Приведу пример: студент купался со своей подругой— студенткой в реке. Девушка была спортсменкой, а он плавал скверно. Не умел дышать под водой, двигался медленно, судорожно держа голову над поверхностью. Девушка любила его до безумия и была настолько тактична, что старалась плавать так же медленно, как и он. Но когда купание уже близилось к концу, ей захотелось отдаться своему спортивному порыву, и она мощным кролем устремилась к другому берегу. Студент тоже попытался плыть быстрее, но при этом наглотался воды. И, почувствовав себя ничтожным, уличенным в своей физической неполноценности, испытал литостъ. Ему вспомнилось его болезненное детство без спортивных занятий, без друзей, под чрезмерно заботливым присмотром матери, и при мысли о себе и своей жизни его охватило отчаяние. Когда они шли по проселочной дороге к городу, он молчал. Уязвленный и униженный, он ощущал неодолимое желание ее ударить. «Что с тобой?» — спросила его студентка, и он попенял ей: она же прекрасно знает, что на другой стороне реки водовороты, что он запретил ей туда плавать, что там она могла утонуть, — и дал ей пощечину. Девушка расплакалась, и он, видя на ее лице слезы, проникся к ней сочувствием, обнял ее, и его литостъ рассеялась.
Или вот иное переживание из детства студента: родители заставляли его брать уроки скрипки. Он не был особо одаренным, и учитель прерывал его холодным и невыносимым голосом, попрекая за ошибки. Он чувствовал себя униженным, хотелось плакать. Но вместо того, чтобы стараться играть точнее, без ошибок, он, напротив, стал делать их умышленно, и голос учителя звучал еще невыносимее и злобнее, а он все глубже и глубже погружался в свою литостъ.
Итак, что такое литостъ?
Литостъ — мучительное состояние, порожденное видом собственного, внезапно обнаруженного убожества.
Одно из обычных лекарств против собственного убожества
— любовь. Ибо тот, кто истинно любим, убогим быть не может. Все его слабости искуплены магическим взглядом любви, в котором даже неспортивное плавание с торчащей над водной гладью головой становится очаровательным.
Абсолют любви есть, собственно, мечта об абсолютном тождестве: необходимо, чтобы любимая женщина плавала так же медленно, как мы, и никоим образом не имела своего собственного прошлого, о котором вспоминала бы с радостью. Но как только иллюзия абсолютного тождества рушится (девушка с радостью вспоминает о своем прошлом или быстро плавает), любовь становится лишь постоянным источником того великого страдания, которое мы называем литостъю.
Тот, кто обладает глубоким опытом всеобщего человеческого несовершенства, относительно защищен от ударов литости. Вид собственного убожества представляется ему чем— то обыденным и нелюбопытным. Литостъ, таким образом, характерна для возраста неопытности. Это одно из украшений молодости.
Литость работает как двухтактный мотор. За ощущением страдания следует жажда мести. Цель мести — заставить партнера выглядеть таким же убогим. Пусть мужчина и не умеет плавать, но получившая пощечину женщина плачет. Стало быть, они чувствуют себя ровней и могут продолжать любить друг друга.
Поскольку месть никогда не может раскрыть своего истинного повода (студент не может сказать девушке, что ударил ее потому, что она плавает быстрее его), она вынуждена привести мотив ложный. Литость, стало быть, никогда не обходится без патетического лицемерия: молодой человек заявляет, что содрогался от ужаса при мысли, что его девушка утонет, а мальчик нескончаемо выводит фальшивый звук, изображая непоправимую бездарность.
Эта глава изначально должна была называться: «Кто он, студент?». Но, рассуждая о литости, она как бы вела речь о студенте, ибо он не что иное, как воплощенная литость. А посему не стоит удивляться, что студентка, в которую он был влюблен, в конце концов бросила его. Приятно ли получать
пощечину только за то, что ты умеешь плавать? Жена мясника, которую он встретил в родном городе, пришлась ему весьма кстати, словно большой пластырь, способный заживить его раны. Она восторгалась им, боготворила его и, когда он рассказывал ей о Шопенгауэре, не пыталась, возражая ему, проявлять свою собственную, не зависящую от него индивидуальность (как это делала злополучной памяти студентка), а смотрела на него глазами, в которых он, умиленный ее умилением, видел, как ему казалось, слезы. Кроме того, не преминем добавить: с тех пор как студент расстался со студенткой, он не спал ни с одной женщиной.
Кто он, Вольтер?
Это ассистент на университетской кафедре, остроумный и напористый, его глаза язвительно впиваются в лицо противника. Все это достаточный повод для того, чтобы его называли Вольтером.
Он любил студента, чем оказывал ему немалую честь, ибо был весьма требователен в своих привязанностях. После одного семинара он остановил студента и спросил, свободен ли он завтра вечером. Вот незадача, завтра вечером должна приехать Кристина. Студенту потребовалось немало смелости, чтобы сказать Вольтеру, что он занят. Но Вольтер, махнув рукой, отвел это возражение: «Ну так отложите ваше свидание. Вы не пожалеете» и сообщил ему, что завтра в Клубе литераторов встретятся лучшие поэты страны и он, Вольтер, который будет там непременно, хотел бы, чтобы студент познакомился с ними.
Да, там будет и один великий поэт: Вольтер пишет о нем монографию и часто навещает его. Поэт болен и пользуется костылями. Он редко появляется на людях, и тем дороже возможность встретиться с ним.
Студент знал книги всех поэтов, что должны были присутствовать, а из трудов великого поэта помнил наизусть целые страницы стихов. Ни о чем на свете он так не мечтал, как провести вечер в их узком кругу. Но тотчас вспомнил, что уже несколько месяцев не спал ни с одной женщиной, и вновь повторил, что прийти не сумеет.
Вольтер отказывается понять, что может быть важнее встречи с великими мужами. Женщина? Неужто это нельзя отложить? Его очки внезапно вспыхивают насмешливыми искринками. Но у студента перед глазами образ жены мясника, стыдливо ускользавшей от него целый месяц каникул, и он, делая над собой невероятное усилие, отрицательно качает головой. В эту минуту Кристина не менее дорога ему, чем вся поэзия его отечества.
Компромисс
Она приехала утром. В течение дня она занималась в Праге делами, что должны были послужить ей алиби. Студент встретился с ней только вечером в кафе, которое выбрал сам. Войдя в него, он чуть не испугался: помещение было забито пьяными, и провинциальная нимфа его каникул сидела возле туалета за столиком, предназначенным не для посетителей, а для использованной посуды. Одета она была с неуместной праздничностью, так, как может одеться лишь провинциалка, мечтающая после долгого перерыва посетить столицу и насладиться ее развлечениями. На ней была шляпа, кричащие бусы и черные лодочки на высоких каблуках.
Студент чувствовал, как горит у него лицо, — но не от волнения, а от разочарования. На фоне маленького города, населенного мясниками, механиками и пенсионерами, Кристина производила совершенно другое впечатление, чем в Праге, городе студенток и хорошеньких парикмахерш. Со своими смешными бусами и едва приметным золотым зубом (сверху, в уголке губ) она явила ему сущую противоположность той женской красоты, молодой и облаченной в джинсы, что так жестоко вот уже несколько месяцев отвергала его. Неуверенным шагом он направился к Кристине, и литость сопровождала его.
