Я так обустроился в квартире, что постирал грязные вещи, натянув бельевую верёвку в ванной комнате, повесив бельё сушится, и как раз выходил после душа, вытирая волосы, как в дверь постучались.
- Кто? - продолжая вытирать полотенцем волосы, поинтересовался я.
- Мун, это Ван.
- Извините, я после душа, ещё не одет… - в панике заметался я по прихожей.
- Ничего страшного. Как насчёт если я загляну к вам минут через десять с бутылочкой макколли? Отметим.
Я даже замер от такой откровенности, только и смог выдавать из себя:
- Буду ждать.
За дверью застукали, удаляясь, каблучки, а я побежал в комнату, нужно прибраться, а то бедлам с въездом, да одеться, приготовиться встречать гостью. Хорошо пол успел помыть, у корейцев с этим бзик, пол чистый - хозяин справный, грязный – и руки не подадут. А так стол накрыть нужно, те тропические фрукты, законсервированные в банках, как раз к вину буду, пусть и рисовому, можно ещё что вскрыть чтобы стол посолиднее выглядел. Откровенно говоря, я ещё не встречал таких откровенных предложений от девушек. Почему та решила зайти было ясно с её слов как день. Да я и не против, да я даже за. В общем, я успел…
Ночью меня разбудили грохот разрывов бомб, и мощный, просто чудовищный толчок сбросил нас с Ван с кровати на пол. В такие минуты, падая с высоты, особенно ценишь корейские кровати. Расстеленные матрасы на полу, там некуда падать. Близкой взрывной волной выбило все стёкла в окнах, обсыпав нас мелкими осколками. Действовал я на инстинктах, схватив валявшееся на полу покрывало, вчера мы в страсти были слегка небрежны, я помог жутко испуганной Ван перебраться к стене под окном, стена несущая, тут пока самое безопасное место, и бросил покрывало на пол, чтобы лежать не на осколках. Потом, не обращая внимания на продолжавшуюся бомбёжку, отшвыривая руками осколки в стороны, пополз к вещам, нужно одеться. А вокруг было слышно множество завываний моторов, и столица Северной Кореи продолжала содрогается от бомбёжек. Выли сирены, едва слышно хлопали зенитки, и остальное происходило, что обычно предшествует таким мощным бомбёжкам. Грохотало постоянно, похоже по столице не один полк бомбардировщиков работал, минимум два. Хотя нет, вторая волна пошла. Откуда у южан столько бомбардировщиков? У них же вроде официально всего десяток учебных самолётов, да несколько для связи?
Схватив вещи Ван, я швырнул их ей, крикнув чтобы немедленно одевалась, сам этим занявшись. Исподнее, потом комбинезон, поверх которого застегнул ремень с охотничьим ножом на нём. Теперь обувь нужна, и не какие-то сандалии. Я добрался до шкафа, снова открывая покосившуюся створку, в которой застрял кусок стекла из окна, натянул носки и ботинки, крепкая обувь сейчас на улице предпочтительнее, ноги легче сохранить. Потом рванул на кухню, набивая в вещмешок продукты, всё что было, в сидор убрал свои вещи, включая посуду из ящиков, не забыв обе фляги. Все наличные документы отправились в карман комбинезона, тот что нагрудный, застёгивающийся на пуговицу. Возвращаясь в зал, я был буквально вбит воздушной волной из окон в прихожую, спиной ударившись о входную дверь и даже выбил её, балансируя на краю пропасти. Ту перекосило в дверном проёме. И это хорошо, потому как лестничной площадки не было, а был провал. Вниз метра два лететь на несколько торчащих среди кирпичных обломков прутьев. И пыль, вездесущая пыль, от которой тёр глаза и чихал. Осторожно пошевелившись, чтобы не рухнуть вниз, я вернулся в прихожую. Даже мимоходом удивился, как дверь-то устояла, её же взрывной волной должно было выбить? Видимо эта волна в другую сторону пошла. А этот взрыв, что уничтожил половину дома, наверняка и сбросил нас с кровати. Тут же сморщившись, о чём я думаю? Встал и покачиваясь пошёл в зал, состояние лёгкой степени контузии, но соображал нормально, мысли не плавали.
Подобрав лежавшие на полу вещмешок и сидор, а также лежавшие тут же туфли девушки, проходя в зал я услышал истошный визг Ванн. Ворвавшись в пыльное помещение, плохо видно, но я смог рассмотреть, что та увидела. Ко мне в спальню забросило половинку человека, женщину, всё что ниже груди отсутствовало, и та была жива, царапала ногтями пол в агонии у кровати, а потом замерла. Я тоже замер от неожиданности, но быстрее пришёл в себя, с моим-то опытом. Я и не такое видел, откровенно говоря, особенно на улицах Берлина. Швырнув ношу к окну, я сорвал заляпанное красным простыню, видимо несчастную бросило о стену, след остался, потом она упала на кровать и скатилась с неё на пол. Ван это всё не сразу из-за пыли рассмотрела, а когда та начала оседать, я и услышал её. Девушка, увидев меня, вскочила на ноги и подбежав, воскликнула громко, вцепившись в меня, похоже её тоже контузило:
- Не бросай больше меня!
- Хорошо. Надевай туфли и помоги мне связать простыни, и пододеяльник.
- А лестница?
- Нет, рухнуло всё. Бомбёжка к концу подошла, можно покидать дом. Чуешь дымом как тянет?
- Мы горим?
- Да, из провала лестничной площадки идёт. Скоро пожар и до нас дойдёт. Спустимся через окно.
Пришлось поторопиться, у входной двери уже виднелись языки пламени, а дым заставлял кашлять, слезились глаза. Забросив сидор за спину, поправив лямки, он был полон, как мячик, я помог надеть Ван вещмешок и сначала спустил её, а потом быстро перебирая руками, спустился сам. Другой конец я привязал в трубе отопления, это и позволило мне спустится, спрыгнув на разбитые кирпичи. От дома осталось две торцевой стены, где моя стена находилась, и другая, только там сохранились остатки квартир. Из некоторых на наших глазах спускались люди, также как и мы используя простыни, из других дымило и виден неровный свет от огня, но визуально его ещё не видно было, не успел разгореться. Похоже, тот толчок что сбросил нас на пол, действительно был от попадания бомбы в центр дома. Чудом выжили. Я стоял у угла дома, тут были завалившиеся ворота, и посмотрев на то место где я оставил велосипед, лишь мятое колесо торчало, скривился, и прокричал в ухо Ван:
- Тебе есть куда пойти?
Та поначалу отрешённо кивнула, большими глазами рассматривая разруху и множество очагов пожаров вокруг, после чего кивнула увереннее, ответив:
- У меня мама в деревне живёт.
Она ещё плохо слышала, хотя бомбардировщики уже улетели, и сирены стихли. Да и зенитчики престали стрелять. Был слышен только гул моторов в небе, это истребители барражировали, да было поздно. С той стороны где был аэродром, полыхало зарево, хорошо видное на фоне ночного неба, такое бывает если попадания были в склады ГСМ.
- Тебе не стоит тут оставаться!
Тут та очнулась и ответила:
- Я записана в отряд женской самообороны. Я пойду к пункту сбора, там должны быть наши, они решат что делать.
- Хорошо. Тогда бери этот вещмешок, в нём продовольствие, я даже бутылку с остатками вина сунул, там осталось. Пригодится. Мне на аэродром нужно. Да, там в вещмешке сверху моя запасная рубаха лежит, можно использовать как материал для перевязки. Удачи.
