В 211 году Капуя и Сиракузы попали в руки римлян, и судьба Ганнибала и Карфагена была решена. С тех пор инициатива в войне перешла в руки Рима, а он был настроен сражаться, пока противник не будет полностью уничтожен.
Впрочем, в том же 211 году Карфагену представился еще один шанс победить Рим: в священном единстве этого государства наметилась брешь. Фабий, Марцелл и их друзья вовсе не были людьми, готовыми полностью посвятить себя своему делу, какими изображал их Ливий. У них, помимо интересов государства, были и свои собственные интересы. Военные победы давали прекрасную возможность обогатиться – стоит только вспомнить о том, какой обильной добычей были Капуя и Сиракузы, – и люди, стоявшие у власти, вовсе не собирались делиться награбленным с теми предпринимателями, честность которых вызывала сомнение и помощь которых они с презрением приняли в суровую годину поражений. В результате этого самые влиятельные публикане, Постилус и Помпоний, были отданы под суд. Эти два человека, по своей собственной инициативе, снабдили Сципионов средствами для ведения войны и дипломатии, которые государство решило считать частным предприятием. Постилус был приговорен к смерти, а Помпоний погиб в битве с карфагенянами со всеми своими людьми, к величайшей радости Фабиев. Однако вполне возможно, что именно это и стало причиной внезапного изменения политического курса в Испании. В 211 году испанские вспомогательные войска обратили свое оружие против Рима, и Сципионы, вместе с лучшей частью римских войск, были убиты.
Сенат сначала решил заменить Сципионов молодым патрицием Клавдием Нероном. Он вскоре проявил себя талантливым военачальником, но подчинить себе ветеранов, сумевших избежать гибели, ему не удалось. К Комитии обратился юный сын Публия Сципиона с просьбой доверить ему командование армией, в обход всех правил. К несчастью для Карфагена, этот юноша в двадцать четыре года уже обладал даром стратега, не уступавшим, вероятно, дару самого Ганнибала. Прибыв в Испанию, он тут же доказал это на деле, решительно захватив баркидскую столицу Картахену. А ведь пунические генералы были уверены, что она расположена достаточно далеко и ей ничто не угрожает! Престиж Карфагена в Испании рухнул в одну ночь; Сципион освободил заложников, которых он обнаружил в городе, и иберийские царевичи, в благодарность за это, даровали ему титул царя, принадлежавший когда-то Гасдрубалу и Ганнибалу.
Впрочем, у Карфагена было еще три свежие армии: две под командованием братьев Ганнибала, Гасдрубала Младшего и Магона, а третьей руководил Гасдрубал, сын Гиско, не испытывавший никакой симпатии к Баркидам. И тогда Гасдрубал Младший ответил на смелость Сципиона еще большей смелостью. Он без сожаления отказался от царства, которое завоевал его отец и которое все истинные Баркиды всегда считали лишь источником средств для борьбы с Римом. Он перешел через Пиренеи в их западной части, минуя Каталонию, которая находилась в руках римлян, и вторгся в Галлию, где присоединился к пуническим гарнизонам и кельтским союзникам, которые более десяти лет охраняли путь в Италию. Он провел с ними зиму 208/07 года до н. э., а потом перешел через Альпы, которые до сих пор, с итальянской стороны, удерживали за собой цизальпинские бунтовщики.
Эта неожиданная помощь могла повернуть ход войны в пользу Ганнибала. Последние два года его преследовали неудачи, которые изредка прерывались какими-нибудь удачными событиями. Одно из них произошло как раз тогда, когда Гасдрубал был уже на подходе, – был убит Марцелл. Самым тяжелым ударом для Ганнибала стал захват Фабием Максимом Тарента в 209 году до н. э. А после того, как этот крупный дорический порт пал, его последние надежды вернуть карфагенскому флоту господство на море развеялись без следа. К тому же следует признать, что адмирал Бомилькар оказался совершенно бездарным. Он позволил римлянам захватить Сиракузы, а потом не сумел помочь Филиппу Македонскому, который одержал в Греции ряд побед над союзниками Рима, хотя это и не повлияло на ход войны. После падения Тарента Ганнибалу осталось одно – вернуться в Калабрию и превратить ее в обширный укрепленный лагерь, который с течением времени становился все меньше и меньше.
