Никаких запахов ощущать он не мог, поскольку окно оказалось наглухо заколочено гвоздями. Дверь его комнаты не заперли, но вооруженный пистолетом русский сержант сидел с ничего не выражавшим лицом на стуле с прямой спинкой в конце коридора, где располагался туалет, и Жан-Пьер догадывался, что если он захочет выйти, сержант, вероятно, остановит его.
Где же Джейн? Ближе к вечеру нападение на Дарг должно было завершиться. Для того чтобы из Дарга долететь до Банды, чтобы забрать Джейн и Шанталь, требовались считаные минуты. А перелет от Банды до Кабула занимал менее часа. Однако существовал вариант, что десантные подразделения сразу вернулись в Баграм на военно-воздушную базу в самом начале долины, а тогда Джейн пришлось, наверное, добираться от Баграма до Кабула на машине. Разумеется, в сопровождении Анатолия.
Она будет так рада снова встретиться с мужем, размышлял Жан-Пьер, что легко простит обман, поймет справедливость его мнения о Масуде, и все плохое быстро забудется. Правда, на мгновение ему пришла в голову мысль, не выдает ли он желаемое за действительное. Нет, решил Жан-Пьер. Слишком хорошо он ее знал и сумел за год сделать из нее в целом послушную, покорную его воле жену.
И ей будет известно обо всем. Она войдет в число тех немногих людей, кому останется известен секрет, кто сможет оценить огромные масштабы его успеха. И он мог только радоваться этому.
Жан-Пьер надеялся, что Масуда взяли в плен, а не убили на месте. Если русские схватили его, он попадет под суд, и тогда все мятежники узнают: с ним покончено навсегда. Впрочем, смерть тоже помогала добиться этой цели при условии наличия трупа для всеобщего обозрения. Если же не будет трупа или хотя бы изуродованного до неузнаваемости тела, пропагандисты повстанцев, засевшие в Пешаваре, выпустят заявление для прессы, утверждая, что Масуд по-прежнему жив и невредим. Конечно, рано или поздно станет очевидной его гибель, но первоначальный эффект окажется несколько скомканным. Жан-Пьер все душой желал, чтобы труп попал в руки русским.
Из коридора до него донеслись звуки шагов. Интересно, пришел Анатолий или Джейн? А быть может, они оба? Но шаги были явно топотом мужских сапог. Он открыл дверь и увидел перед собой двух рослых и крепких русских солдат, а с ними – третьего человека, не столь могучего сложения, но в мундире офицера. Несомненно, они явились, чтобы отвезти его туда, где сейчас находились Анатолий и Джейн. Он почувствовал некоторое разочарование. Бросил вопрошающий взгляд на офицера, а тот сделал непонятный ему взмах рукой. Солдаты бесцеремонно вломились в комнату. Жан-Пьер попятился, протестующий возглас уже вертелся на языке, но он не успел произнести ни слова, когда стоявший ближе к нему рядовой сгреб его за ворот рубашки и направил удар огромного кулака прямо в лицо.
Жан-Пьер взвыл от боли и страха. Второй солдат ударил его носком тяжелого сапога в пах. На сей раз боль стала нестерпимой, и Жан-Пьер упал на колени, понимая, что настал самый ужасный момент в его жизни.
Двое солдат заставили его подняться и удерживали в стоячем положении, ухватив с обеих сторон за руки, а в комнату теперь вошел их командир. Сквозь пелену выступивших на глазах слез Жан-Пьер разглядел низкорослого коренастого молодого человека со странной деформацией лица, половина которого выглядела опухшей и даже вздутой, отчего казалось, будто он все время усмехается. В обтянутой перчаткой руке он сжимал дубинку.
А затем в течение не менее пяти минут солдаты держали содрогавшееся и сотрясавшееся тело Жан-Пьера, пока офицер наносил ему деревянной дубинкой град ударов по лицу, по плечам, по коленям, по лодыжкам, в живот и в пах. Причем каждый удар оказывался выверенно точным и исполнялся с невероятной злобой, а между каждым следовала умело рассчитанная пауза, чтобы агония от предыдущего была Жан-Пьером до конца прочувствована, и он начинал паниковать за секунду перед новым. Поэтому удар заставлял его кричать от боли, а пауза вызывала вопль от предчувствия следующего. Наконец выдалась более длительная пауза, и Жан-Пьер начал причитать, не зная, понимают они его или нет:
– Умоляю, пожалуйста, не бейте меня больше, сэр. Я сделаю все, что от меня требуется. Все, чего вам захочется. Но только, пожалуйста, не бейте меня, не надо…
– Достаточно! – раздался голос мужчины, говорившего по-французски.
Жан-Пьер открыл глаза и всмотрелся сквозь кровь, струившуюся со лба по лицу, стараясь разглядеть, кто стал его спасителем и произнес заветное «достаточно». Это был Анатолий.
Солдаты позволили Жан-Пьеру медленно опуститься на пол. Все его тело словно горело на медленном огне. Каждое движение причиняло мучения. Казалось, все его кости переломаны, яйца разбиты всмятку, а лицо раздулось и ощущалось огромным. Стоило ему открыть рот, как из него тоже потекла кровь. Он сглотнул и заговорил, шевеля непослушными теперь губами:
– Почему… За что они так со мной?
– Ты прекрасно знаешь причину, – сказал Анатолий.
Жан-Пьер очень медленно и осторожно помотал головой из стороны в сторону, стараясь изо всех сил не лишиться остатков рассудка.
– Я рисковал для вас жизнью… Делал все возможное… Так за что же?
– Ты заманил нас в ловушку, – ответил Анатолий. – Из-за тебя сегодня погибли более восьмидесяти человек.
Значит, нападение сорвалось, догадался Жан-Пьер, и почему-то вину за провал возложили на него.
– Нет, – выдавил из себя он. – Это не я…
– Ты рассчитывал сбежать и оказаться в сотне миль от нас, когда твой капкан сработал бы, – продолжал Анатолий. – Но я перехитрил тебя, заставив сесть в вертолет и улететь вместе со мной. Так что теперь тебе не уйти от заслуженного наказания, которое станет еще более мучительным, а продлится очень и очень долго.
Он отвернулся.
– Нет! – вскричал Жан-Пьер. – Подожди!
Анатолий снова встал лицом к нему.
Жан-Пьер отчаянно обдумывал, как выкрутиться, несмотря на отупляющую боль в голове.
– Я приехал в эту страну… Рисковал жизнью… Снабжал вас информацией о перемещении караванов… Вы затем нападали на них… Я принес вам столько пользы, что это оправдывает потерю восьмидесяти человек… В ваших действиях нет никакой логики… Никакой! – Он собрал все остатки воли в кулак и сумел произнести самую важную, а главное – вполне связную фразу: – Если бы я знал о ловушке, то обязательно предупредил бы вчера, а потом умолял бы о снисхождении.
– Так откуда же им стало известно о готовившемся нападении на тот кишлак? – властно потребовал ответа Анатолий.
– Они каким-то образом догадались о нем…
– Как?
Жан-Пьер напряг все свои умственные способности, хотя в мозгу царил хаос.
– Скабун действительно подвергли бомбардировке?
– По-моему, нет.
Вот он, путь к спасению, понял Жан-Пьер. Кто-то узнал, что Скабун не бомбили.
– Вам следовало нанести там бомбовый удар, – смелее заявил он.
