В самом деле, я же нахамил ей… А за что? За то, что она не согласилась сразу выскочить за меня? Так ей спасибо надо было бы за это сказать. Зачем мне сейчас новая жена, да к тому же практически незнакомая… Я бы опять вляпался. Мало тебе, дураку? Да, она фантастически хороша в постели, просто крышу сносит, но для жены это же не главное… Флейтистка… Да все ясно, я для нее вполне сгодился как мужик, но совершенно не гожусь в мужья! Она такая изысканная дамочка, а я «Анну Каренину» едва одолел… В ее кругу это небось невесть какой грех… Да, Федя, права была Калерия Степановна, серость ты непроцарапанная… Ну и как надо отнестись к этой ситуации? Как к роскошному сексуальному эпизоду, не более того… И ведь она сразу именно так к этому и отнеслась, и даже не пыталась это скрыть, а была весьма откровенна… Что ж, честь ей и хвала, но у нас разные пути-дорожки. Так и запишем. Было и прошло.
Он поднялся к себе.
– Апельсиныч, поди сюда.
Пес сразу явился и сел перед хозяином, который сидел на стуле в прихожей. Гулять было еще рано.
– Ах ты мой хороший!
Хозяин поцеловал его, потрепал по загривку.
– Что, друг ситный? Поимели нас и кинули? Так мне и надо, вообразил себе невесть что… Ох уж эти бесконечные праздники, рехнуться можно. Напиться, что ли? Нет уж, было бы из-за чего…
Апельсиныч обрадовался, он понял, что баба эта, скорее всего, тут больше не появится. Вот и хорошо. Зачем она нам?
Ираида действительно заехала к тетке.
– Ируся, что с тобой, ты какая-то взбудораженная?
– Не бери в голову, просто встретила одну знакомую из нашего театра, она сплетница жуткая, наболтала с три короба про Лильку, все сплошное вранье, ну я и разозлилась…
Тетка пристально посмотрела на племянницу, чуть раздула ноздри, что у нее служило признаком недоверия, но ничего не сказала.
Ираиде пришлось выпить с теткой чаю.
– Ируся, ты ночным едешь?
– Нет, последним «Сапсаном». Предпочитаю спать в своей постели.
– Ну-ну, – проговорила тетка, поджав губы.
Ираиде ужасно хотелось нагрубить ей, раскричаться, может быть даже заплакать, но она понимала – будет только хуже.
Глава двенадцатая
Домой она попала уже глубокой ночью. Августа Филипповна спала крепким сном. Стараясь не шуметь, Ираида заглянула на кухню. И улыбнулась невольно. Мама нажарила картофельных котлет и сделала грибную подливку – любимое блюдо Виктора. В знак протеста, что ли? Ираиде стало смешно. Какой протест? Против чего? Я сегодня отказалась от, возможно, самой большой удачи в жизни, даже от безумного счастья… Вот дура! И ради чего? Ради возможности жить с уже нелюбимым мужем в роскошной квартире в Барселоне? Нет! Нет!!! Неправда! Ради сына, его будущего, ради того, чтобы он рос в полной семье… Во лжи и притворстве… Да почему? Я когда-то любила Виктора, да, да, он меня обидел, горько обидел, и я обиделась, но теперь он раскаялся, хочет вернуться в семью, кажется, действительно любит сына… И он в эти годы не балбесничал, а наладил свой, видимо, успешный бизнес, старался для нас с Сашкой, а Сашке, между прочим, барселонский климат куда полезнее питерского. А я привыкну, втянусь… С дипломом Питерской консерватории найти работу вполне реально, и я, если честно, больше хотела бы преподавать, а не сидеть в оркестровой яме… Но Федор Федорович… Господи, какой он… Такой большой, такой невероятно сильный, а сколько в нем нежности… Мама бы наверняка назвала его мужланом. Он и вправду вроде бы мужлан, но какой потрясающий… А ведь он меня на прощание практически обхамил. Как он сказал? «Ты захотела меня, получила свое и теперь отваливаешь…» Но ведь он был прав, именно так все и получилось. И я, конечно, потеряла его, потеряла. Не тот он человек, чтобы крутить тайный роман с иногородней бабой. Да и когда ему? А даже если мы как-нибудь, допустим случайно, встретимся, как он будет на меня смотреть? Как на нимфоманку? Или на проститутку? И о чем я, дура набитая, думала? А ведь такого мужика враз уведут, как нечего делать… А тут могла случиться любовь, а случилась просто… случка… Видно, не судьба!
Новогодние каникулы, наконец, закончились. И предаваться воспоминаниям о прекрасной флейтистке не стало никакой возможности. Доклад, направленный непосредственно президенту, потребовал каких-то разъяснений. Федор Федорович все разъяснил очень четко и уверенно, это он умел, и в результате его труд был высоко оценен. Но были поставлены новые, поистине грандиозные задачи, и Федор Федорович рьяно взялся за их выполнение, но при этом он не забыл о Хлынове и вызвал его в Москву, но так, чтобы тот не заподозрил никакого подвоха.
Хлынов впервые летел в Москву к столь высокому начальству и страшно гордился этим фактом. Вероятно, рассчитывал получить от вышестоящих товарищей какие-то существенные преференции. Дело в том, что вызвал его не Федор Федорович, а один из его коллег, именно, чтобы Хлынов был спокоен. Ну, ты у меня попляшешь, сукин сын!
Войдя в офис, Хлынов был поражен роскошью интерьера. За стойкой администратора дивной красоты девушка очаровательно ему улыбнулась. Хлынов был мужик видный, нравился женщинам, и принял улыбку на свой счет. Улыбнулся в ответ.
– Здравствуйте! Чем я могу вам помочь?
– Моя фамилия Хлынов, я к Дубравину, по вызову.
– Минутку! Да, он вас сейчас же примет.
– Простите, красавица, – каким-то интимным тоном осведомился Хлынов, – а как его звать-величать, вашего Дубравина?
– Олег Дмитриевич.
– Вот спасибо!
– Лена, – распорядилась красавица, – проводи к Дубравину!
Лена тоже оказалась очень недурна и тоже улыбалась.
Хлынов вдруг начал волноваться, хотя внешне все было хорошо и ничто, собственно не предвещало никаких неприятностей. Лена привела его к лифтам. Ждать пришлось довольно долго, и волнение нарастало. Хлынов попытался завести с девушкой разговор, но тут, наконец, подошел лифт, и оттуда вывалилась целая толпа народу, и непонятно было, как они все там уместились. Наверх тоже лифт набился битком. Как сельди в бочке, раздраженно подумал Хлынов, понастроили небоскребов, а на лифтах сэкономили…
– Приехали! – возвестила Лена на пятнадцатом этаже и быстро пошла вперед, громко цокая каблучками. Хлынов едва поспевал за ней.
– Даш, это к Олегу Дмитричу господин Хлынов.
– Да-да, прошу вас, присаживайтесь! Олег Дмитрич скоро вас примет.
Хлынов сел, нервно подергивая ногой.
– Может быть, чаю или кофе? – любезно предложила Даша.
– Ничего не нужно, – буркнул Хлынов, даже не поблагодарив.
Прошло минут десять. Что он меня тут маринует, этот Дубравин? Но тут Даша сказала:
– Господин Хлынов, проходите в кабинет.
Тот вскочил и рванул дверь. Помещение было сравнительно небольшим, с огромными окнами, откуда открывался роскошный вид на Москву.
