– Потом будет просто жизнь, – серьезно ответил Миша, – во всяком случае, у меня. А будешь ты в ней присутствовать или нет, решать тебе. Но если уж решишь, то пусть это будет не на пару лет, ладно?
Слова его прозвучали вполне обыденно, но Маша буквально провалилась в бездну горечи, которая в них прозвучала.
– Теперь на пару столетий, так подойдет? – спросила она.
– Так подойдет, – согласился Михаил.
Маша стала мыть тарелку, муж (теперь уже получается, что не бывший) вышел на лоджию подышать воздухом.
– Будем пить чай или пойдем спать? – спросила Маша, показываясь в проеме двери, но в то же мгновение Мишина рука довольно грубо втолкнула ее внутрь, и дверь захлопнулась.
Маша оторопела и чуть не полетела на пол, хватаясь за то, что попалось под руку. Спинка дивана не дала ей упасть. Она вскочила и снова рванула на лоджию, но ничего так и не увидела, только услышала несколько фраз: «Я вызываю полицию! Отойди от машины!» – и еще что-то отборно матерное. Маша не успела опомниться, как дверь распахнулась, с лоджии выскочил Миша с перекошенным лицом, оттолкнул ее, крикнув на бегу только три слова: «К балкону не подходи!» – и бросился через гостиную к холлу и входной двери. Через мгновение дверь яростно хлопнула.
Разумеется, Маша выскочила на лоджию, сердце ее бешено колотилось. Из подъезда выбежал Михаил, бросился к месту парковки «Мерседеса», не мешкая, рванул к ближайшим кустам и скрылся в темноте. Прошло несколько мучительных минут, в течение которых Маша уже готова была разрыдаться, когда Миша вернулся в поле ее зрения. Он пробежал к въездным воротам, еще несколько минут метался по двору, потом поднял голову, увидел Машу в освещенном окне, замахал руками.
– Уйди в комнату! – крикнул он.
Марьяна даже не подумала повиноваться.
– Что случилось?
Миша подошел к машине, присел на корточки, стал заглядывать под капот. Через несколько мгновений он резко встал и поспешил в подъезд. Ворвался в квартиру, не говоря ни слова, схватил телефонную трубку.
– Алло, примите вызов, я обнаружил под машиной предположительно взрывное устройство, записывайте адрес…
Кошмар не закончился, подумала Марьяна, он еще только начинается.
Пока ехали опера, Марьяна думала только об одном: почему Уля не предупредила ее об опасности? Она должна была дать ей какой-то знак. Она должна была хотя бы появиться во сне. У нее была фантастическая, почти сверхъестественная интуиция, она умела как-то улавливать сигналы, которые подавала ей вселенная. Почему же сейчас, когда Уля сама стала частью этой вселенной и знает уж точно больше, чем знала при жизни, почему сейчас она промолчала? Марьяна ушла в спальню, легла и закрыла глаза. Представила Ульяну такой, какой хотела ее увидеть – живой, родной, теплой. И Уля возникла в воображении – уж в этом-то она не могла отказать сестре, – но совсем в другом состоянии. Она была какая-то сумеречная, расплывчатая, тревожная. Образ дергался, как искажается отражение в воде, в которую бросили камень. Когда приехала бригада, пришлось встать. Для того чтобы обнаружить устройство под днищем машины, понадобилось несколько минут обследования с зеркалом, а уж сколько, чтобы извлечь его оттуда, Маша не знала. Кошмар начался, счет времени кончился. Михаил сделался тихим и черным как туча. Отвечал на вопросы оперативников, во сколько вернулся домой, сколько времени провел на кухне, когда вышел на лоджию, кого видел внизу, насколько подробно может описать и так далее. Уже глубокой ночью, когда устройство было извлечено, о происшествии сообщили Сергею Алексеевичу Поповкину. Он попросил Марьяну и Михаила явиться в следственный комитет. О времени, когда он будет их ждать, обещал сообщить к полудню.
Под утро Миша уснул на диване совершенно обессиленный. Многочасовое сидение за рулем, стресс, долгий допрос опустошили его до основания. Он залез в бар, нашел бутылку какого-то жутко дорогого виски, которое хранилось для особых случаев, и завалился вместе с ней на диван. Отпил не меньше двухсот граммов и провалился в тяжелый сон, оглашая квартиру несусветным храпом. Маша укрыла его пледом и ушла к себе, свернулась калачиком на кровати и промаялась без сна до восьми утра. Итог бдения был неутешительным: ни единой продуктивной мысли, ни единой эмоции – полная пустота.
