– Девочка.
– Ей должно быть сейчас…
– Уже тринадцать.
– Бог ты мой! – Практически взрослый человек. Джейн одолело острое любопытство. Почему она ни разу не попыталась как следует расспросить его об этом? Быть может, прежде ее это не интересовало, пока она сама не родила. – Где она живет?
Он замялся.
– Не надо ничего говорить, – остановила его она, верно истолковав выражение, появившееся на его лице. – Ты ведь собирался мне солгать.
– Верно, – кивнул он. – Но вот только понимаешь ли ты, почему мне приходится лгать об этом?
Она ненадолго задумалась.
– Ты опасаешься, что твои враги могут нанести тебе удар, воспользовавшись ребенком?
– Именно так.
– Это весьма веская причина.
– Спасибо на добром слове. И еще раз спасибо за помощь. – Он помахал ей рулоном с картами и вышел из комнаты.
Шанталь заснула, не отрывая рта от груди Джейн. Мать плавным движением взяла ее и приподняла на уровень плеча. Малышка срыгнула, но не проснулась. Младенцы способны спать при любых обстоятельствах.
Джейн жалела, что Жан-Пьер до сих пор не вернулся. Она была уверена: он теперь не сможет принести кому-либо вреда, но все равно чувствовала себя спокойнее, если муж находился рядом. Он не способен связаться с русскими, потому что она вдребезги разбила рацию. А другого способа связи из Банды с подконтрольной русским территорией не существовало. Конечно же, Масуд располагал возможностью отправить куда угодно быстроногих гонцов, но Жан-Пьер не был одним из таких людей, а если бы послал кого-то с поручением, весь кишлак уже знал бы об этом. Он мог только попытаться сам пешком добраться до Рохи, но на такой дальний переход у него не хватило бы времени.
Ее снедала не только тревога. Она ненавидела спать в одиночестве. В Европе ей было бы все равно, но здесь приходилось опасаться грубых и непредсказуемых аборигенов, которые считали вполне нормальным, если муж избивал жену, как мать бьет непослушного ребенка. А Джейн они даже не воспринимали в роли обычной женщины. Слишком свободное поведение, дерзкие взгляды прямо им в глаза, замашки в стиле «делаю, что хочу» – все это превращало ее в тайный символ греховного сексуального вожделения. Она не следовала принятым здесь канонам поведения представительниц своего пола, а единственными другими подобными женщинами, как полагали эти неотесанные крестьяне, были проститутки.
Когда Жан-Пьер находился подле нее, она всегда касалась его руки, прежде чем заснуть. Он же имел привычку спать, лежа к ней спиной, и хотя часто ворочался во сне, никогда при этом не дотрагивался до жены. Единственным другим мужчиной, с которым она прежде достаточно долго делила постель, был Эллис – полная противоположность Жан-Пьеру. Он всю ночь касался ее, обнимал и целовал. Иногда полусонную, но часто, как она догадывалась, даже спящую. Несколько раз он пытался заняться с ней сексом, сам не проснувшись. Она начинала хихикать и вполне готова была уступить его желанию, но уже через несколько секунд он откатывался чуть дальше, и снова раздавался лишь его храп. Утром он совершенно не помнил, как вел себя ночью. Насколько же это отличало его от Жан-Пьера! Эллис касался ее с неловкой нежностью, с какой маленький мальчик гладит любимого щенка. Жан-Пьер брал ее в руки, уподобляясь скрипачу, собиравшемуся сыграть на скрипке Страдивари. Да, любили они ее по-разному, но предали одинаково.
Шанталь защебетала нечто неразборчивое. Она проснулась. Джейн положила ее себе на бедра, поддерживая головку так, чтобы они могли смотреть прямо друг на друга, и тоже заговорила с ней, частично произнося бессмысленные звуки, но порой произнося полноценные слова и фразы. Шанталь это нравилось. Когда у Джейн закончился запас слов для дочери, она начала петь. Успела дойти до середины песенки «Папа отправился в Лондон на паровозе, пуф-пуф», когда ее пение прервал донесшийся снаружи голос.
– Заходите, – выкрикнула Джейн, а потом с важным видом сообщила дочке: – У нас сегодня очень много посетителей, верно? Как будто живешь в зале Национальной галереи, ей-богу.
Она застегнула верхние пуговицы рубашки, чтобы прикрыть глубокий вырез на груди.
Вошел Мохаммед и сразу же спросил на дари:
– Где сейчас Жан-Пьер?
– Отправился в Скабун. Могу я чем-то помочь?
– Когда он вернется?
– Теперь, как я думаю, только к утру. Не хочешь рассказать мне, в чем проблема, или будешь продолжать держать дурацкий тон полицейского из Кабула?
Он усмехнулся. Стоило ей заговорить с ним без должного уважения, как она начинала казаться особенно сексуально привлекательной, хотя вовсе не хотела добиться такого эффекта. Он объяснил:
– С Масудом прибыл Алишан. Ему нужны еще таблетки.
– Ах, ну конечно.
Алишан Карим, брат муллы, на ногах переносил стенокардию. Он не желал из-за пустяковой болезни прерывать своей деятельности, и Жан-Пьер снабдил его тринитрином, чтобы он принимал его перед боем или любым другим действием, требовавшим физических усилий.
– Я могу найти нужные таблетки, – сказала Джейн и передала Шанталь на руки Мохаммеду.
Тот автоматически принял младенца и только потом почувствовал себя неловко. Джейн посмотрела на него, ухмыльнулась и вышла в переднюю комнату. Таблетки она обнаружила на полке под прилавком лавочника. Пересыпала добрую сотню в контейнер и вернулась в гостиную. Шанталь с интересом разглядывала Мохаммеда. Джейн забрала у него малышку и передала лекарства.
– Скажи Алишану, что ему необходимо больше отдыхать, – сказала она.
Но Мохаммед помотал головой.
– Меня он не послушается. Рекомендация должна исходить прямо от тебя.
Джейн рассмеялась. В устах афганца шутка прозвучала почти как феминистская.
– Зачем Жан-Пьеру понадобилось в Скабун? – спросил Мохаммед.
– Там пережили этим утром ужасную бомбежку.
– Никакой бомбежки не было.
– Разумеется, была… – Джейн вдруг резко оборвала сама себя.
Мохаммед пожал плечами.
– Я провел там с Масудом целый день. Здесь какая-то ошибка.
Она постаралась сохранить спокойное выражение лица.
– Да. Вероятно, я ослышалась.
– Спасибо за таблетки. – И он ушел.
Джейн тяжело опустилась на стул. Никакой бомбардировки Скабуна не было. Жан-Пьер отправился на встречу с Анатолием. Она понятия не имела, как ему это удалось организовать, но ни секунды не сомневалась.
Что ей теперь делать?
Если Жан-Пьер осведомлен о намечавшемся на завтра совещании, он непременно сообщит о нем русским, и тогда русские получать возможность нанести удар и атаковать…
Они могли уничтожить все руководство афганского движения Сопротивления всего за один день.
