Их поспешное бегство поневоле снова сопровождалось обилием пролитых слез. Джейн обняли на прощание Захара, старая повивальная бабка Рабия и даже Халима, жена Мохаммеда. Только Абдулла огорчил их. Проходя мимо перед самым моментом отправления в дорогу, он смачно и презрительно плюнул на землю и поторопил остальных членов своей семьи скорее удалиться вместе с ним. Но не прошло и минуты, как его жена вернулась, испуганная, но исполненная решимости, чтобы сунуть в руку Джейн подарок для Шанталь – самодельную тряпичную куклу, облаченную в миниатюрную шаль и вуаль поверх лица.
Джейн обняла и поцеловала безутешную Фару. Девочке исполнилось тринадцать. Уже скоро у нее появятся новые объекты для обожания. Через год или два она выйдет замуж и переедет в дом родителей супруга. Нарожает дюжину детей, из которых, вероятно, только половина проживет дольше первых пяти лет. Затем и ее дочери вырастут, выйдут замуж и покинут родной дом. Те же из сыновей, кто уцелеет в боях, женятся и приведут своих избранниц под ее кров. Со временем, когда семья слишком разрастется, сыновья и невестки с внуками начнут постепенно отселяться, чтобы положить начало своим большим семействам. Сама Фара однажды станет повитухой, как ее бабушка Рабия. Надеюсь, думала Джейн, она не забудет тогда тех уроков, которые я успела преподать ей.
Эллис обнялся с Алишаном и с Шахазаем, а затем они двинулись в путь под возгласы:
– Да пребудет с вами милость Аллаха!
Детишки из кишлака проводили их до излучины реки. Там Джейн остановилась и на мгновение бросила взгляд назад на небольшое скопление грязновато-серых домишек, среди которых она прожила целый год. Она знала, что уже никогда не вернется туда, но у нее возникло ощущение: если выживет, то будет рассказывать истории о Банде своим внукам.
Они быстро шли вдоль берега реки. Джейн поймала себя на том, как напрягает слух, ожидая услышать звуки двигателей вертолетов. Как скоро бросятся русские на поиски их? Пошлют ли вертолеты сразу на более или менее хаотичную охоту? А может статься, им потребуется время на тщательное планирование действительно хорошо организованной поисковой операции? Джейн трудно было самой понять, что для них с Эллисом предпочтительнее.
Менее чем за час они добрались до кишлака Дашт-и-Риват (что означало Крепость на равнине), приятного местечка, где дома с затененными дворами усеивали северный берег реки. Здесь заканчивалась та тропа для телег – изрытый ямами, извилистый, порой отчетливо различимый, порой совершенно пропадавший проселок, – которая считалась главной дорогой через долину Пяти Львов. Любое транспортное средство на колесах, достаточно прочное, чтобы добраться до этой точки, неизбежно останавливалось, позволяя местным жителям зарабатывать немного денег на торговле лошадьми. Крепость, давшая населенному пункту название, располагалась в ответвленном от долины ущелье и стала теперь тюрьмой, охраняемой повстанцами, где в камерах сидели пойманные солдаты афганской правительственной армии, пара пленных русских и несколько воров. Джейн однажды побывала внутри, чтобы подлечить несчастного кочевника из западной пустыни, насильственно призванного в регулярную армию, который подхватил воспаление легких холодной кабульской зимой и дезертировал. В тюрьме его подвергали «перевоспитанию», прежде чем дать разрешение влиться в ряды партизан.
Наступил полдень, но они не хотели делать здесь привал, чтобы поесть. Надеялись к вечеру оказаться в Санизе, находившимся еще в десяти милях дальше вдоль долины, и хотя десять миль представлялись не столь уж большим расстоянием на ровной поверхности, среди гор путь туда мог занять несколько часов.
