Ей срочно понадобилось увидеться с Эллисом.
Она завернула дочку в шаль – воздух уже успел стать намного прохладнее, – и вышла из дома, направившись к мечети. Эллиса она увидела во дворе, склонившимся над картами Жан-Пьера вместе с другими мужчинами, среди которых Джейн узнала Масуда, Мохаммеда и человека с повязкой на глазу. Другие партизаны поочередно передавали друг другу мундштук кальяна. Кто-то еще только ужинал. Но все удивленно уставились на Джейн, когда она вошла во двор с младенцем на руках.
– Мистер Эллис, – обратилась она прямо к нему, – мне очень нужно с вами поговорить. Вы не могли бы выйти со мной наружу?
Он поднялся, и они вдвоем прошли через арку, встав напротив мечети.
– В чем дело? – спросил он.
– Известно ли Жан-Пьеру о собрании лидеров повстанцев, которое ты организовал?
– Да. Когда мы с Масудом впервые обсуждали этот вопрос, он был с нами и как раз извлекал пулю из моей задницы. А что?
У Джейн буквально оборвалось сердце. В неосведомленности Жан-Пьера заключалась ее последняя надежда. А теперь у нее не оставалось выбора. Она огляделась по сторонам. Их никто не смог бы подслушать, и говорили они по-английски.
– Мне необходимо сообщить тебе нечто очень важное, – сказала она, – но ты должен дать мне слово, что он не пострадает.
Эллис на мгновение изумленно выкатил на нее глаза, а потом воскликнул с несвойственной ему горячностью:
– Ах, мать твою! Проклятье! Он на них работает. Ну конечно! И почему только я не догадался об этом? Ведь в Париже это наверняка он навел тех мерзавцев на мою квартиру! Он информировал русских о караванах. Вот почему так много их угодили в засады! Сучье отродье… – Он внезапно затих, а затем заговорил уже более спокойным тоном: – Как же ужасно все сложилось для тебя!
– Да уж, что верно, то верно, – признала она.
Не подчиняясь воле, ее лицо сморщилось, слезы потекли из глаз, и она начала всхлипывать. Она чувствовала себя полной дурой, хотя стыдилась своих слез, но одновременно пришло ощущение, словно тяжкое бремя оказалось снято с ее души.
Эллис обнял обеими руками и ее, и Шанталь.
– Бедная моя, – произнес он.
– Да, – вымолвила она сквозь рыдания. – Это было поистине страшно.
– Давно ты обо всем знала?
– Уже несколько недель.
– Но ни о чем не догадывалась, когда выходила за него замуж?
– Нет.
– Мы оба… – с горечью сказал он. – Мы оба поступили с тобой жестоко.
– Да.
– Но ведь и ты связалась с совершенно омерзительной компанией.
– Согласна. Так уж получилось.
Она спрятала лицо в его рубашке и теперь уже отдалась рыданиям безудержно, оплакивая свою участь, всю ложь и предательство, понапрасну растраченное время, как и утраченную любовь. Шанталь тоже громко заплакала. Эллис обнял их крепче и ласково поглаживал волосы Джейн, дождавшись, чтобы ее перестало трясти, и она немного успокоилась, утерев щеки его рукавом.
– Понимаешь, – пустилась в объяснения она, – я разбила его рацию и решила, что у него нет другого способа связаться с ними, но сегодня его вызвали в Скабун якобы для помощи жертвам бомбардировки, но, как выяснилось, Скабун вовсе не бомбили…
Из двора мечети вышел Мохаммед. Эллис вынужден был отпустить Джейн, но выглядел растерянным.
– Что там у вас происходит? – спросил он у Мохаммеда по-французски.
– Споры продолжаются бесконечно, – ответил тот. – Некоторые считают план превосходным и уверены, что он поможет нам нанести русским поражение. Другие упираются. Им не нравится, как Масуда вроде бы признают самым лучшим из командиров. И твердят: кто такой Эллис Талер, чтобы именно он выбирал лидера афганского Сопротивления? Тебе лучше вернуться и продолжить беседу с ними.
– Обожди пока с этим, – сказал Эллис. – Дело приняло несколько новый оборот. Случилось нечто очень серьезное.
О, боже милосердный, подумала Джейн, Мохаммед непременно начнет убивать, когда выяснит…
– Произошла утечка информации.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Мохаммед уже с угрозой в самом своем тоне.
Эллис пребывал в минутной нерешительности, откровенно не желая выпускать джинна из бутылки, но затем понял, что не имеет альтернативы.
– Русские, по всей видимости, знают о нашем совещании…
– Кто? – сразу же потребовал ответа Мохаммед. – Кто предатель?
– Возможно, доктор, но…
Мохаммед повернулся и вперил взгляд в Джейн.
– И давно вы знали об этом? – резко спросил он.
– Вы будете разговаривать со мной вежливо, или разговор вообще не состоится, – огрызнулась Джейн.
– Прекратите препираться, – попытался вмешаться Эллис.
Но Джейн не собиралась спускать Мохаммеду обвинительных интонаций в голосе.
– Ведь это я предупредила вас, не так ли? – напомнила она. – Я заставила вас изменить маршрут каравана. Я спасла вашу жизнь, черт вас возьми, и потому не надо тыкать в меня сейчас пальцем, как в преступницу.
Весь гнев Мохаммеда мгновенно улетучился, и он выглядел даже чуть оробевшим.
– Так вот в чем была причина счастливого для всех нас изменения маршрута каравана, – сказал Эллис, посмотрев на Джейн чуть ли не с восхищением.
– Где ваш муж сейчас? – спросил Мохаммед.
– Мы не можем быть ни в чем уверены, – отозвался за нее Эллис.
– Как только явится, его нужно будет прикончить на месте.
– Нет! – в отчаянии воскликнула Джейн.
Эллис сдерживающим движением положил ладонь ей на плечо и обратился к Мохаммеду:
– Неужели ты убьешь человека, который как врач спас жизни стольким твоим товарищам?
– Над ним должно свершиться правосудие.
Мохаммед имел в виду, если он вернется, поняла Джейн. Она сама исходила из того, что он вернется обязательно. Не мог же он просто бросить здесь ее и их ребенка?
Эллис продолжал:
– Если он предатель и сумел успешно выйти на связь с русскими, то он рассказал им о завтрашнем совещании. Они наверняка нападут и постараются захватить Масуда.
– Это очень скверная ситуация, – сказал Мохаммед. – Масуду нужно уходить отсюда немедленно. А совещание придется отменить…
– Вовсе не обязательно, – возразил Эллис. – Подумай. Мы можем даже извлечь пользу из создавшегося положения.
– Каким образом?
– На самом деле, – подытожил Эллис, – чем дольше я размышляю, тем больше мне эта идея нравится. Полагаю, все должно обернуться наилучшим для нас образом, о чем мы даже мечтать не смели…
