Такого рода сложность приводит к тому, что цены акций движутся в краткосрочной перспективе в одном направлении, а в долгосрочной перспективе начинают двигаться обратно при получении более полной информации. Самуэльсон описывает этот феномен следующим образом: «В краткосрочной перспективе преобладает “голубой шум” с положительным вектором, а не равномерный “белый шум”, даже на микроэкономическом уровне, в долгосрочной же перспективе происходит возврат к среднему, т. е. для рынка характерен “красный шум”, а не “белый” или “голубой”».
Подобный вывод заставил Самуэльсона согласиться с Шиллером, который продемонстрировал, как возникает макронеэффективность рынков – рыночные пузыри
[26]. Самуэльсон серьезно относится к этому феномену: «Умникам вроде меня даже не стоит рассчитывать на прибыль в игре против сильных макроволн роста и падения индекса S&P 500».
Рынок возвращается к среднему в долгосрочной перспективе, поскольку инвесторы в конце концов осознают, что он слишком высок или слишком низок. Другими словами, на рынке всегда есть посыл к эффективности. Сильнее всего он проявляется, когда цены отходят от равновесных настолько, что заставляют инвесторов изменить направление рынка.
Вопрос в том, можно ли заработать в краткосрочной перспективе на понимании этих процессов. Самуэльсон убежден в том, что большинству инвесторов это не под силу, поскольку они поклоняются фетишу в виде плавно растущего показателя прибыли на акцию. «Не похоже, чтобы понимание [этих процессов] помогало добиться успеха. В Священном Писании сказано: “Всему свое время, и время всякой вещи под небом”. Увы, нам нужна другая книга, чтобы информировать нас о том, как и когда мы должны переключать скорость, – говорит он. – Ни одна книга не сделает вас богатым; мало какая книга подскажет как сохранить богатство; зато многие помогут вам расстаться с деньгами. Ни один преуспевающий трейдер не научит с помощью компьютера искусству зарабатывать деньги. Все сводится к тому, что те, кто управляет деньгами миллиардеров, учатся зарабатывать на рынке быстрее, чем мы, обычные инвесторы».
Вывод, к которому пришел Самуэльсон, не нов: «широкая диверсификация портфелей – это залог спокойствия и разумный способ накопления средств на всю оставшуюся жизнь». Как заявил Гарри Марковиц в 1952 г.: «Принцип, не предполагающий превосходства диверсификации, должен быть отброшен и как гипотеза, и как правило поведения»
{49}. Опыт многих инвесторов подтверждает мудрость этого простого совета. Даже те, кто доверяет управление своими активами экспертам, понимают это. «Да, – соглашается Самуэльсон, – встречаются везунчики, которые могут превзойти толпу. Попадаются и трейдеры (их очень немного), которым удается переиграть рынок в долгосрочной перспективе. Беда в том, что ни вы, ни я не можем заранее узнать, кто они». Ну а если бы это удалось? «Нам не купить их мастерство задаром. Поиск таких людей обойдется в круглую сумму».
* * *
Ясность ума Самуэльсона, его энергия и бодрость удивительны. Его исследования и теоретические выкладки по-прежнему актуальны. Его надо поблагодарить и за то, что он воспитал для будущих поколений целую плеяду выдающихся ученых. О двух его учениках и ученике его учеников речь пойдет в следующих главах. Это Роберт Мертон из Гарвардской школы бизнеса, Эндрю Ло из Школы менеджмента Слоуна (Массачусетский технологический институт) и Роберт Шиллер из Фонда Коулза Йельского университета.
Мертон, видный ученый-математик, начал свой путь в экономике и финансах в качестве помощника Самуэльсона, а впоследствии помог Блэку и Шоулзу создать модель ценообразования опционов, за что получил Нобелевскую премию. Мертон больше не занимается теоретическими построениями. Теперь он увлечен поиском инновационных институциональных решений на основе Фундаментальных Идей, которые могли бы помочь инвесторам преодолеть поведенческие аномалии, описанные в главах 1 и 2. Математика помогает ему в этом, однако не играет решающей роли в том, чего он хочет добиться.
Ло был одним из лучших студентов Мертона, когда тот преподавал в Массачусетском технологическом институте. Именно лекции Мертона пробудили интерес Ло к финансам (Ло посещал все курсы, которые вел Мертон). Ло преследует цели, аналогичные мертоновским, однако исповедует иной подход. Как горячего сторонника эволюционного развития его больше интересует природа институциональных изменений, а не создание новых институциональных форм. В своих трудах Ло предлагает оригинальную трактовку смысла определения цены акций в центах, а не в четвертях доллара, и роли хедж-фондов, одной из наиболее быстро развивающихся институциональных форм нашего времени.
Волатильность финансовых рынков была в течение длительного времени предметом особого интереса для Шиллера. Он наглядно продемонстрировал, насколько волатильность этих рынков превышает волатильность фундаментальных показателей, теоретически определяющих цену активов. Эта область исследований естественным образом привлекла внимание Шиллера к циклам «бум – крах» в экономике. Широкую известность за пределами академического мира ему принесла книга «Иррациональный оптимизм», опубликованная в тот самый момент, когда фондовый рынок приближался к максимуму в конце 2000 г. Изучение циклов «бум – крах» не является частью Фундаментальных Идей, однако Фундаментальные Идеи являются неотъемлемой составляющей аналитической базы Шиллера.
Почерк Пола Самуэльсона чувствуется в каждом из этих исследований.
Институционалисты
4. Роберт Мертон
«Риск – это не довесок»
Роберт Мертон, самый известный ученик Самуэльсона, незадолго до интервью, которое я взял у него для «Фундаментальных идей», перешел из Массачусетского технологического института в Гарвардскую школу бизнеса. Он по-прежнему преподает в Гарварде, но в этот раз мы встретились в нью-йоркском офисе его консалтинговой фирмы. Перенос места встречи из Гарварда в Нью-Йорк определил и направление нашего разговора.
Мертон во многих смыслах отошел от теоретических разработок: они остались в прошлом. Сейчас он занят поиском путей преобразования финансовой системы из того конгломерата, которым она является сейчас, в действенный, разумно организованный механизм распределения риска и использования возможностей получения прибыли.
Новая цель не означает, что Мертон потерял интерес к первоначальным идеям относительно портфельной теории, поведения рынков и оценки опционов: «Их сила в том, что они действуют на самом глубоком уровне – на уровне оценки активов и роли риска. Как ни удивительно, но за судьбу этих абстракций можно не беспокоиться именно из-за их действенности. Они говорят о многом без всякого упоминания институциональных элементов»
[27]. Самое важное, что в основе этих идей лежит понятие риска. «Риск – это не довесок, – замечает Мертон, – понятие риска пронизывает всю совокупность взглядов»
{50}.
