Студия находилась рядом со средней школой Беверли-Хиллз, единственной школой в Южной Калифорнии, на территории которой есть своя нефтяная скважина. Пол был одет в синие джинсы с рубашкой и пиджаком, причем дело было задолго до того, как такой костюм вошел в моду. Я вспоминаю, как в 1940-х годах я почти все время носил чистые, но сильно выцветшие джинсы Levi’s, потому что ни на что другое у нас не было денег, и как пятьдесят лет спустя меня поражали модники, переплачивавшие за специально истертые и разодранные джинсы, приведенные в гораздо худшее состояние, чем те штаны, в которых я ходил в школу.
На меня произвели впечатление замечательные синие глаза Ньюмана, еще более яркие в жизни, чем на экране. При встрече с новыми людьми он вел себя сдержанно и даже стеснительно. Он оглядел меня с ног до головы и спросил: «Пива хотите?» «Давайте», – ответил я, и он заметно расслабился, решив, что я вполне нормальный человек. За обедом, пока я ел рекомендованный им особенный сэндвич, Пол расспрашивал меня о моей системе подсчета карт в блэкджеке и о том, сколько я мог бы зарабатывать, если бы занимался только игрой. По моим оценкам, если использовать маскировку и играть в одиночку, а не управлять командой игроков, выходило около 300 000 долларов в год. «Почему же вы этого не делаете?» – спросил он. Я сказал, что рассчитываю получить больше от управления хедж-фондом
[168]. Поскольку сам он зарабатывал в год по шесть миллионов долларов, облагаемых налогами, – что и привело к нашей встрече, – такой ответ был ему понятен. Однако никаких последствий наша беседа не имела. Адвокат Пола считал методы сокращения его налогов, которые я предлагал, разумными, но слишком новаторскими, и предполагал, что они могут вызвать противодействие. Он посоветовал Полу, который был видным деятелем Демократической партии, не рисковать возможным столкновением с налоговой службой республиканской администрации.
Эта встреча с Голливудом была не единственной. В число наших первых вкладчиков входили Роберт Эванс и его брат Чарльз. Боб оставался сравнительно малоизвестным актером и продюсером до 1966 года, в котором конгломерат Gulf and Western купил студию Paramount и назначил Эванса главным продюсером. Через несколько лет Эванс вернул студии ее былую славу, поставив несколько хитов, в том числе «Странную парочку» (The Odd Couple), «Ребенка Розмари» (Rosemary’s Baby), «Историю любви» (Love Story), «Китайский квартал» (Chinatown) и «Крестного отца» (The Godfather). Персонаж Дастина Хоффмана в фильме «Хвост виляет собакой» (Wag the Dog) 1997 года точно воспроизводил внешний вид, привычки и манеры Эванса.
Однажды, году в 1971 или 1972-м, я приехал на виллу Боба в Беверли-Хиллз, чтобы попытаться объяснить ему, какими сделками занимается наше товарищество. Пока они с Чарльзом плескались в бассейне, не снимая темных очков и шляп, я сидел на бортике и разъяснял им основные идеи, на которых базируется хеджирование конвертируемых ценных бумаг. В то время Роберт был женат третьим (из семи) браком на актрисе Эли Макгроу. Я, конечно, надеялся, что она будет там и захочет расспросить меня о тонкостях фондового рынка, но она была в отъезде. В 1970 году Эли получила номинацию на «Оскар» за свою роль в фильме «История любви», и даже двадцать лет спустя, когда ей было пятьдесят два года, журнал People включил ее в список пятидесяти самых красивых людей мира.
