Трудно понять, по каким причинам был возрожден столь примитивный обычай. Скорее можно ожидать человеческих жертв у дикарей, чем у жителей цивилизованной колонии, метрополия которой давно уже отказалась от этого ритуала. Быть может, основатели Карфагена думали, что они разгневали богов и спаслись от мести царя, как утверждают Тимей, Юстин и Иосиф Флавий. Культ тофета в Саламбо возник в последнюю четверть VIII века до и. э., то есть примерно через сто лет после основания города, когда погребальная часовня, несомненно сооруженная на могиле царя, уже обветшала и превратилась в руины. Современники этих царей, причисленных к лику богов, уже давно умерли, и прошло достаточное количество времени, чтобы развился культ героев.
Для умерших не существовало особого погребального культа, и, хотя их не причисляли к лику богов, люди считали, что они должны получать удовольствие от своей жизни в гробницах, которые назывались «залами вечности». Карфагеняне предпринимали все, чтобы сделать загробную жизнь своих родственников приятной. Древнейшие гробницы, возникшие около 700 года до и. э., были еще бедными и примитивными, фактически представляли собой простые ямы. В ту пору умерших предпочитали кремировать, тогда как в самой Финикии и позже в Карфагене их зарывали в землю. Вскоре на могилы стали класть каменные плиты, а тело укладывали в каменные или, возможно, деревянные саркофаги. (Ученые обнаружили медные ручки от этих саркофагов.) Могилы становились все глубже и глубже, и попасть в них можно было через вертикальную шахту, которую закрывали сразу же после похорон. Начиная с VI века до н. э. богатые люди стали сооружать для себя «залы вечности» из хорошо обработанного камня, не скрепленного известковым раствором. Часто гробница имела потолок из кедрового дерева и островерхую крышу, сложенную из каменных плит, чтобы она могла выдержать вес земли. Внутренние стены покрывались штукатуркой, а под потолком порой сооружали лепной карниз. Умерший брал с собой в иной мир керамические изделия, состав которых был постоянен; начиная с VI века до н. э. в него входили следующие предметы: лампа на блюдце, два кувшина и амфора. Иногда небольшой алтарь указывал, где находится голова, и именно на него во время похорон ставили подарки. Покойного хоронили с украшениями, которые свидетельствовали о его положении в жизни и богатстве; туалетные принадлежности клали рядом с ним – несомненно, ради ритуальных целей. Они состояли из зеркала, бритвы в форме топорика и коробочки с косметикой. Завершали убранство гробницы бесчисленные талисманы, в состав которых входили: скарабеи, страусиные яйца, раковины каури, египетский анх – символ вечной жизни, терракотовые маски, медные колокольчики, цимбалы, египетские амулеты – все это должно было защищать умершего и отгонять злых духов. На многих телах заметны следы бальзамирования, сделанного поверхностно с помощью смолы; некоторые, по ливийскому обычаю, были покрыты красным веществом. Особых правил для расположения тела и погребальных вещей не существовало; вполне вероятно, что у разных классов и кланов были свои ритуалы. В тот период в могилах не было ни статуй, ни настенной живописи.
Древний Карфаген, как мы убедились, был очень тесно связан с метрополией: экономическая зависимость от Тира также означала, что между городами существуют и мощные политические связи. Однако нет сомнений, что, когда Магониды захватили власть, Карфаген уже добился определенной автономии от метрополии. Очень хочется представить себе не маленькую промежуточную гавань, а большой торговый порт, где корабли, пришедшие с Востока, разгружают свои товары и принимают на борт руду, чтобы отвезти ее на Восток, а карфагенские торговые суда уходят в Таршиш, где продают товары из метрополии, Греции и Египта, чтобы купить эту самую руду. Иными словами, Карфаген играл в ту пору роль перевалочного пункта.
Приложение I
«Часовня Кинтаса» и погребальный характер ритуалов в тофете в честь жертв, приносимых Молоху
На этой и соседних страницах изображены планы и разрезы раскопок в «часовне Кинтаса».
Небольшое сооружение, которое Кинтас обнаружил на скале в тофете в Саламбо, можно, как мы уже видели, разделить на три части:
а) Комната, площадью примерно 2 м2, стены которой сложены из камня без скрепляющего раствора, перекрытая сводом на консолях. Пяты этого свода сохранились до сих пор. В комнату входили через дверь высотой 60 см. Сюда, в углубление в скале, в двух разных случаях были помещены следующие предметы: сначала – греческие и финикийские изделия из керамики, а потом – амфора, содержащая прах жертвы, принесенной Молоху, и небольшие предметы, положенные сюда в конце VII века до н. э.
в) Дворики и проходы. Дворик, расположенный к востоку от комнаты, служил передним двором. Он был замощен плоскими камнями, на которых остались осколки ламп. Севернее комнаты располагалось огороженное место, где находился алтарь, построенный у разделительной стены. Следов жертвоприношений здесь нет; по-видимому, этим алтарем никогда не пользовались. Проходы, расположенные к северу и югу, вели во дворик и в огороженное для алтаря место. Отложения фундамента позволили датировать этот комплекс временем первого захоронения керамики в комнате.
с) В северном углу комплекса, между огороженным алтарем и проходом, ведущим к нему, сохранились остатки трех концентрических оград, что говорит о том, что здесь было место, окруженное тройной стеной. Кинтас предположил, что это миниатюрный лабиринт, и он, вероятно, прав.
Руины здания были засыпаны землей, в которой сохранились останки вотивных жертвоприношений (сделанных по обету). Некоторые из них были даже помещены в небольшие ниши, устроенные в развалившейся стене.
Вот как Кинтас интерпретирует события:
1. Перед сооружением этого комплекса здесь находилось углубление в скале.
2. Это углубление расширили, чтобы положить сюда первую партию керамики; эту жертву, по его мнению, принесли первые переселенцы из Тира, которые хотели тем самым закрепить за собой эти земли. Кинтас полагает, что, судя по греческой керамике, это событие произошло в начале IX века до н. э.
3. После того как первые переселенцы ушли отсюда, сооружение было заброшено и превратилось в руины.
4. Финикийцы, которые в конце концов осели в Карфагене, выбрали место этого древнего почитаемого святилища для создания своего тофета. Сюда они приносили свои жертвы. Эту четвертую фазу следует датировать последними годами IX века до н. э. или самым началом VIII века до н. э. После публикации отчета Кинтаса ученые, изучавшие историю эллинского периода, показали, что древнейшая греческая керамика в святилище, вместе с керамикой в нише фундамента, которая и позволила датировать этот комплекс, не могла быть сюда положена ранее 740–725 годов до н. э. Таким образом, предположение Кинтаса, которое очень хотелось бы принять, противоречит авторитетному мнению этих ученых. Ясно, что самые древние вотивные жертвоприношения появились почти одновременно с керамическими изделиями в нише фундамента. Если же эта глубоко почитаемая рака была создана после основания Карфагена в центре святилища, в котором постоянно приносились жертвы, то как же тогда объяснить тот факт, что она была заброшена и превратилась в руины?