Глава 9
Самодельное взрывное устройство, прикрепленное к днищу «Мерседеса» Марьяны Карелиной, не представляло собой ничего особенного – стандартная адская машинка, которую используют в расчете на летальное поражение объекта. Две тротиловые шашки по 400 граммов, электродетонатор, две батарейки «Крона» плюс магнит. Все тщательно обмотано скотчем. Устройство должно было сработать от будильника – примитивного, маленького, копеечного. Изготовить такое устройство может профессионал, в силу того, что оно является очень простым и максимально отвечает задачам киллера – быстро и незаметно осуществить закладку, имея гарантию летального поражения «клиента». Но в силу той же простоты изготовления соорудить бомбу мог и любитель. Принцип работы взрывного устройства прост и требует понимания всего лишь нескольких условий.
Оно вполне может сработать от телефонного звонка, но если прикреплять к адской машинке телефон, есть большая опасность, что от какой-нибудь случайной эсэмэски с рассылкой глупой рекламы на воздух взлетит сам подрывник.
Существуют разные способы приобретения необходимых компонентов. Серьезные покупатели находят поставщиков в так называемом темном Интернете, случайные люди, которые делают разовые мелкие покупки, могут наткнуться на продавца где угодно – хоть на «Ютьюбе». Один маленький безобидный сюжет, ссылка на один сайт, потом на другой, потом на какой-нибудь мессенджер, и между сторонами начинается переписка.
У Сергея Алексеевича Поповкина впервые со времени возбуждения дела об убийстве Ульяны Карелиной появилось хорошее предчувствие. Версий было много, но ни одна до сих пор не обросла надежными уликами и не разбухла до объема основной, годной, серьезной версии. Лично ему по-настоящему не нравилась ни одна, в каждой чего-то не хватало. По правде говоря, ему не давала покоя только невеста Виталия Житко Анна Антипова. И даже не потому, что она когда-то работала в пресс-службе областной думы под началом Марьяны Карелиной и ушла с престижной работы без всякой видимой причины. Оперативники не могли установить место пребывания женщины на момент совершения преступления. В офисе она заявила, что отправляется к клиенту заключать договор, но на самом деле нигде не была и никакого договора ни с кем не заключила. Телефон оставила на рабочем столе, что для делового человека абсолютно недопустимо. И никаких объяснений на этот счет не дала. Оперативникам, проводившим проверку алиби, заявила, что забыла, что делала в тот день, потому как это просто день, ничем не отличающийся от других. Она лгала, лгала неумело и топорно, и Сергею Алексеевичу это не нравилось.
Все необходимые экспертизы уже были сделаны и мало что дали. Преступник задушил Ульяну не голыми руками, а с помощью какой-то материи, но в квартире ее обнаружено не было, очевидно, он унес ее с собой. Материалы с единственной камеры видео-наблюдения были отработаны досконально и также ничем помочь не смогли. Во двор въезжали машины жильцов, заходили старушки, школьники, гости домохозяек. Никто из них не годился на роль убийцы. Второй вход во двор изначально тоже был оснащен видеокамерой, но потом – уже давно – камера вышла из строя, и никто не удосужился заменить ее на новую. Убийца либо знал об этом обстоятельстве, либо зашел во двор с пешей стороны, потому что ему так было удобно, вообще не подумав о возможном видеонаблюдении. Анализ отпечатков пальцев давал мало: Марьяна подтверждала, что каждый из людей, кто их оставил, имел доступ в ее дом с ее согласия. Отец, оба бывших мужа, сестра. Эти следы были четкими. Были и другие, смазанные, но идентифицировать их не представлялось возможным. Эта стерильность Сергею Алексеевичу очень не нравилась, потому что создавала полное ощущение, что в доме поработал серьезный профессионал. Но версия, что убийце нужна была флэшка, не нашла своего подтверждения еще на первоначальном этапе следствия, и возвращаться к ней пока не имело смысла. Если только за этой флэшкой не охотился кто-то еще, о ком Сергею Алексеевичу ничего не было известно. Поповкин продолжал отдавать поручения оперативникам, допрашивал свидетелей, но больше все-таки ждал, когда преступник совершит ошибку. И он ее совершил, попытавшись взорвать «Мерседес». Так же стерильно тут все произойти не могло. Преступник должен был где-то приобрести необходимый набор для изготовления взрывного устройства, вступить в отношения с продавцами, неизбежно оставив при этом какие-то следы. И если этот путь не приведет к преступнику в ближайшее время, значит, тот имеет серьезный, глубоко законспирированный канал поставки оружия, и придется заключить, что работал все-таки профессионал. И Сергею Алексеевичу необходимо будет взглянуть на все это дело с другой стороны.
