– Вот у нас уже есть не только полководец, но и учитель, великий Мао! – прокомментировала Маша.
– И великий критик у нас тоже есть, – добавила Нина Алексеевна.
– Сказали бы уже сразу говнодемон.
– Вы не только критичны, но и самокритичны.
– Маша, вы такая вредная, аж завидки берут, – рассмеялась Марта Ефимовна. – Расскажите лучше, о чём вы мечтаете?
– Свалить отсюда на хрен!
– Это понятно, это на данный момент мы все мечтаем, а вот в жизни.
– Я и говорю. Мне иногда сон снится – берег океана, или моря, не знаю, дюны, камыш какой-то сухой и дом деревянный. А в нём занавески белые полотняные на ветру хлопают, как паруса.
– Красота.
– Точно красота. Думаю, это где-нибудь в Америке может быть. И я это всё так отчётливо вижу, как наяву, аж жуть берет. Даже в ногах ощущение, что они в песке вязнут.
– А мужчина? – Спросила Яна.
– Какой мужчина?
– Не знаю. Там обязательно должен быть мужчина. Без мужчины никак.
– Может быть, он в доме прячется? – предположила Оля.
– Нет, наверное, он на рыбалку уехал или в банк, – рассмеялась Яна.
– Ну да! – согласилась Маша. – Как у Охлобыстина: «Ты суслика видишь? Нет. А он есть!»
– Эх, девоньки, а знаете, чего нам с вами сейчас действительно не хватает? – подала голос Марта Ефимовна.
– Ну?
– Бутылочки хорошего коньячка!
– А старушка-то наша пьяница.
– Ничего я не пьяница, просто разговор задушевный, так и хочется выпить.
– Я бы тоже не отказалась.
– И я.
– И я.
– И чего, спрашивается, нас в баре не завалило?
– Да чего тут у них в баре-то есть? Коктейли витаминные, тьфу, дрянь какая.
– Точно дрянь, лучше б коньячок.
– А я вино люблю белое. От него лицо не краснеет.
– У меня от любого вина краснеет, как флаг пролетарской революции.
– А давайте споем! От пения резонанса не будет.
– Давайте.
– «А над нами километры воды, а над нами бьют хвостами киты, и у нас с тобой на двоих одно лишь дыхание…»
– Маша!!! – Это было хором.
– Тихо, резонанс! Забыли?
– «Вот кто-то с горочки спустился…» – красивым сильным голосом завела Нина Алексеевна.
– «Наверно милый мой идёт», – подхватил нестройный хор.
Полностью песню никто не знал, поэтому на первом куплете она иссякла.
– Вам, Нина Алексеевна, надо со сцены выступать, у вас голос очень красивый.
– Спасибо. Я в институте в самодеятельности пела.
– Судя по вашей татуировке, это был рок.
– Точно.
– Интересно, сколько нам тут еще сидеть? Чего-то, Машенька, ваши бэтмены задерживаются. Не иначе как в колготках запутались.
– Или никто нас до сих пор не хватился. Никому-то мы не нужны. Ни трём мужьям, ни звезде экрана, ни двадцати торговым точкам, ни даже моим клиентам полоумным. – Маша тяжело вздохнула.
– Я уверена, что муж мой уже на ноги весь город поставил, – сообщила Яна.
– А кто у нас муж?
– Банкир. – Яна сказала это таким голосом, что у всех присутствующих создалось впечатление, что после этого она высунула язык и показала его Маше.
– Ну, допустим, – согласилась Маша. – Плюнул на конец года или ещё какие-то проблемы, не знаю, что там у банков бывает, и примчался спасать любимую жену. Бегает сейчас вокруг фитнеса нашего. Размахивает портфелем и кричит дурным голосом.
– Зачем же непременно бегать и кричать? Достаточно одного телефонного звонка, ну, или двух, чтобы весь город переполошить.
– Это хорошо. Нина Алексеевна, а звезда ваша? Банкир в тревоге – это замечательно, но вот если к нему ещё и растревоженную звезду экрана присовокупить, тогда эффект наверняка не замедлит себя ждать. Еще немного – и наше спасение будет на контроле у самого президента. По центральному телевидению покажут, как президент прилетает на вертолете и спасает роскошную платиновую блондинку из завала, ну и остальных уже до кучи. Банкир и звезда экрана вытирают слёзы умиления и рукоплещут. Дети и собаки машут флажками.
– На звезду рассчитывать бессмысленно. Эта звезда на съёмках вообще ничего не видит, не слышит и ни о чём не думает. Звезда в образе. А вот секретарша моя Алла наверняка не дремлет.
– А толку-то от секретарши много? Наверняка только ахи и охи.
– Не скажи! Секретарша тоже кучу тревожных звонков устроить может.
– То есть, думаете, что уж если президента не переполошит, то губернатора точно? Значит так, губернатор прилетает на вертолёте… Чу, слышите? Это стрекочет мотор вертолёта. «Блондинку на выход!» – командует губернатор в мегафон.
– Минуточку, господин губернатор, – вставила Яна. – Вот только губы накрашу.
– Девочки! Основная наша надежда, – заметила Марта Ефимовна, – на жителей близлежащих домов. У них наверняка отключили электричество и отопление. Так что аварийные бригады и всё такое уже вызваны, не беспокойтесь.
– Это в том случае, если близлежащие дома тоже не лежат в руинах. Вдруг и правда война началась?
– Маша! Какая война? Кому мы сдались? – возмутилась Нина Алексеевна.
– Мировой закулисе, конечно!
– Делать ей больше нечего, закулисе этой!
– Тогда инопланетяне налетели. Захватили все крупные города и скоро до нас доберутся. Есть-то им что-то надо.
– Понятно, а есть им, разумеется, больше некого, кроме меня, – вставила Яна.
– Правильно! Как ты догадалась?
– Девочки, прекратите! Так хорошо про мужчин говорили, давайте лучше истории разные рассказывать из жизни. Про любовь или что-нибудь хорошее.
– Знаю! Слушайте. В тёмной-тёмной комнате заперли как-то шестерых голодных баб…
– Маша!!!
– Тихо. Да что же вы всё время кричите-то? Нервные какие! Уж лучше пели бы. Запевайте, Нина Алексеевна!
– «Снег да снег кругом, путь далёк лежит…»
– А кто-то меня недавно за «одно дыхание» ругал?
– Виновата, просто эту песню точно все знают.
– Хорошо, давайте про ямщика. Своевременно, прямо в тему: «Замерзая он, чуя смертный час…»
– Нет, давайте лучше про голубой вагон, его точно все знают. «Скатертью, скатертью…» – затянула Яна.
– Ты ещё про голубого щенка спой. Как там? «Голубой, голубой, не хотим играть с тобой…»
– На тебя не угодишь.