Сценарист Чарльз А. Кауфман (1904–1991), автор сценария фильма «Фрейд», выдвинутого на «Оскар» в 1963 году, тоже стал нашим вкладчиком и регулярно направлял к нам своих знакомых, что, возможно, косвенным образом привело к нам и других потенциальных партнеров. Бухгалтер Кауфмана, работавший в Лос-Анджелесе, также обслуживал несколько крупных казино Лас-Вегаса. Однажды Кауфманы позвали на ужин нас с Вивиан и этого бухгалтера с женой. Предполагалось, что там я смогу ответить на вопросы о торговых стратегиях нашего товарищества и о методах работы нашей бухгалтерии. Когда разговор зашел о блэкджеке и я сказал, что знаю о практикуемых в казино шулерстве, сокрытии доходов и двойном учете, бухгалтер изобразил неверие и удивление. Его красивая и не стеснявшаяся в выражениях жена, бывшая танцовщица, заявила, что не верит ни одному моему слову: они-то знают, что на самом деле все совсем не так. Возможно, этот бухгалтер имел более серьезные связи, чем могло показаться, так как вскоре после этого ужина возможностью вступления в наше товарищество стали интересоваться такие знаменитые в то время влиятельные в Лас-Вегасе деятели, как «Мо» Далитц (1899–1989) и Белдон Кетлман (1914–1988). Мы с Джеем Риганом быстро и единодушно решили, что у нас нет ни одного свободного места.
Одна из моих историй
[169], вызвавшая особенно энергичную отповедь бухгалтера, началась летом 1962 года, когда ко мне обратился специальный агент Казначейства США. Казначейство расследовало возможные случаи уклонения от налогов в игорном бизнесе Невады, предполагая, что некоторые казино утаивали крупные суммы, не указывая их в налоговых декларациях. «Джон», входивший в состав группы тайных агентов, был похож на актера Майка Коннорса, известного в основном по двум телесериалам того времени, «Мэнникс» (Mannix) и «Канатоходец» (Tightrope), а также по нескольким фильмам. Мы регулярно встречались за обедом в ресторане Hamburger Hamlet в районе Вествуд-Виллидж, примыкавшем к кампусу УКЛА. Джон приходил туда, замаскированный под того персонажа, которого он изображал, чтобы обмануть казино, в широкополом стетсоне и ковбойской одежде. У него были документы на имя состоятельного техасца С. Кэша Андерсона (Казначейство было не лишено чувства юмора: слово «кэш» означает «деньги, наличность»). Ездил он на новом красном «кадиллаке» с опущенной белой крышей.
В Лас-Вегасе он играл в блэкджек по-крупному, что позволило ему попасть в те помещения, где сотрудники казино считали деньги, принесенные со столов для блэкджека в опечатанных ящиках. Он докладывал, что видел два комплекта бухгалтерских книг и соответствующих счетных машин: одни использовались для учета подлинных доходов, а вторые – для меньших сумм, о которых сообщалось в официальной отчетности. Джон обратился ко мне от имени своего агентства за советами по улучшению игры в блэкджек с высокими ставками, которое позволило бы агентам сэкономить средства Казначейства, когда они изображали неумелых и расточительных игроков.
Процветание товарищества привело к повышению и нашего с Вивиан благосостояния. В начале нашей деятельности, в 1969 году, я составил прогноз скорости роста моего капитала и капитала Ригана. Выписав на большом листе желтой бумаги реалистичные оценки уровня доходности нашей компании, скорости роста чистой стоимости активов товарищества и размеров наших налогов, я предсказал, что к 1975 году мы должны стать миллионерами. Копию этого прогноза я отослал Ригану.
И действительно, в 1975 году мы оба были миллионерами, и деньги преображали жизнь наших семей. Мы с Вивиан еще больше расширили свой дом и внесли в него другие усовершенствования. В 1964 году я купил у одного из своих студентов в Лас-Крусесе подержанный красный «фольксваген». Десять лет спустя, в 1975-м, я ездил на новом красном «порше» модели 911S. Недорогой и практичный гардероб Вивиан уступал место сшитым по авторским моделям костюмам с модными сумочками и туфлями. Если раньше наш отпуск сводился к экономичным поездкам на профессиональные конференции, то теперь мы стали ездить в круизы и останавливаться в дорогих заграничных отелях.
