Джейн продолжала поневоле двигаться назад вместе с Мэгги, боясь не удержаться за сумку. Затем, понимая, что вся ее жизнь зависит сейчас только от нее самой, она отпустила сумку, дотянулась правой рукой до поводьев, ухватилась за них, рывком сумела сменить положение, встав прямо перед лошадиной мордой, натянула поводья и рявкнула:
– Стоять!
Она сама несказанно удивилась, когда Мэгги замерла на месте.
Джейн смогла повернуться. Эллис и Мохаммед еще только поднимались на ноги.
– С вами все в порядке? – спросила она по-французски.
– Можно сказать, что почти все, – отозвался Эллис.
– Вот только я лишился фонаря, – сообщил Мохаммед.
– Надеюсь, у треклятых русских проблем не меньше, чем у нас, – бросил Эллис фразу по-английски.
Джейн поняла: мужчины даже не успели заметить, как лошадь едва не сбросила ее с уступа. И решила ничего им не рассказывать, а просто передала поводья Эллису со словами:
– Давайте двигаться. Свои раны будем зализывать потом.
Протиснулась мимо Эллиса и обратилась к Мохаммеду:
– Веди нас дальше.
Стоило Мохаммеду всего на несколько минут избавиться от забот о Мэгги, как его настроение заметно улучшилось. Нужна ли нам лошадь вообще? – мысленно задалась вопросом Джейн, но решила, что нужна. Без нее пришлось бы нести на себе слишком много тяжелого багажа, где в каждой сумке лежали насущно необходимые вещи. А провианта они даже могли бы взять с собой и побольше.
Чуть позже они в спешке прошли через нечто вроде хутора, где стояла сонная тишина, лишь шумел небольшой водопад. Здесь насчитывалось всего несколько хижин. Во дворе одной из них неожиданно залилась истерическим лаем собака, но ее приструнил окриком хозяин. А затем вновь начались глухие и необитаемые места.
Черное небо начало сереть. Звезды пропали. Светало. Джейн гадала, чем сейчас занимаются русские. Вероятно, офицеры как раз начали будить солдат, криками поднимая их и пиная сапогами тех, кто медлил, не спеша выбираться из спальных мешков. Повар варил кофе, пока командир изучал карту. А может статься, они встали гораздо раньше. Час или два назад, когда еще царили ночная тьма, и в считаные минуты тронулись в путь, маршируя длинной цепочкой вдоль берега реки Линар. Тогда уже могли даже миновать кишлак Линар. И если правильно избрали направление на всех развилках, то, возможно, находились сейчас в какой-то миле позади беглецов.
При этой мысли Джейн бессознательно ускорила шаги.
Выступ скалы то тянулся вдоль нее, то резко опускался к реке. Здесь не было видно никаких признаков работы земледельцев, но склоны холмов по обе стороны поросли достаточно густыми лесами. Еще немного просветлело, и Джейн распознала в деревьях развесистые падубы. Она указала на них Эллису.
– А почему бы нам не спрятаться в одном из этих лесов?
– Мы могли бы сделать это, но только если бы не осталось иного выбора, – ответил он. – Ведь русские очень скоро поймут, что мы где-то остановились. Опросят жителей следующего кишлака. Те скажут: мол, мы никого не видели, никто через наш кишлак не проходил. Тогда русские повернут назад и начнут интенсивно прочесывать окрестности.
Джейн разочарованно вынуждена была с ним согласиться. Она попросту уже искала любой предлог для привала.
Перед самым восходом они вышли за поворот тропы и замерли на месте. Оползень обрушил на уступ землю и камни, полностью перекрыв тропу.
Джейн почувствовала, что готова расплакаться от отчаяния. Они ведь успели проделать по этому участку уступа больше двух миль. Возвращение означало не только обход в лишние пять миль, но и необходимость заново миновать место, так напугавшее Мэгги.
Какое-то время все трое смотрели на препятствие.
– Мы сможем перебраться через завал? – спросила Джейн.
– Лошадь уж точно не сможет, – кратко ответил Эллис.
Но подобное объяснение очевидного вызвало у Джейн лишь раздражение.
– Один из нас мог бы вернуться с Мэгги, – нетерпеливо предложила она. – А двое получили бы время для отдыха, пока кобылу проведут обходным путем.
– Думаю, нам ни в коем случае не следует разделяться.
Джейн почти взбесил этот тон, в котором ей послышалось: мое решение всегда будет окончательным и бесповоротным.
– Только не вбивай себе в голову, что мы постоянно будем делать только то, что считаешь правильным ты один, – жестко бросила она.
Он выглядел озадаченным ее резкостью.
– Хорошо. Но есть и другая опасность. Земля и камни могут начать сползать дальше, если кто-то попытается взобраться наверх. Более того, скажу прямо, что не стану даже пытаться сделать это независимо от того, какое решение примете вы двое.
– Стало быть, ты даже не желаешь обсуждать вопрос, насколько я понимаю. – Вне себя от злости, Джейн развернулась и пошла по тропе назад, предоставив двум мужчинам следовать за собой.
Почему, размышляла она, мужчины неизменно занимали позиции руководителей и всезнаек, как только возникали проблемы, связанные с физикой или механикой?
Разве Эллис лишен недостатков, не совершает ошибок? И особым умом он тоже не блещет. Ведет пустые разговоры о том, какой он крупный борец с терроризмом, а сам продолжает работать на ЦРУ, представляющее собой едва ли не крупнейшую террористическую организацию в мире. Бесспорно, его характер не лишен склонности к опасным ситуациям, к насилию и к обману. Если хочешь, чтобы твой спутник жизни уважал тебя, ни в коем случае не связывайся с подобным мужественным романтиком в стиле мачо, подвела она итог.
В натуре Жан-Пьера можно было выделить и позитивную черту: он никогда не стремился продемонстрировать своего превосходства над женщиной. Он мог пренебрегать тобой, лгать тебе, не считаться с тобой, но не опускался до презрительной снисходительности. Хотя причина, возможно, заключалась в его относительной молодости.
Она миновала место, где так опасно совсем недавно начала пятиться Мэгги. Мужчин она не дожидалась. Пусть теперь управляются с чертовой кобылой сами.
Шанталь начала ныть, но Джейн заставила ее потерпеть. Она продолжала упорно шагать впереди, пока не достигла развилки, откуда вторая тропа вела, как казалось, к вершине скалы. Там она уселась и в одностороннем порядке объявила привал. Эллис и Мохаммед через пару минут ее нагнали. Мохаммед достал из багажа пироги с шелковицей и орехами и раздал их своим спутникам. Эллис с Джейн даже не заговаривал.
После непродолжительного отдыха они начали подъем. Добравшись до верхней точки, оказались под лучами яркого солнца после долгого перерыва, и злость Джейн постепенно стала улетучиваться. Спустя несколько минут Эллис обнял ее и сказал:
– Хочу извиниться за свой чересчур командирский тон.
– Принято, – отозвалась Джейн все еще крайне сдержанно.
