Федор Федорович волновался. Как его примет осиротевший пес?
Приютившая его женщина сказала:
– Ох, хорошо, что вы его заберете, а то я и не знаю, что с ним делать, лежит целыми днями у крыльца, не ест, только воду пьет, нос горячий, отощал совсем, бедолага…
– Апельсиныч! – негромко позвал Федор Федорович.
Пес даже головы не поднял.
Тогда Федор Федорович подошел к нему, присел на корточки, погладил, почесал за ухом.
– Апельсиныч, здравствуй! Ты меня не помнишь? Подымайся, брат, поедем ко мне жить, что ж делать, такое горе, я понимаю, но жить-то все равно надо, ты молодой еще совсем. Погоревал и будет. Ну как, поедешь ко мне?
Пес вдруг поднял голову и посмотрел на нового хозяина. Кажется, он за мной приехал, кажется, он добрый, и совсем неопасный… Наверное стоит взять его в хозяева. Он большой, в обиду не даст и голодным не оставит… А я такой голодный… Ой, а он уже дает мне что-то вкусное… Оно так пахнет…
И Апельсиныч взял с ладони нового хозяина кусочек вареного мяса, припасенного Татьяной Андреевной.
– Ах ты милый! – обрадовался Федор Федорович. – Вот, возьми еще!
Пес поднялся, сел и внимательно посмотрел в глаза нового хозяина. И ткнулся носом ему в ладонь. Федор Федорович не удержался и поцеловал пса в пыльный лоб. Надел ему поводок. Апельсиныч попил воды из миски и вздохнул. Мол, я готов!
– Ну надо же, сразу вас признал! – обрадовалась хозяйка дома. – Вот спасибо вам!
Татьяна Андреевна не поехала с ними, осталась погостить. А Апельсиныч уселся на переднее сиденье. Ему понравилась машина, в ней не пахло ничем противным, ни сладкими духами, ни пивом… И от нового хозяина пахло приятно. Кажется, мне с ним будет хорошо…
Глава шестая
– Скажи, Матвевна, а что это у Свиридова на столе стоит фотка собаки, а не жены или любовницы? – спросила любопытная уборщица тетя Клава.
– А вот затем, чтобы все, кому не лень, свой нос в его дела не совали.
– А у него жена-то есть?
– Это не мое дело! И уж тем более не твое!
– Да ладно тебе, Матвевна, все равно ж рано или поздно все узнают. Только, может, он больной? Почитай уж полгода тут работает, а еще ни одну бабенку не оприходовал. А девки на него заглядываются…
– А теперь, Клава, опасно с девками на работе дело иметь, засудить могут… Все, убрала – и иди с глаз долой!
– Да иду, иду!
В самом деле, личная жизнь начальника живо интересовала женскую, правда, немногочисленную, часть коллектива. Сведения о ней были столь скудны, что не давали пищи для пересудов. Был женат, есть дочь, живет один в ведомственной квартире, собака у него с дурацкой кличкой Апельсиныч, вот и вся информация…
Наступила зима, Федор Федорович буквально света белого не видел. Жизнь была расписана по минутам. Перевести дух удавалось только на прогулках с Апельсинычем. Он здорово привязался к собаке. И Апельсиныч тоже беззаветно полюбил нового хозяина. А какое счастье валяться в снегу, повизгивая от удовольствия, и видеть, как смеется хозяин. Обычно они гуляли рано утром и поздно вечером, а днем его выводила добрая женщина Татьяна Андреевна. По воскресеньям к хозяину приходила его дочка, и Апельсинычу казалось, что хозяин как-то заискивает перед нею, как-то суетится, что ли… А девочка Апельсинычу не нравилась, и хозяин в такие минуты тоже не нравился. Неправильно ведет себя. Иногда они ходили гулять втроем, и эти прогулки Апельсиныч не любил. Предпочитал, чтобы они куда-нибудь уходили вдвоем, а его оставляли дома. А когда хозяин возвращался один, пес радовался.
– Что, Апельсиныч, не нравится тебе моя Шурка?
Пес преданно смотрел в глаза хозяину. И если б мог, ответил бы: да, не нравится! Она чужая какая-то…
– Что ж поделаешь, я сам виноват… Она ж еще ребенок. Может, подрастет, поймет. Мне и самому с ней трудно… А знаешь, раньше мы дружили, любили друг друга… И мне от этого так хреново, Апельсиныч… Хорошо еще, что у меня столько работы, некогда ни о чем думать. И как хорошо, что ты у меня есть… Собака моя дорогая!
И хозяин целовал Апельсиныча в лоб, а тот взвизгивал от удовольствия.
Как-то в конце декабря они отправились на вечернюю прогулку в парк. Было светло от снега и ярких фонарей. Апельсиныч, спущенный с поводка, с наслаждением купался в снегу. У них уже появилось немало знакомых собак и собачников, впрочем, со многими Апельсиныч был знаком еще при старых хозяевах. Но одну из старых знакомых, шарпеиху Дотти, вернее, ее хозяйку, Апельсиныч в последнее время невзлюбил. Она так явно клеилась к его хозяину, а хозяин, человек вежливый, почему-то не шугал ее, они нередко прогуливались рядом и о чем-то беседовали. Апельсинычу хотелось порвать ее в клочья… Но во-первых он знал, что нельзя, а во-вторых, не чувствовал ответного импульса со стороны хозяина. Но сегодня, за три дня до Нового года, народу в парке было мало. Только где-то впереди гуляла хозяйка боксерши Ники. Пожилая добродушная женщина, при виде Апельсиныча всегда восклицавшая: «Господи, какой же ты красавец! Самая красивая собака в Москве!» Они уже повернули домой, как вдруг впереди появилась какая-то женщина без собаки, а такие женщины совсем не интересовали Апельсиныча. Она шла быстро, с большим красивым пакетом в руках. И вдруг откуда ни возьмись на нее налетела другая женщина, тоже бессобачная, пихнула ее в снег и принялась мутузить, что-то истошно крича.
– Апельсиныч, ко мне! – хозяин схватил его за ошейник и опрометью бросился к дерущимся.
Первая женщина, опомнившись от неожиданности, не желала дать себя в обиду. Драка была нешуточная! Апельсиныч залаял! А хозяин, бросив его, принялся разнимать дерущихся женщин. Ему это не сразу удалось. Но он схватил за шиворот нападавшую, встряхнул как следует и поставил на ноги. Та продолжала истошно вопить:
– Будешь знать, сука рваная, как на чужих мужей зариться! Я тебе еще покажу! Кровью умоешься! – но накал ненависти уже несколько ослаб. – Зря вы, мужчина, влезли…
Федор Федорович только отмахнулся. Вторая женщина еще лежала на снегу, морщась от боли. Он помог ей тоже подняться.
– Стоять можете?
– Могу. Спасибо! – она отряхивала снег с шубки.
– Может, полицию вызвать?
Нападавшая при слове «полиция» припустилась бежать.
– Вы ее знаете? – спросил Федор Федорович.
– Если честно, первый раз вижу! – с трудом переводя дух, ответила женщина.
– Но, похоже, она вас знает, – не без иронии заметил Федор Федорович.
– Да она просто сумасшедшая.
– Вот, возьмите, – Федор Федорович подал женщине ее сумку, которая в пылу борьбы отлетела в сторону.
– Спасибо большое, вы такой галантный… В наше время это редкость… И какая у вас красивая собака!
– Вы далеко живете? Проводить вас? А то мало ли…
