лай.
Ну, лай мог быть и настоящим: скажем, поблизости гулялась какая-нибудь «собачья свадьба». Но яростный тигриный рык она точно слышала!
С другой стороны, крылатого выражения о том, что у страха глаза велики, еще никто не отменял.
А как насчет гнилостной вонищи?..
Машины постепенно разъезжались, люди расходились. «Икарус», на котором приехала Лиза, тоже умчался, конечно. Да и ладно, до отделения десять минут ходу. Она уже свернула было в проходной двор, через который можно было быстрее попасть на улицу Фрунзе, как вдруг наткнулась взглядом на мрачные черные глаза.
Это был тот парень в «аляске», которого Лиза отправила в школу – вызывать «Скорую». Чего это он такой злой? Бригада приехала мгновенно, несчастного человека увезли, улица очистилась. Вроде бы не на что злиться, а он…
Почему-то ее огорчило, что эти глаза смотрят так неприязненно.
– Спасибо, что позвонили, – крикнула Лиза, улыбаясь.
– Служу Советскому Союзу! – буркнул он неприветливо.
Лиза пожала плечами и пошла своей дорогой, однако чувствовала, что этот человек по-прежнему смотрит ей вслед, да так пристально, что между лопатками ныло.
Ужасно хотелось обернуться, но она все-таки выдержала характер, свернула во дворы.
Ну на кого же он так сильно похож, этот парень, кого напоминает?.. И почему все-таки смотрел на нее с такой злостью? Не потому ли, что увидел, как доктор Сергеев, выражаясь языком романов, стиснул ее в объятиях?..
Лизе было бы приятно, окажись это так.
Почему? Неизвестно…
А вот если бы она стояла рядом с ним, с этим темноглазым, он обнял бы ее, пытаясь заслонить от тигра, пусть и воображаемого? Или, может быть, иронически ухмыльнулся бы, не поддавшись панике?..
Короче, отвязаться от него мыслями никак не удавалось.
«Ну ладно, – наконец-то смирилась Лиза, – лучше вспоминать привлекательного мужчину, чем ту ерунду, которую мне наговорил Тополев!»
