— Судя по ответам, вы следите за тем, что можно говорить, а что нет. Вы прошли инструктаж товарища майора перед интервью? Что вам вообще можно говорить, а что — нет?
— Знаете, у нас в стране лучше перебдеть. Я давно уже не имею никакого отношения к чекистам, но знаю и видел, как они работают. Просто хочу сохранить свою жизнь и здоровье. Не судите строго.
— Вы бы бросились прикрывать президента своим телом при покушении?
— Бросился бы. По многим причинам. Нет, не потому, что без ума от президента.
— Можете рассказать об этих причинах?
— Есть базовые: почёт, слава, долг, возможно. Ну, и состояние на тот момент было такое. Солдат есть солдат, он сильно отличается от обычного человека.
— Какие действия может принять караульный, если его ударят или будут провоцировать на посту?
— Большие полномочия. Может обороняться как угодно. Не советую лезть на Вечный огонь, например. Были случаи и много.
— Случались ли конфузы во время марша/выступления? Какие?
— Бывало, что падали, поскальзывались, теряли сознание. Всё как у простых людей во время ответственных мероприятий.
— Часто ли с вами фотографировались туристы?
— Это запрещено. Нужно указать туристу, куда идти. К солдату подходить нельзя.
— А если, к примеру, Патриарх руку захочет пожать, а вы на посту, как поступить?
— Пожать руку. Жал руки многим первым лицам.
— Предлагали ли вам госслужбу после срочки?
— Да, много раз.
— Согласились? Если нет, то почему?
— Нет, из идейных соображений. Где-то после полугода службы пересмотрел свои политические и человеческие взгляды.
— Чем сейчас занимаетесь, если не секрет?
— СММлю, веду канал свой, интересуюсь киберспортом, хочу заняться журналистикой, но видимо сильно позже.
— Есть ли у вас сейчас «полит час», когда все сидят и смотрят целый час выпуск новостей или передачу с Киселевым?
— Понятно, что солдат хочет посмотреть на девушек или спорт. При первой возможности телик переключали на муз. каналы. Никакого зомбирования не было, если вы об этом.
— Как часто проводились психологические тренинги? Опишите процесс.
— В начале службы часто. Очень много тестов. ОЧЕНЬ много.
— Культ формы есть? Часами пуговицы начищали до блеска?
— Да, это, кстати, занятно. Сначала из-под палки, потом самому в кайф.
— Как повлияла на вас служба?
— Служба сделала меня жёстче, что плохо, ибо я и до этого был не сахар. Что-то типа модной сейчас биполярки: утром чёрная депрессуха, а вот сейчас бодро и радостно строчу ответы. Началось это в учебке, в бараке.
— Боюсь представить, как может выглядеть парадная форма дембеля 1 роты Президентского полка ФСО при демобилизации. Были подобные персонажи у вас?
— Швейные войска-то? Сколько угодно. Вообще не понимаю, как вменяемый человек может на себя вешать тонну золотых аксельбантов. У меня форма на дембель была «голая».
— Пунктик по одежде, порядку и вообще педантизм приобрели за время службы?
— С возрастом становлюсь более неряшливым, как и все, наверное. После армии пара месяцев педантизма, это да.
— Пользуетесь ли вы статусом служившего в ПП в вашей обыденной жизни? Есть ли от этого какие-либо плюсы?
— Можно повыпендриваться перед барышнями. Что-то в этом есть. При устройстве на работу явно будешь в фаворе при прочих равных. Всё-таки Кремль.
— Старшие офицеры вашего подразделения, наверно, вообще идеальные биороботы без эмоций и изъянов. Расскажите о них.
— Вообще, достойных людей там много. Скажу сейчас страшную вещь: скорее всего, все старшие офицеры ПП — очень достойные люди. Ну не встречал среди них самодуров и идиотов, все очень хорошо к нам относились.