Впрочем, римляне уже устали от войны, ибо, чем дольше она продолжалась, тем больше погибало людей (число жителей Римской республики уменьшилось с 270 тысяч до 130 тысяч), а проблемы экономики все усиливались. Союзники, в особенности этруски, открыто бунтовали; даже латины выступали за скорейшее заключение мира, что граничило с изменой: в 209 году двенадцать римских колоний из тридцати категорически отказались выплачивать свою долю военных расходов. Население Рима, под влиянием своих трибунов, выражало недовольство и начало уже уставать от Фабиев и их фракции. Если бы войска двух баркидских братьев сумели соединиться, общественное мнение, без сомнения, потребовало бы заключить мир, основанный на компромиссе, и Карфагену удалось бы, хотя бы частично, восстановить свою мощь.
Именно Клавдий Нерон, молодой аристократ, который потерпел поражение в Испании, лишил Ганнибала последнего шанса на победу. Он, вместе с Ливием Салинатором, стал консулом в 207 году. Ливий поддерживал Сципиона, которого Нерон ненавидел. Ливий остановил Гасдрубала между Римини и Анконой и задержал его там. Клавдий шел по следам Ганнибала, который слишком поздно узнал о прибытии брата, оставил Брутии и пошел на север в Апулию. Солдатам Нерона удалось взять в плен одного из разведчиков Гасдрубала. Оставив небольшой заслон на пути Ганнибала, Нерон поспешил соединиться со своим коллегой на берегах реки Метавр. Армия Гасдрубала не могла противостоять войскам двух консулов; карфагеняне были разбиты, а Гасдрубал погиб в бою. Через несколько дней его голова скатилась с холма в лагерь Ганнибала.
Ему не оставалось ничего иного, как снова укрыться в своем убежище в Калабрии. Ганнибал стремился затянуть войну, надеясь еще сильнее измотать римлян и удержать за собой несколько важных пунктов в Италии, чтобы было чем торговаться, когда дело дойдет до переговоров. И этот план мог принести ему удачу, если бы Фабий остался у власти. Старого Кунктатора совсем затмила слава молодого Сципиона, подавившего в 207 году до н. э. последние очаги пунического сопротивления в Испании. Младший брат Ганнибала, Магон, бежал до самой Лигурии, где организовал партизанскую войну. Сципион тем временем вернулся в Рим, чтобы участвовать в выборах консула в следующем году. Фабию не удалось помешать его избранию, но он сделал все, что было в его власти, чтобы сорвать осуществление проекта, который помог ему привлечь на свою сторону Комитию: он хотел перенести войну на африканскую землю и там ее и закончить. Поэтому поддержка, которую оказывали Сципиону официальные круги, резко сократилась. Тем не менее его кандидатуру поддержали антиконсервативные группы и районы, что и решило исход выборов. На флоте, к примеру, служили в основном этруски из городов, которые еще совсем недавно требовали прекратить войну.
План вторжения был подготовлен очень тщательно. Находясь в Испании, Сципион сумел получить очень точную информацию о политической ситуации в той части Северной Африки, которая не находилась в прямой зависимости от Карфагена. Примерно за сто лет до этого ряд племен из Алжирского и Тунисского района Телл сумели создать свои царства. Царство нумидийцев из племени массили охватывало внутренние горные и равнинные области Тунисского Верхнего Телла, главными городами которого были Зама (Джама) и Фугга (Дугга). Массильские нумидийцы занимали район, границы которого примерно совпадали с границами современной провинции Константин. Далее к западу располагались царства мавров, но их границы определить очень трудно. Организованы эти маленькие государства были очень примитивно, и они частично входили в Карфагенский протекторат или зону контроля. Мир в этих районах поддерживали пунические крепости, располагавшиеся в центре нумидийской территории, вроде Сикки (Эль-Кефа). Карфаген сохранял свое влияние с помощью умелых дипломатических маневров, опиравшихся на соперничество племен и их вождей.
