Дионисию пришлось также признать независимость греческих городов за пределами пунической территории. Однако он решил не выполнять эту часть соглашения и принялся систематически разрушать древние города Наксос, Катанию и Леонтини, переселяя их жителей в Сиракузы. Некоторым сикуланским городам тоже пришлось признать его власть. В Сиракузах, на острове Ортигья, была сооружена мощная крепость, чтобы тиран мог защититься как от самих жителей города, так и от врагов. Второй форт был построен над городом, в Эпиполисе. Одновременно на верфях строились корабли новой конструкции – с четырьмя рядами весел. Вскоре они присоединились к триремам. Дионисий был первым военачальником, который стал использовать катапульты, и Сиракузы превратились в самую сильную в военном отношении державу Средиземноморья.
Военные приготовления продолжались семь лет, но Карфаген ничего не сделал, чтобы противостоять им. Армия-победительница привезла с Сицилии чуму, и население Карфагена сильно сократилось. В 398 году до н. э. сюда явился сиракузский герольд, вручивший городу ультиматум. Он потребовал освободить греческих подданных, находящихся под властью Карфагена, и зачитал послание Дионисия в совете старейшин, а потом – в Народном собрании.
Как только все формальности были соблюдены, Дионисий с армией из 80 тысяч бойцов двинулся на запад. Он быстро прошел греческие провинции, где греки толпами присоединялись к нему и где он убивал всех попавших к нему в руки финикийцев. Его целью была Мотья, древняя твердыня, которая находилась под властью Карфагена с начала V века до н. э. Город стоял на острове, и оборонять его было не трудно. Население быстро построило фортификационные сооружения, используя для этой цели каменные блоки разрушенного храма. Это говорит о том, что жители ожидали нападения. Мотья была осаждена с суши и с моря; ибо мощный греческий флот, в состав которого входило 200 галер и 500 транспортных судов, обошел Сицилию с юга. Гимилько бросился на помощь Мотье, но его флот уступал по числу судов флоту противника, и он не смог высадить войска на сушу. Мотья была взята штурмом и разрушена до основания.
К этому времени Гимилько собрал необходимые силы и высадился в Панорме, пока Дионисий опустошал сельскую местность. И тут ситуация полностью изменилась, что в истории Сицилии происходило очень часто. Сиракузскому тирану пришлось отказаться от всех своих завоеваний и вернуться к себе в столицу. Армия Гимилько гналась за ним по пятам; она остановилась только для того, чтобы уничтожить Мессину. Греческий флот был разбит наголову, и жители Сикулии толпами бежали в армию карфагенян. Впрочем, фортификационные сооружения оказались слишком мощными, чтобы их можно было взять штурмом, а Гимилько никогда не любил ставить на карту все, что у него было. Вот тогда-то он и совершил святотатство, которое, по общему мнению, стало причиной его поражения. Он устроил свой штаб в храме Зевса и велел уничтожить все находившиеся там гробницы – среди них и гробницу Гелона. Кроме того, он позволил разграбить храм Деметры и Персефоны, стоявший в пригороде Ахрадины. Культ этих богинь плодородия вобрал в себя культы местных богов и был необыкновенно популярен не только среди греков, но и среди сикулов. Этим богиням поклонялись уже и некоторые карфагеняне. Осквернение их алтарей, вероятно, возмутило солдат пунической армии, и когда, вскоре после этого, на нее посыпались несчастья, они, разумеется, объяснили все это гневом богов. Болезни распространялись как пожар, что совершенно неудивительно, если учесть, что лагерь карфагенян располагался на болотистой равнине и дело происходило в середине лета. Дионисий не упустил возможность атаковать врага одновременно с суши и с моря. Лагерь сумел отразить нападение, но большая часть флота была уничтожена. Гимилько потерял голову, вступил в секретные переговоры и бежал вместе с жителями Карфагена домой, оставив ливийцев и наемников на милость греков (лето 396 года до н. э.).
Этот разгром привел к падению династии Магонидов. Маурин показал, что, согласно общему мнению, Гимилько лишился божественного права быть царем, которое он унаследовал от своих предков. Как мы уже видели, он и сам понимал это и, прежде чем совершить самоубийство, решил очиститься от греха с помощью публичного покаяния.
Нет сомнений в том, что качествами, необходимыми для военачальника, Гимилько не обладал. Он был слишком острожен и осмотрителен и, во многих случаях, упускал возможность решительным ударом сокрушить врага. Тем не менее семена гибели режима Магонидов были посеяны вовсе не его поражениями, а успехами его предшественников. Монархия по божественному соизволению досталась Карфагену в наследство. Разрыв отношений с Финикией после Химерской битвы и последующая переориентация политики превратили Карфаген в западносредиземноморский город, у которого было гораздо больше общего с соседними греческими городами, чем с левантийскими центрами, переживавшими упадок. Переориентация политики не могла происходить в одной лишь области. Необходима была политическая, экономическая, социальная и религиозная трансформация. Завоевание земель на Африканском материке, контроль над крайним западом, победа на Сицилии – все это создало основу для нового импульса развития. Поэтому нет ничего странного в том, что в конце V века до н. э. в Карфагене произошли коренные перемены, первый этап которых был отмечен исчезновением священной монархии, ибо этот институт был совершенно несовместим с организацией города.
Культурная и экономическая жизнь Карфагена
Карфаген добился политической независимости во второй половине VI века до н. э. благодаря Магонидам. Экономическая независимость пришла позже, после разгрома под Химерой, с одной стороны, и гибели Тира – с другой. Это событие произошло после победы персов в Саламинском сражении. В культурном же отношении Магониды не сумели провести необходимые революционные преобразования и превратить город на африканском побережье в центр автономной цивилизации.
Описываемый период можно разделить на три этапа. Первый охватывает годы, непосредственно предшествовавшие разгрому под Химерой. Второй начался после этого разгрома; во время этого этапа режим был самодостаточным, и вся экономика страны подверглась переориентации. А во время третьего Карфаген начал пожинать ее плоды.
Нашим единственным источником информации по-прежнему являются данные археологии: вещи, найденные в гробницах, и жертвоприношения по обету из тофета Саламбо. В течение второй половины VI века до н. э. и двадцати лет V никаких изменений не произошло. Единственным местным продуктом по-прежнему оставалась керамика, дожившая до наших дней; она очень бедна по сравнению с греческой. Карфагеняне, вероятно, хорошо это понимали, поскольку никогда не пытались продавать ее на иноземных рынках. Поэтому пуническую керамику находят только там, где жили выходцы из Карфагена. В Триполитании и Тунисе она сохранилась в незначительном количестве в тех местах, где располагались торговые станции, находившиеся под непосредственным его управлением, такие как Лептис Магна и Сабрата, начиная с конца VI века до н. э. В V веке до н. э. она появилась в Мотье, сицилийском городе, в котором стоял пунический гарнизон, и на Сардинии. Этой керамики не было в Андалузии, в Марокко и даже в Алжире. Вещи, найденные в Ивисе, пока еще недостаточно изучены, чтобы можно было решить, являются ли они сосудами VI и V века до н. э. местного, финикийского или пунического производства.