Последний отрезок проезжей тропы огибал дома северного берега. Южный берег целиком занимала отвесная скала в двести футов высотой. Эллис вел за собой кобылу, а Джейн несла Шанталь во все том же подобии подвесной матерчатой колыбели, специально скроенной так, чтобы давать возможность кормить малышку, не останавливаясь. Границу кишлака обозначала водяная мельница у самого начала ущелья Риват, в конце которого и стояло здание тюрьмы. Миновав это место, им пришлось двигаться значительно медленнее. Тропа начала подниматься в гору. Сначала постепенно, а затем все более круто. Они размеренно взбирались по ней под все еще по-летнему жарким солнцем. Джейн покрыла голову патту – коричневым одеялом, имевшимся здесь у каждого путешественника. Шанталь надежно прятала в тень тряпичная колыбель, подвешенная к шее матери. Эллис надел шапочку читрали, подаренную Мохаммедом.
Когда они достигли самой высокой точки первого на их пути перевала, Джейн не без удовлетворения отметила, что даже не запыхалась. Никогда прежде она не была в столь прекрасной физической форме, и существовала вероятность в будущем уже не обрести ее. А вот Эллис не только тяжело дышал, но и обильно потел, как не преминула заметить Джейн. Он тоже был достаточно крепок телом, но не приобрел привычки к многим часам пешего перехода, как она. Это даже дало ей основание гордиться собой, пока она не вспомнила, что он получил два пулевых ранения всего девять дней назад.
За перевалом тропа протянулась вдоль склона горы высоко над руслом реки Пяти Львов. Здесь течение выглядело необычно медленным. Там, где река была глубокой и спокойной, ее вода отливала яркой зеленью под цвет изумрудов, добывавшихся в окрестностях Дашт-и-Ривата и отправляемых на продажу в Пакистан. Джейн не на шутку перепугалась, когда ее особо чувствительные сейчас уши уловили отдаленный шум самолетов. Они находились в этот момент на совершенно открытом участке тропы, где не было возможности спрятаться, и ею на мгновение внезапно овладело желание нырнуть в реку, протекавшую в сотне футов ниже. Но это были все те же реактивные бомбардировщики, пролетавшие на огромной высоте, откуда невозможно разглядеть никого, кто находился даже прямо под ними на земле. И все же с того момента Джейн начала постоянно вглядываться в местность, выискивая деревья, заросли кустарника или уступы, способные дать им укрытие. Дьявольский внутренний голос нашептывал ей: «Тебе не обязательно так рисковать. Ты можешь вернуться, сдаться, воссоединиться со своим мужем», но она сама критически воспринимала эти нашептывания, понимая, что вся эта идея нелепая, уже неосуществимая на практике.
Тропа по-прежнему шла вверх, но более полого, и они стали двигаться быстрее. Задержки случались, когда на их пути попадался очередной широкий ручей, ниспадавший вниз приток реки. В таких местах препятствие приходилось преодолевать по уложенным местными жителями бревнам или же вброд. Эллису приходилось силком затаскивать упиравшуюся Мэгги в воду, а Джейн подгоняла лошадь сзади, крича и кидаясь в нее мелкими камешками.
Вдоль всего склона горы протянулся ирригационный канал, тоже расположенный высоко над рекой. Он служил для расширения площади орошаемых и пригодных для земледелия полей на далекой отсюда равнине. Интересно, думала Джейн, давно ли в долине царил мир и насчитывалось достаточно мужских рабочих рук, чтобы возвести столь сложное инженерное сооружение. Прошло лет сто, наверное. Никак не меньше.
Горный хребет заметно сузился, а русло реки теперь густо усеивали крупные куски гранита. Там, где участки холма образовывал известняк, часто стали попадаться пещеры, и Джейн отметила их как возможные укрытия. Пейзаж стал совсем уж невзрачным. Подул холодный ветер, заставив Джейн поежиться даже на солнцепеке. Зато скалистые поверхности и голые камни идеально подходили для птиц, и здесь постоянно встречались крупные стаи азиатских сорок.
