– Сверху напечатано «СБОР ПОЖЕРТВОВАНИЙ ЗАПРЕЩЕН ПО ПРИКАЗУ ШЕРИФА ОКРУГА САБЛЕТТ», потом примечание мелким шрифтом… всякая дребедень… а внизу…
Она чувствительно ткнула его локтем.
– Хватит валять дурака. Приглядись, Дэвид. У меня нет желания торчать тут всю ночь.
Не видишь дальше собственного носа.
Отвернувшись, он уперся взглядом в железнодорожные пути, поблескивавшие в лунном свете. За ними возвышался вулканический меловой холм с плоской верхушкой. Столовая гора, как в старых вестернах Джона Форда. Так-то, братишка.
Дэвид снова уставился на листок. И как только злой и страшный банкир Вольф Перрипугер Сэндерсон мог спутать «Проход» со «Сбором пожертвований»?
– «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН ПО ПРИКАЗУ ШЕРИФА ОКРУГА САБЛЕТТ», – прочел он.
– Замечательно. А что под «всякой дребеденью»?
Поначалу две нижние строчки показались Дэвиду набором невнятных символов – возможно, его разум, не желая верить в очевидное, просто не сумел найти безобидного перевода. Тогда он снова взглянул на пути – и без особого удивления отметил, что рельсы уже не поблескивают в темноте: металл давно проржавел, между шпалами пробивалась трава. Дэвид обернулся. Станция превратилась в покосившуюся развалюху с заколоченными окнами, от кровли почти ничего не осталось. С асфальта, который теперь изобиловал трещинами и выбоинами, исчезла надпись «МАШИНЫ НЕ ПАРКОВАТЬ. МЕСТА ДЛЯ ТАКСИ». На стене здания все еще виднелись слова «ВАЙОМИНГ – ШТАТ РАВНОПРАВИЯ», но и они обратились в бледные тени. Прямо как мы, подумал Дэвид.
– Ну давай же, – произнесла Уилла. Уилла, у которой обо всем были свои представления, которая всегда видела, что у нее под носом, и заставляла увидеть тебя, не боясь показаться жестокой. – Считай, это твой последний экзамен. Прочти две последние строчки, и пойдем отсюда.
Он вздохнул.
– Тут написано: «Здание предназначено под снос». Ниже: «Начало работ – июнь 2007 года».
– Сдал. Ну а теперь давай выясним, не хочется ли еще кому-нибудь послушать «Сошедших с рельсов». Я даже знаю, чем утешить Палмера: хоть сигарет мы покупать и не можем, зато с людей вроде нас никто не потребует платы за вход.
Вот только в город никто идти не хотел.
– Да что она хочет этим сказать? Как это – умерли? Зачем она говорит такие ужасные вещи? – спросила Рут Лэндер, и по-настоящему Дэвида убил (если можно так выразиться) не упрек в ее голосе, а выражение, мелькнувшее в глазах, прежде чем она уткнулась лицом в вельветовую куртку Генри.
Она тоже все знала.
– Рут, – начал он, – я вовсе не хочу вас расстраивать…
– Тогда прекрати! – раздался приглушенный вскрик.
Все, кроме Хелен Палмер, смотрели на него с враждебностью и злобой. Хелен беспрестанно кивала и о чем-то бубнила то своему мужу, то женщине, которую могли бы звать Салли. Люди небольшими кучками столпились в свете флуоресцентных ламп… но стоило Дэвиду моргнуть, как лампы исчезли. Теперь от пассажиров остались одни силуэты, смутно проступавшие в рассеянном лунном свете, сочащемся сквозь бреши в заколоченных окнах. Лэндеры сидели не на скамейке, а прямо на пыльном полу, возле россыпи пузырьков от крэка. Да, похоже, крэк добрался и до края Джона Форда… На одной из стен виднелся выцветший круг. Тут Дэвид опять моргнул, и флуоресцентные лампы вернулись на свои места. Как и большие круглые часы…
– Тебе лучше уйти, Дэвид, – проронил Генри Лэндер.
– Ну послушайте хотя бы минутку, Генри, – вмешалась Уилла.
Генри перевел взгляд на нее, не скрывая неприязни. От его прежней симпатии к Уилле Стюарт не осталось и следа.
– И слушать не желаю, – выговорил он. – Вы расстраиваете мою жену.
– Во-во, – встрял в разговор толстый молодой парень в бейсболке «Сиэтл маринерс». Кажется, его зовут О’Кейси, подумал Дэвид. Ну или еще какая-то ирландская фамилия с апострофом. – Лучше умолкни, детка!
Уилла склонилась над Генри, и тот чуть отодвинулся, словно у нее плохо пахло изо рта.
– Я позволила Дэвиду притащить меня сюда только потому, что это здание хотят снести! Слыхали о строительной груше, Генри? Вы неглупый человек, должны понимать, что это такое.
– Пусть она прекратит! – сдавленно вскрикнула Рут.
Уилла подалась еще ближе к Генри, глаза на ее узком миловидном лице так и сверкали.
– И когда все закончится, когда самосвалы развезут прочь груду дерьма, которая когда-то была железнодорожной станцией – этой самой! – что тогда будет с вами?
– Оставь нас в покое, прошу тебя, – произнес Генри.
– Генри… как сказала архиепископу девица из кордебалета, отрицаловка – это не река в Египте
[7].
Урсула Дэвис, которая невзлюбила Уиллу с первого взгляда, отделилась от остальных.
– Пошла на хер, сучка! От тебя одни проблемы.
Уилла резко обернулась.
– Неужели никто из вас не понял? Вы умерли… мы все умерли, и чем дольше вы остаетесь на одном месте, тем труднее потом будет уйти куда-то еще!
– Она права, – сказал Дэвид.
– Ну-ну, а если бы она ляпнула, что луна сделана из сыра, ты бы и сорт назвал, – хмыкнула Урсула. Это была высокая, устрашающе красивая женщина лет сорока. – Прости за мой французский, но ты у нее так засел под каблуком, что даже не смешно.
Дадли опять разразился ослиным ревом, миссис Райнхарт захлюпала носом.
– Вы расстраиваете пассажиров, – подал голос Рэттнер, коротышка-проводник с вечно виноватым лицом.
Обычно он был тихоней. Дэвид моргнул; перед глазами снова мелькнул образ залитой лунным светом станции, и стало видно, что у Рэттнера отсутствует половина черепа. Оставшаяся часть лица обгорела до черноты.
– Да, скоро это здание пойдет под снос, и вам некуда будет деваться! – закричала Уилла. – Никуда… мать вашу! – Она размазала кулаками злые слезы. – Ну что мешает вам пойти с нами в город? Мы покажем вам дорогу. Там хотя бы есть люди… и свет… и музыка.
– Мам, хочу музыку, – заныла малышка Пэмми.
– Ш-ш! – уняла ее мать.
– Если бы мы умерли, мы бы об этом знали, – заметил Биггерс.
– А он дело говорит, сынок, – поддержал его Дадли, подмигнув Дэвиду. – Ну так что с нами стряслось-то? Как мы вообще умерли?
– Я… не знаю, – ответил Дэвид и перевел взгляд на Уиллу.
Та лишь пожала плечами.
– Ну видите? – продолжил Рэттнер. – Поезд сошел с рельсов. Такое случается… э-э-э, я хотел сказать «постоянно», но на самом деле все не так, даже в этом районе, хотя железнодорожную систему тут нужно серьезно реконструировать, потому что время от времени на некоторых узлах…
